– Стоя будешь спать? – с любопытством спросил мгновенно успокоившийся Борька. – Как лошадь? – Сам ты лошадь! Ты что, не понимаешь, о чем я говорю? – Да все я прекрасно понимаю! Ритка, ну что ты дурью маешься? Посмотри сама, на этой кровати на пять человек места хватит. Мы с тобой за ночь ни разу и не встретимся. – Маркин, ты слышал, что я сказала? Я с тобой не лягу. – Ритка, – всплеснул он руками, – ты что, действительно считаешь, что я привез тебя сюда только за тем, чтобы по тихой, без помех изнасиловать? – Ну, – я посмотрела на Борьку и честно ответила: – Вообще-то, нет. – И на том спасибо. Ладно, в любом случае, тема не актуальная. Ты переодеваться будешь? – Не буду, – огрызнулась я. – Тогда нечего здесь сидеть. Сейчас спустимся вниз, культурно проведем вечер. Поедим, наконец. А вопрос кто, где и с кем спит, будем решать по мере наступления факта события. – Чего? – В целом, смысл Борькиных слов я поняла, но вот концовка прозвучала несколько невнятно. – Пошли, говорю, – он схватил меня за руку и поволок из комнаты. Далеко он меня не утащил – я вспомнила, что надо позвонить родителям и вернулась. Впрочем, разговор с домашними много времени не занял, я только сообщила, что мы добрались до места. Мама захотела было узнать поподробнее и о доме и о хозяевах, но я сказала, что нас уже ждут и пообещала перезвонить завтра. После этого я задержалась на минуту перед зеркалом – из чистой вредности, никакой необходимости поправлять помаду, на самом деле, не было. Борька нетерпеливо топтался в дверях, прислушиваясь к каким-то голосам внизу. Оказывается, пока мы были в комнате, прибыл третий партнер – Евгений. В коридоре мы встретили улыбающегося Антона, который тащил три объемистые сумки. Такое количество багажа несколько удивило меня, но все объяснилось, когда мы начали спускаться по лестнице. Вика и Николай вели наверх худощавого мужчину, очевидно, Евгения и сразу двух девушек – очень юную, голубоглазую блондинку и брюнетку – аккуратную копию молодой Лайзы Минелли. Мы встретились как раз, на лестничной площадке второго этажа. Три пары глаз уставились на меня с легким недоумением. Сначала я подумала, что они ждали кого-то другого – откуда я знаю, может у Борьки есть постоянная девушка, с которой они все знакомы? Потом я сообразила, что недоумение вызываю не столько я сама, сколько моя одежда. Я проигнорировала намек Вики насчет возможности переодеться и снова предстала перед публикой все в том же, сливовом платье. Вообще-то, с моей личной точки зрения, именно в этом платье, выгодно подчеркивающем все достоинства моей, очень неплохой, фигурки и в замшевых туфельках на высоких каблуках, я выгляжу вполне прилично. Да что там, прилично – изумительно выгляжу! Но эти трое оценивали меня явно по другим стандартам. Я, как-то сразу, вспомнила, что платьице мое, любимое и так ладненько на мне сидящее, сто лет, как вышло из моды, да и черные туфли составляют с ним, если честно, довольно сомнительный ансамбль… по крайне мере, с точки зрения людей, которые могут себе позволить не одну парадную пару туфель, а столько, сколько необходимо. И всех необходимых цветов. Машинально, я расправила плечи и приподняла голову. Подумаешь, три человека здесь на меня таращатся! А перед полным классом (тридцать два человека по списку в журнале) в момент, когда с треском рвутся колготки зацепившиеся за торчащий из стула гвоздь, не приходилось стоять? Вот то-то! Я мило улыбнулась: – Очень приятно. – А мы-то как рады! – Евгений галантно склонился, приложился к моей ручке. – Боря, признавайся, где ты нашел такую красавицу? – тон был натурально-восторженным, а взгляд, брошенный на Борьку подразумевал продолжение: «На какой помойке?» Сразу вспомнились, полузабытые уже навыки. Он стоял очень удобно, просто сам подставился под удар. Захват, правую ногу вперед, бросок… через четыре секунды этот сморчок будет корчится у моих ног. С огромным сожалением, я отказалась от этой идеи. Даже отступила на полшага назад, чтобы не было соблазна. Урод, конечно, но черт с ним, пусть живет. – А я Алла, – когда блондинка улыбалась, на ее, еще сохранивших детскую пухлость щечках, появлялись ямочки и девушка становилась еще милее. – Лайза, – буркнула брюнетка и, пройдя мимо меня, словно я была неодушевленным предметом, стала подниматься по лестнице. Это снова выбило меня из колеи. Не поведение брюнетки, скажем откровенно, довольно хамское, а ее имя. – Что, правда? – я перевела взгляд на дружелюбную Аллу. – Она, действительно, Лайза? – Да прямо! – засмеялась та. – Ленка она. Просто не знала, что со своим носярой сделать, чтобы мужики не шарахались, вот и придумала себе имидж. Волосы перекрасила, прикид по фильму «Кабаре» подобрала, и велела всем себя Лайзой звать – на Ленку больше не откликается, хоть бы и родная мать позвала, – Алла подмигнула мне. Я, не слишком уверенно, улыбнулась и кивнула в ответ. Было такое ощущение, словно она сказала мне что-то, по ее мнению, очень смешное, а я, по глупости своей, не уловила соль шутки. Ну да ладно, разберемся по ходу жизни. – Ой, Рита, какой у тебя взгляд! – неожиданно восхитилась Алла. – Точно, как у учительницы! – А я, собственно, и есть учительница, – смущенно ответила я. То, что с недавнего времени это уже не соответствует истине, как-то вылетело у меня из головы. И вообще, с чего вдруг я засмущалась? Да, я учительница, и горжусь своей профессией! А те, кому это не нравится, могут эмигрировать! Я вскинула голову и добавила с вызовом: – Учительница математики! – Класс! – Алла захлопала в ладоши. – Борька, это ты здорово придумал! Это круто! – Да уж, – противный Евгений покрутил головой. – Я бы еще понял инъяз или филологический! Но математика, это действительно, круто. В отличие от них, на Вику мое сообщение особого впечатления не произвело. Ее взгляд рассеянно скользнул по моему лицу и снова обратился к лестнице, по которой только что поднялась Лайза. – Ой, Рита, потом обязательно поболтаем! Расскажешь, как там у вас, у учителей математики… – не договорив, Алла прыснула и махнула рукой. – Ладно, я тоже побегу. А то Лайза вечно, самая хитрая! – она подмигнула мне и ее каблучки застучали по ступенькам. – Женя, а ты что? – Вика наконец очнулась и обернулась к Евгению. – Не пойдешь наверх? – Куда торопиться? – спокойно ответил он. – Мы в большой гостевой спальне, как обычно? Вика кивнула и Евгений безмятежно улыбнулся. – Тем более, успею. Пусть девочки с Антоном поздороваются. «То есть, это что же? Им что, на троих выделили одну спальню? – Осознание этого факта шокировало меня едва ли не больше, чем то, что мне самой придется делить комнату с Борькой. – Мамочка, дорогая! Куда я попала! Что за нравы царят в этом загородном домике! Ой, этот тип ведь еще и на Антона намекает!» Впрочем, Вике его слова понравились не больше, чем мне. Она бросила на Евгения испепеляющий взгляд: – Надеюсь, слишком много времени это не займет. Не хотелось бы из-за этого задерживаться с ужином. – А зачем задерживаться? – спросил Евгений с деланым простодушием. – Мы можем и без них начать, в случае если… – Я пойду, распоряжусь, чтобы Мария накрывала на стол, – не дослушав его, ледяным тоном сообщила Вика. И, четко развернувшись через левое плечо, удалилась. Я обратила внимание, что кулаки у нее крепко сжаты. Собственно, если он действительно намекал на то, о чем я подумала, то хозяйку можно понять. Мне такие разговоры тоже были бы крайне неприятны. – Ты что, нарочно, что ли, – свистящим шепотом спросил Николай, когда Вика скрылась. – Ну зачем ты Лайзу привез? Скандала захотелось? Бабьих воплей? – Подумаешь, – небрежно отмахнулся Евгений. – Ну покричат девочки немного, ну сбросят отрицательную энергию. Зато потом они становятся такими виноватыми, такими лапочками! – Прежде чем они лапочками станут, они нас всех сдоньжат, – мрачно заметил Борис. – Гад ты, Женька. – И почему ты меня так не любишь, Борька? Ну что бы я ни сделал, все тебе не нравится! – Был бы ты стодолларовой бумажкой, я бы тебя обожал, – буркнул Борис и взял меня за руку: – Пойдем, Ритка, телевизор посмотрим. Раньше, чем через полчаса, ужинать не позовут. Глава четвертая Я бы, честно говоря, с большим удовольствием прогулялась по дому. Впервые я попала в настоящий «новорусский» коттедж и было интересно: как здесь все устроено? Увы, никто не собирался проводить со мной экскурсию. Впрочем, и хозяев и гостей можно понять – этот трехэтажный особняк для них не новость и им, наверное, даже в голову не приходит, что кому-то хочется обойти его от подвала до чердака. Я вот, например, тоже не пытаюсь продемонстрировать нашу квартиру случайным гостям. Борька, тем более, не имел такого желания. Он потащил меня по коридору, совмещая движение с воспитательным процессом: – Ты зачем этот цирк устроила? Вот обязательно тебе надо было всем докладывать, что ты учительница?! Да еще, надо же – математика! Действительно, был бы хоть инъяз! – Стоп! – я уцепилась свободной рукой за какой-то косяк и сумела, наконец, притормозить. – Давай, все решим раз и на всегда. Я не собираюсь стыдиться своей профессии и тем более, скрывать ее. И если тебя это не устраивает, то вспомни – я не навязывалась. Я, вообще, тебя даже не видела тогда, на улице – это ты меня окликнул. Так что, если ты передумал, если тебе неловко, что ты водишь со мной компанию, я немедленно могу отсюда убраться. – Да я вовсе не об этом, – стушевался Борька. – Просто, кто тебя за язык тянул? – То есть, мне уехать? – окончательно обозлилась я. И опять я злилась больше на себя, чем на Бориса. Ясно ведь, что в этой компании, если у девушки что и котируется, то это не высшее педагогическое образование. А поскольку я, в данный момент, нечто вроде «засланного казачка», то гораздо разумнее было бы слиться с пейзажем. – Ну куда ты поедешь? – совсем расстроился Борька. – На чем? Автобусы сюда ходят только летом, а частника в такую погоду не дождешься. Не дури, Ритка. И ничего я тебя не стыжусь, просто… – он попыхтел немного, подбирая нужные слова, потом, с отчаянием, махнул рукой. – Ну не знаю я, как тебе объяснить! Но честное слово, обижать тебя я тоже не хотел. Так что, кончай психовать и пошли к ребятам. В ожидании, пока вновь прибывшие приведут себя в порядок и переоденутся, мы устроились в гостиной перед огромным, я такие только в рекламах видела, плоским телевизором. Кажется, это было как раз то, про что говорят «жидкокристаллический экран». Ну, не знаю, не знаю. На меня он впечатления не произвел. Большой – это да, тут не поспоришь. Но никакого особенного качества изображения я не заметила. Кроме самого хозяина и нас с Борисом (Вика, как ушла распорядиться насчет ужина, так больше и не вернулась), в уютном кресле расположился еще один гость, с которым меня немедленно познакомили. Дяде Сане, невысокого роста, кругленькому мужичку, которому явно уже перевалило за пятьдесят, не пришло в голову поцеловать мне руку, как это сделали Николай и Евгений. Зато, он окинул меня одобрительным, я бы даже сказала, заинтересованным взглядом. Ну да, я это давно знаю – мое обаяние просто сокрушительно действует на мужчин предпенсионного возраста и старше. Я даже научилась не расстраиваться по этому поводу. Хотя, если честно, когда на какой-нибудь большой гулянке, вроде свадьбы, вокруг Маринки роятся молодые ребята, а вокруг меня – их папаши, это немного действует на нервы. Впрочем, у таких поклонников есть одно неоспоримое достоинство – они умеют понимать тонкие намеки. Одного строгого взгляда, в сочетании с неодобрительно поджатыми губами вполне достаточно. Старичок быстренько откатывается в сторонку и нет необходимости говорить прямо и грубо: «Отстань! Надоели вы мне, хрычи старые, хуже горькой редьки!» В случае с дядей Саней, даже губы поджимать не пришлось – хватило строгого взгляда, чтобы он мирно вернулся к просмотру телепередачи. Борька посмотрел на мои нахмуренные брови, ухмыльнулся и по-хозяйски положил руку мне на плечи. – Ты чего надулась, Морковка? – спросил он, слава Богу, шепотом. Резким движением я сбросила его руку и одарила Борьку взглядом не просто строгим – совершенно уничтожающим. Увы, как я уже говорила, тонкие намеки мужчины начинают понимать после пятидесяти. А Борис только похлопал меня по руке: – Не психуй, все идет нормально. И вообще, я с тобой, рядом, в случае чего – можешь рассчитывать на мою поддержку. Ответить, как он того заслуживал, мне помешала Вика. Она явилась с сообщением, что желающие принять участие в ужине, могут пройти в столовую. И добавила, что Женя с Аллой и Лайзой, уже там. Похоже, голоден был не только Борис – все остальные устремились к столу не менее радостно. Честно говоря и я, хотя в отличие от Борьки, полноценно позавтракала сегодня, и пообедать успела, тоже не чувствовала отвращения при мысли, что сейчас смогу вонзить зубы в кусок мяса. Мои опасения, что за обедом придется вести себя в полном соответствии с этикетом, к счастью, не оправдались, каждый действовал, как хотел. Или, как было удобнее. То, что Вика пользовалась ножом и вилкой с изяществом английской герцогини, ничуть не мешало Алле хватать руками понравившиеся кусочки ветчины, Николаю – орудовать вилкой, незатейливо держа ее в правой руке и помогая себе, при необходимости, кусочком хлеба, а надменной Лайзе, ковыряться в салате, поставив локти на стол. Нормальная компания. Я успокоилась и занялась содержимым своей тарелки. Красивая, но мрачная женщина лет сорока, в строгом темном платье и белоснежном накрахмаленном фартучке, бесшумно суетилась вокруг стола: какие-то тарелки убирала, какие-то ставила – одним словом, следила за порядком. На мой непросвещенный взгляд, в этом не было никакой необходимости, но Вика, судя по всему, считала иначе. Она очень внимательно следила за действиями женщины, выразительным взглядом указывая, что еще надо сделать. – Мария, – шепнула мне Алла, заметив, что я наблюдаю за женщиной.