* * * Мне было интересно, каким образом Роджер думает затмить капитана Каннингема. Прихожане вышли, чтобы подышать свежим воздухом и передохнуть в тени деревьев. Как и следовало ожидать, разговоры вертелись вокруг проповеди, которая потрясла всех до глубины души. Я сама находилась под впечатлением от истории, наполнившей меня надеждой и верой в чудо. Похоже, Бри думала о том же; они с Роджером стояли под сенью каштана и что-то обсуждали. В ответ на ее тираду он с улыбкой покачал головой и поправил ей чепец. Брианна оделась, как подобает скромной жене священника — тщательно выгладив юбку и лиф. — Вот увидишь, через пару месяцев она заявится в церковь в оленьей шкуре, — сказал Джейми, проследив за моим взглядом. — Ты готов делать ставки? — Три к одному. На что поспорим, саксоночка? — Пари в воскресенье? Ты отправишься прямиком в ад, Джейми Фрэзер! — Ну и ладно. Раз уж мы попадем туда вместе. Ведь это ты завела речь о ставках!.. Между прочим, за посещение церкви трижды за день наверняка вычтут пару дней из срока в чистилище. Я кивнула. — Готов ко второму раунду? Поцеловав Брианну, Роджер вышел из тени и направился к нам — высокий, темноволосый, красивый, в лучшем (по правде говоря, единственном) черном костюме. Бри шагала следом. Заметив их, некоторые из собравшихся начали прятать остатки хлеба, сыра и пива, удаляться в кусты по нужде, приводить детей в надлежащий вид. Я отдала Роджеру шутливый салют. — Как настроение? — Боевое, — коротко бросил он. Затем расправил плечи и, обернувшись к своей пастве, жестом пригласил их внутрь. В просторной хижине было довольно тепло, но — хвала Господу! — пока не жарко. Легкие, по-домашнему уютные запахи простой одежды из грубой ткани, еды, животных и мокрых пеленок немного приглушили сосновый аромат. Роджер подождал, пока все усядутся, и вошел под руку с Брианной. Оставив жену на передней скамье, он с улыбкой повернулся к прихожанам. — Есть ли среди присутствующих те, кто меня не знает? По рядам прокатилась волна смеха. — Вы знаете меня, но все равно пришли. Это вдохновляет. Зачастую мы склонны больше ценить хорошо знакомые вещи, поскольку лучше их понимаем. Предлагаю всем встать и вместе произнести молитву «Отче наш». Все послушно поднялись с мест и начали повторять за Роджером слова; некоторые — на Gàidhlig, но большинство — на английском с самыми разными акцентами. Когда мы снова сели, Роджер как следует откашлялся, и я забеспокоилась. Несомненно, его голос значительно окреп благодаря естественному процессу заживления или изобретенному доктором Макьюэном «наложению рук» — если столь своеобразный и незамысловатый метод можно считать лечением. Я проделывала эту манипуляцию раз в месяц. Однако зять уже давно не выступал перед аудиторией и тем более не читал проповеди. Про пение нечего и говорить. Да и волнение нельзя сбрасывать со счетов. — Те из вас, кто приехал с севера Британских островов, знают, что такое «пение на слух». Хирам Кромби переглянулся со своими домочадцами; некоторые из прихожан тоже заметно оживились. — Для остальных поясню: это самый простой способ исполнения псалмов и церковных гимнов. Достаточно иметь хотя бы один псалтирь на всех. Ну или хотя бы большую его часть. — Роджер поднял над головой собственный видавший виды томик: без переплета, с истрепанными страницами. Джейми купил его в одной из таверн Солсбери за три пенса и две свиных ноги, только что выигранные в карты. — Сегодня мы споем сто тридцать третий псалом[107], который мне очень нравится, хотя он совсем короткий. Я буду петь — ну или напевать, — улыбнулся Роджер и прочистил горло, — по одной строке, а вы повторяйте за мной. Начнем? Он открыл псалтирь на заложенной странице и пропел — довольно громко и разборчиво — первую фразу: — Как хорошо и как приятно… Пару мгновений спустя несколько голосов уверенно подхватили: — Как хорошо и как приятно! Роджер просиял, и я вдруг поняла, что до сих пор зять сомневался в успехе своей задумки. — Жить братьям вместе… — Жить братьям вместе! Голоса звучали все более уверенно, их становилось все больше, и к третьей строке мы, как один, ощутили радость и душевный подъем: смысл фраз проникал в самое сердце. Псалом был и правда коротким, но всем настолько понравилось, что Роджер пропел его дважды и лишь потом умолк, раскрасневшись от духоты и усердия. «Благословение и жизнь навеки!» — звенела в воздухе последняя строка. — Весьма неплохо! — прохрипел Роджер, и все добродушно засмеялись. — Джейми, не прочтете ли нам вслух небольшой отрывок из Ветхого Завета? Я удивленно взглянула на мужа. Очевидно, для него это не было сюрпризом: взяв в руки захваченную из дома маленькую зеленую Библию, он вышел вперед. Джейми надел с утра лучший из своих двух килтов и единственный приличный сюртук. Вынув из кармана очки, он нацепил их на нос и строго посмотрел поверх стекол на парнишек в задних рядах. Те вмиг перестали шептаться. Удовлетворенный силой воздействия своего взгляда, он открыл книгу и прочел отрывок из Книги Бытия — историю о том, как ангелы посетили Авраама и в награду за гостеприимство пообещали, что к их следующему приходу его жена Сарра родит сына[108]: — Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар. Джейми на мгновение оторвал глаза от книги и посмотрел на меня. Хмыкнул что-то нечленораздельное и продолжил: — Есть ли что трудное для Господа? В назначенный срок буду Я у тебя в следующем году, и у Сарры будет сын. Кто-то тихонько прыснул у меня за спиной, но Джейми недрогнувшим голосом дочитал до конца: — Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал: нет, ты рассмеялась. Решительно захлопнув книгу, Джейми передал ее Роджеру и вернулся на свое место. — Как по мне, у Господа весьма своеобразное чувство юмора. Почему никто этого не замечает? — шепнул он мне на ухо, снимая очки. К счастью, отвечать не пришлось: Роджер предложил спеть небольшой гимн и поинтересовался, знает ли кто-нибудь «Иисус будет царствовать»[109]. Удовлетворенный количеством поднятых рук, он дал отмашку; и хотя его голос сорвался в середине первой же строки, немалая часть прихожан уверенно продолжила пение. Роджер дирижировал импровизированным хором, с трудом пропевая начальные слова каждого куплета. Мне кажется, я вся взмокла не из-за страшной духоты, а из сочувствия к Роджеру. Бри подала ему флягу с водой; он жадно выпил, перевел дух и вытер лицо рукавом. — А теперь, — заговорил зять хрипящим, но твердым голосом, — моя жена прочтет отрывок из Нового Завета. Брианна, и без того румяная от жары, раскраснелась еще больше. Окинув публику серьезным взглядом, она без промедления открыла маленькую зеленую Библию отца и прочла абзац с описанием свадебного пира в Кане, где Иисус по просьбе своей матери превратил воду в вино, избавив жениха от унижения[110]. Читала она хорошо, громким и уверенным голосом, а потом вернулась на скамью под сдержанные кивки прихожан. Роджер вновь прошел к кафедре и, откашлявшись, произнес: — Как видите… долго говорить я пока не могу. Так что проповедь будет короткой. Паства благосклонно закивала и приготовилась слушать. — Почти все вы слушали сегодня мистера Каннингема, и вас наверняка тронул его рассказ. Как и меня. — Голос совсем осип, однако звучал вполне внятно. По рядам пронесся одобрительный гул. — Истории о знаменательных событиях, божественных откровениях и чудесах очень важны. Они напоминают о величии и славе Господа. Но большинству людей… — Роджер замолчал на миг, чтобы перевести дух, — большинству людей неведомы серьезные опасности и приключения. Судьба не требует от нас сильных поступков и геройства. Хотя такие люди есть и среди присутствующих. Выхватив взглядом несколько человек из толпы, он улыбнулся. — Однако и в повседневной жизни мы должны совершать маленькие подвиги: проявлять доброту, быть искренними, доверять людям, заботиться о близких. Поскольку Господь вездесущ и живет в каждом из нас. А значит, эти маленькие подвиги вершатся Им — и потому становятся великими. Да воссияет… слава Его… в вашей… душе. Каждое слово стоило ему невероятных усилий — с трудом закончив фразу, он принялся хватать воздух ртом. — Аминь! — громко крикнул Джейми. — Аминь! — с готовностью подхватил дружный хор голосов. Роджера тут же обступила восторженная толпа прихожан. Брианна, стоя в сторонке, улыбалась сквозь слезы, и я вдруг осознала, что делаю то же самое. * * * Я подозревала, что после первых двух раундов интерес к религии у многих поубавится, — и действительно, добрая половина прихожан отправилась по домам ужинать, продолжая обсуждать преимущества и недостатки каждой проповеди. Однако около двух десятков человек (не считая наше семейство), препоясав чресла, вернулись в Дом собраний ближе к вечеру, явно не зная, чего ожидать. Рэйчел и Дженни расставили по периметру скамьи лицом к центру комнаты, где стоял мой столик для инструментов, а на нем — кувшин с водой и оловянная чашка. Затем Рэйчел направилась к двери встречать входящих, а Йен и Дженни расположились по обе стороны от нее. — Приветствую тебя, Друг Макхью, и все твое семейство, — сказала она Шону Макхью. — Согласно нашим традициям, женщины и мужчины сидят на разных концах комнаты. — Рэйчел улыбнулась Мэри Макхью. — Поскольку ты пришла первой из женщин, можешь выбрать любое место. — Ой… Хорошо. Эээ… спасибо тебе. Так правильно? — шепотом спросила она мужа.