Пока я жадно пила, Ирма не сводила с меня взгляда. А потом вдруг сказала: – Автобус за нами подъедет только через полчаса. Он здесь ждет, в поселке. Можем позвонить и попросить водителя, чтобы приехал сейчас. Если мы скажем, что ты неважно себя чувствуешь, ребята поймут. – Было бы неплохо, – сказала я. Я лучше подождала бы автобус на крыльце и не возвращалась в дом, но там оставались мои вещи. Ирма, словно прочитав мои мысли, сказала: – О сумке не беспокойся, мы ее вынесем. – Спасибо, – кивнула я. Не хочу быть здесь ни минуты. Ирма снова ушла в дом, а я только прислушивалась, боясь, что дверь снова отворится и на крыльцо выйдет Роман. Интересно, как бы он объяснил своей семье, если бы его застукали беседующим со мной? Какие у нас общие интересы? Кроме моей мамы… о которой здесь наверняка никто не знает. Когда мы складывали реквизит и аппаратуру в багажное отделение, луна светила так ярко, что даже прожекторы не понадобились бы. Водитель, Ирма и я занимались вещами, а Настя со Степой, стоя чуть поодаль, что-то обсуждали. Только сейчас я немного выдохнула. Хотя и не представляла себе, как я встречусь с мамой. Как ей обо всем рассказать? И поверит ли она мне? У нас доверительные отношения. Были, по крайней мере, до этого декабря, пока мама не вздумала утаивать от нас своего мужчину, а я не рассказала ей о таинственном похищении Вадима. А если бы я не обнаружила портрет, или мама не познакомила нас, или не было бы этого праздника, сколько маме пришлось бы жить во лжи?.. И все-таки Роман меня окликнул. Вышел за ворота и негромко позвал по имени. Я даже не сразу расслышала, если бы Ирма не пихнула меня: – Тебя зовут! Я обернулась. Роман стоял у ворот в накинутой на плечи дубленке. – Можно тебя на несколько минут? Я нехотя подошла. – Не думаю, что нам понадобится несколько минут, – сказала я, глядя ему в глаза. – Нам особо не о чем говорить, и так все понятно. Вы, Роман Евгеньевич, подлец, изменник и обманщик. – Ты многого не знаешь, – начал Роман. – Я знаю главное. И вы сами должны рассказать маме все. Сегодня. Я сажусь в машину, буду в городе через три часа. А вы в это время позвоните ей и скажете, что все кончено, потому что… Я не могла подобрать слов. Почувствовала, что от разочарования даже сказать нечего. Вспомнила, как мама буквально утром счастливо делилась своими планами. И как вчера они с Романом ходили в театр… Интересно, что он говорил своей жене? – Послушай, Тома, со мной тоже впервые такое. Кажется, я никого до этого так сильно не любил. Мне тоже нелегко. Я разведусь с женой, слышишь? Я не оставлю никогда детей, но жену свою я больше не люблю… Я быстро замотала головой. – Прекратите! – громко перебила я. – Зачем вы мне все это рассказываете? Мне плевать! Вы сделали больно моей маме, обманули ее! – Из-за охватившей злости я снова не могла подобрать нужные слова и просто бросила: – Да идите вы к черту! Развернулась и пошла к автобусу. Роман стоял на месте и смотрел мне вслед. Все-таки пришлось оглянуться, и, уже наплевав на все тайны, я громко проговорила: – Если вы сегодня же не расскажете обо всем моей маме, я приеду и позвоню вашей жене. Я спрошу номер у Лизы. Мы с ней дружим. Вы ведь все равно собираетесь разводиться, верно? Тогда какая разница… Судя по тому, как Роман опасливо завертел головой в страхе, что нас могут услышать, разводиться он вовсе не собирался. Больше он ничего не сказал и молча пошел в дом. Обратно мы ехали в тишине. Хотя корпоратив прошел хорошо, все были выжаты как лимоны. А я чувствовала себя так, будто меня переехал грузовик. – Что от тебя хотел этот мужик? – спросила Настя. – Он ведь, кажется, брат хозяина… – Он ухаживает за моей мамой, будучи женатым, – устало ответила я. – Да ладно! – ахнула Настя и зачем-то прильнула к окну, будто Роман мог быть там, посреди снежных полей. – Вот гад! – Не то слово… – Бедная тетя Лена! А она как? – Влюблена по уши, – вздохнула я, откинувшись на спинку сиденья. За окном мелькали редкие фонари. Вскоре я уснула на Настином плече, а проснулась, когда автобус остановился у моего подъезда. Попрощавшись со всеми, я спрыгнула с подножки и задрала голову. Свет в маминой комнате не горел. С гулко колотящимся сердцем я направилась домой. Дверь открыл дедушка. По его выражению лица я поняла, что он уже в курсе. Все-таки мои угрозы позвонить жене Романа возымели успех. – Как она? – спросила я шепотом. В квартире было непривычно тихо, даже телевизор в комнате деда не бормотал. – Закрылась у себя, – проворчал дед, – ужинать отказывается. Он часа полтора назад звонил. Бросил по телефону. С глазу на глаз духу не хватило. – Ой, дед, это из-за меня, – расстроенно начала я. – Из-за меня по телефону! Просто, понимаешь, мне пришлось бы самой с ней говорить… а я не в состоянии! – А ты-то при чем? – Он про меня не говорил? – Честно сказать, не знаю подробностей, – растерялся дед. – Лена так расстроилась, что и двух слов связать не могла. Я рассказала деду, при каких фантастических обстоятельствах вскрылась вся правда. Дедушка был вне себя от злости. Сокрушался, что сразу не понял, что за фрукт этот Роман, а ведь обычно хорошо чувствует людей… – Дедуль, как думаешь, а он смог бы развестись? – Какая теперь разница! Твоя мать на это все равно не пойдет… Учитывая, что ее мужа тоже увели из семьи. Да, развод с папой был для мамы болезненным. Измены она ненавидела больше всего на свете. Я быстро приняла душ и переоделась в пижаму после сложного дня. Мама из своей комнаты так и не вышла. Тогда я все-таки решилась заглянуть к ней. Постучалась, но мама не ответила. Я тихонько приоткрыла дверь. Мама лежала на кровати, отвернувшись к стене. Шторы были распахнуты, и в комнату проник яркий свет луны. Я вспомнила, как буквально пару дней назад мама так же сидела в темноте и улыбалась от сообщений Романа. А теперь… Все с ног на голову. – Ты спишь? – негромко спросила я. Мама повернулась. Я подошла ближе к кровати и даже в сумерках сразу заметила, что ее лицо заплакано. – Нет, не сплю, – ответила мама глухо. – Это я велела ему позвонить тебе. Я присела на край кровати и взяла маму за руку. Ладонь показалась мне ледяной. – Да, он сказал, что был с семьей… Я ощутила ужасное чувство беспомощности. – Мне очень жаль, – только и сказала я. Какая глупая фраза! Кажется, в таких случаях она только раздражает… Я поспешно добавила: – Прости! Мама грустно улыбалась: – За что? Хорошо, что это длилось недолго и не зашло слишком далеко. Думаю, зря я вас познакомила, поторопилась… А с другой стороны – правда все равно когда-нибудь открылась бы, но сколько времени я проходила бы дурой? Было бы еще больнее. Все к лучшему. Я только растерянно кивнула. – Полагаю, как прошел твой день и выступление, смысла спрашивать нет? – горько усмехнулась мама. – Выступили отлично! – быстро заговорила я, пытаясь хоть немного отвлечь маму. – Степа потом смел весь банкетный стол… Мама слушала меня и пыталась улыбаться, но я видела, что сейчас она находится не здесь, а в своих печальных мыслях. Я, пытаясь развеселить маму, снова принялась говорить про Ирму и Степу, но в итоге голос мой все-таки предательски дрогнул и я, заплакав, обняла маму. – Тома, ну ты чего? Глупость какая, не плачь… – говорила мама каким-то незнакомым голосом. И плакать хотелось еще больше. – Все это такие глупости… – Мамочка, все будет хорошо, – повторяла я, – ну подумаешь, встретишь еще любовь. И счастье узнаешь без лжи. Я подняла голову и посмотрела маме в глаза. Она жестко возразила: – Не хочу я больше никакой любви. Глава тринадцатая За всеми произошедшими за день перипетиями – выступлением и личной семейной драмой – только перед сном я поняла, что Вадим мне сегодня ни разу не написал. Наверное, обиделся, что я не ответила ему на последнее сообщение. Забавно, но я испытала чувство облегчения. Не пишет, ну и слава богу.