Отправившись за ними, я обнаружила дочку в хирургической. Из большого окна — самого большого в Новом доме — струился предвечерний свет. Стекол еще не было (в лучшем случае они появятся к весне), и солнечные лучи свободно проникали в комнату, высвечивая дощатый пол из желтой сосны, желто-коричневый домотканый фартук Бри и ее огненную шевелюру, небрежно заплетенную в косу. Дочь увлеченно рисовала на пришпиленном к настольному секретеру листу бумаги. Как жаль, что судьба не наделила меня талантом художника! Я бы многое отдала за возможность запечатлеть Брианну в этот момент: как пламенеют в сияющем потоке ее бронзовые волосы; как, слегка наклонясь, она наблюдает за играющей на полу Мэнди, а та что-то напевает себе под нос, строя замок из брусков дерева и маленьких увесистых склянок для трав и настоек. — Мам, о чем задумалась? — Что? — Вопрос застал меня врасплох. Я посмотрела на Бри и растерянно моргнула. Уголки ее губ дрогнули в улыбке. — Я спросила, о чем ты думаешь, — терпеливо повторила она. — У тебя был такой взгляд. — Какой именно? — насторожилась я. В семье существовало поверье, что я не в состоянии хранить секреты — мол, у меня сразу все отражается на лице. Надо признать, в этом была доля истины. Только вот им почему-то не приходило в голову, что и я вижу их насквозь. Брианна склонила голову набок и сощурилась, изучая мое лицо. Я невинно улыбнулась и перехватила Мэнди, которая собиралась прошмыгнуть мимо с тремя склянками в руке. — Солнышко, нельзя выносить отсюда бабушкины пузырьки, — сказала я, ловко вынимая их из липкой ладошки. — Бабушка кладет туда лекарства. — Но мне они тозе нузны, чтобы собиять пиявок с Дземми, Эйданом и Зейменом! — Ни одна пиявка не поместится в такую маленькую бутылочку, — сказала я, убирая отнятые трофеи подальше на верхнюю полку. Внимательно оглядев соседние полки, я заметила накрытый крышкой керамический горшочек с отбитыми краями. — Вот, держи. — Я завернула посудину в льняное полотенце и сунула внучке в карман передника. — Не забудь положить на дно немного ила — совсем чуть-чуть, буквально горсточку. И парочку водорослей с присосавшимися пиявками. Они будут просто счастливы! Мэнди выбежала за дверь; ее черные кудряшки прыгали по плечам. Проводив внучку взглядом, я скрестила руки на груди и вновь повернулась к Бри. — Если тебе интересно, я думала о том, сколько всего мне нужно тебе рассказать. Дочка сочувственно рассмеялась. — Я так и поняла! Когда ты никак не решаешься о чем-то сообщить, то ужасно похожа на цаплю, гипнотизирующую воду. — На цаплю?.. — Которая, не мигая, уставилась на воду глазками-бусинками, — пояснила Бри. — Такая задумчивая хищница. Я тебя как-нибудь нарисую в этом образе, и ты сама увидишь. — Задумчивая… Поверю на слово. Скажи, ты когда-нибудь встречала Дензила Хантера? Она покачала головой. — Нет. Йен упоминал о нем пару раз — кажется, это доктор из квакеров? Брат Рэйчел? — Он самый. Между прочим, прекрасный доктор и мой хороший друг. Дензил не только брат Рэйчел, но еще и женат на дочери герцога Пардлоу, который приходится лорду Грею старшим братом. — Правда? — На озаренном солнцем лице вспыхнула улыбка. — Лорд Джон — самый чудесный человек за пределами нашей семьи. Что о нем слышно? Как у него дела? — Хорошо, насколько мне известно. Мы виделись мельком в Саванне пару месяцев назад — британская армия все еще расквартирована там, а значит, и он тоже. — Я старалась тщательно подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего, но нереально вести беседу заученными фразами. — Может, ты ему напишешь? — Почему бы и нет? — Изогнув рыжую бровь, она искоса взглянула на меня. — Прямо сейчас? — Ну… чем раньше, тем лучше. Видишь ли, Джейми только что получил письмо от одного из своих адъютантов — еще с армейских времен, потом как-нибудь расскажу. Так вот, он сообщает, что британцы схватили Дензила Хантера и держат в военной тюрьме в Стоуни-Пойнт. — Что он такого сделал? — Брианна выпрямилась и отодвинула секретер. Оказалось, она рисовала вовсе не сентиментальный портрет дочурки, а чертеж какого-то проекта. На полях были изображены маленькие обезьянки. — Говоришь, он из квакеров? — Да, — вздохнула я. — Таких называют «Сражающийся Квакер», но Дензил ни с кем не сражается. Он всего лишь хирург, хотя и числится в Континентальной армии. Вероятно, его схватили на поле боя. — Похоже, он незаурядный человек, — заметила Бри, так и не опустив бровь. — Только при чем здесь лорд Джон? Почему ты хочешь, чтобы я ему написала? Вкратце разъяснив все взаимосвязи и варианты развития событий, я подытожила: — Поэтому я — то есть мы — хотим известить герцога о местонахождении Денни. Даже если Хэл не сможет добиться его немедленного освобождения — зная Хэла, я уверена, что именно это он и попытается сделать, — то хотя бы проследит, чтобы с ним нормально обращались. И, конечно, найдет Дотти и узнает, не нужна ли ей помощь. Бри напряженно вглядывалась в мое лицо, словно решая сложную инженерную задачу. — А что тут такого? Ведь вы с Джоном были друзьями. В прошлом. Думаю, ты в любом случае захотела бы отправить ему весточку. — Разумеется, — подтвердила она. — Но я не понимаю, почему ты сама не хочешь написать лорду Грею. Или Хэлу, раз уж вы с ним накоротке. Проклятье! Я совершенно не умела врать; и честность тут ни при чем — Бри вмиг учует фальшь. Всегда говори правду, насколько возможно. — Джейми против, — нехотя призналась я. Так оно и было, однако меня все же мучила совесть из-за того, что втягиваю дочь. — У него с Греями возникли некоторые разногласия, и теперь они не разговаривают. Если я напишу Джону или Хэлу, он может… неправильно понять. Брианна моментально выхватила корень проблемы. — Что еще за разногласия? — В ее глазах мелькнуло любопытство. Этого следовало ожидать. Можно было сказать «спроси у отца» — она не преминула бы воспользоваться советом — или пойти ва-банк и надеяться на лучшее. Пока я думала, как поступить, она принялась рассуждать дальше: — Допустим, па не хочет, чтобы ты писала лорду Джону. В таком случае мне тоже не стоит этого делать, разве не так? — последовал закономерный вопрос. Она положила рисунок на стол, и я наконец смогла разглядеть детали. Все до единой обезьянки неуловимо смахивали на Мэнди. — Во-первых, он не знает, что я рассказала тебе об их размолвке. — Будем надеяться, не узнает и о твоем письме. В нагретой солнцем комнате было не жарко, однако меня бросило в пот; одежда теперь липла к влажной коже. — Хорошо, — сказала Брианна после секундного раздумья и потянулась за пером. — Напишу ему прямо сейчас. Но при одном условии… — Она предостерегающе наставила на меня перо. — Ты объяснишь мне, в чем дело, — иначе я спрошу у лорда Джона. И он все расскажет. Черт, а дочка права. С него станется. Ведь Джейми он выложил все как на духу. — Идет, — согласилась я и зажмурилась. — Когда Джейми объявили погибшим, лорд Джон на мне женился. В комнате повисла гробовая тишина. Когда я открыла глаза, Брианна ошарашенно смотрела на меня, приподняв обе брови. Сразу вспомнился недавний разговор с Фанни. Надеюсь, малышка оставит свои выводы при себе. А если нет? — Я спала с ним. Только это не то, что ты думаешь… Брианна поперхнулась и зашлась в кашле, будто только что пыталась целиком заглотить плод азимины. Как назло, именно в эту секунду мимо окон шли Джейми и Шон Макхью. Мужчины о чем-то беседовали, задрав головы: Джейми показывал рукой на каркас верхнего этажа. Услышав кашель, он удивленно повернул голову и заметил нас. Сердце ухнуло куда-то вниз. Я торопливо похлопала дочку по спине и махнула Джейми рукой — мол, все в порядке. Нахмурившись, он ненадолго отвлекся на Макхью, который о чем-то спросил. А когда вновь посмотрел на меня, его брови были по-прежнему сдвинуты. Я еще энергичнее замахала, чтобы уходил. Но Джейми бросил Шону «подожди-ка минутку, a charaid» и решительным шагом направился к хирургической. — Иисус твою Рузвельт Христос, — пробормотала я себе под нос. Брианна сдавленно хихикнула. — Что с малышкой? — Джейми сунул голову в окно и кивнул подбородком на дочь, которая сидела на табурете, хватая воздух ртом. — Я… все хорошо, — прохрипела Бри. — Просто поперхнулась… — Она слабо махнула в сторону кружки, стоявшей на аптекарском столе в окружении высушенных трав и глиняной посуды. Джейми вскинул бровь, однако ничего не сказал и повернулся ко мне. — Можешь подняться? Джорди шарахнул по ноге молотком. Уверяет, что пустяки, но, по-моему, он все же сломал себе палец. Мне было дурно, будто я только что пробежала целую милю на полный желудок. — Хорошо. — Вытерев вспотевшие ладони о фартук, я обернулась через плечо. — Бри, я мигом. Ее лицо уже не выглядело таким красным. — Угу. — Она кашлянула и сделала глубокий вдох. — Смотри не свались с крыши. * * * Брианна внимательно разглядывала набросок интерьера будущей школы, но вместо окон и скамеек видела перед глазами — со смешанным чувством ужаса и любопытства — собственную мать в постели с лордом Джоном. — Как такое могло случиться? — спросила она у рисунка. Вновь положила его на стол и глянула в окно. Теперь там никто не маячил, и взору открывался вид на длинный склон холма, поросший цветущей травой и редкими кустами кизила. — И как, черт возьми, мне теперь смотреть лорду Джону в глаза? Да и отцу, раз уж на то пошло. Понятно, почему он не хочет, чтобы мама писала лорду Грею. Несмотря на смятение, она невольно хихикнула, прикрыв рот ладонью. Мне в самом деле нравятся женщины, — с горечью бросил он однажды в сердцах. — Я ими восхищаюсь и уважаю их. А к некоторым представительницам прекрасного пола даже испытываю искреннюю привязанность — твоя мать в их числе. Хотя сомневаюсь, что мои чувства взаимны. У нее екнуло сердце. — Да неужели? — пробормотала она, вспомнив продолжение тирады: Однако не ищу способов затащить их в постель. Понимаешь, о чем я? — Теперь понимаю, ваша светлость, — сказала она в полный голос, все еще не отойдя от потрясения. Конечно, люди меняются — однако не настолько. Брианна тряхнула головой. Дыхание выровнялось, но туго затянутый лиф неприятно давил — надо бы немного ослабить шнуровку. И тут она ощутила в груди знакомое трепыхание. — Вот черт!.. — прошептала Бри, вцепившись в края табурета, чтобы не упасть. Кровь отлила от лица, в глазах побелело. Сердце замерло. Буквально. Оно просто остановилось. Один… два… три… ну же, черт тебя подери, давай! Брианна в панике ударяла по грудной клетке, пока сердце наконец не дрогнуло и не забилось вновь. А затем пустилось вскачь, словно заяц, убегающий от своры гончих. Дыхание перехватило, и она испуганно прижала руку к груди, ощущая под пальцами мелкую вибрацию. — Тише, тише, угомонись… — шептала она сквозь зубы. Ведь в тот раз получилось… и сейчас получится… Но гонка все не прекращалась.