– Лично я не жду вселенского апокалипсиса со дня на день, – воспользовавшись паузой, возразил я. – Ты, Андрюшенька, голодранец. У тебя, что с метеоритом, что без него, в карманах ветер гуляет, и речь совсем не о тебе, а о мужчинах состоятельных, с положением в обществе. Естественно, завтра космическая катастрофа не наступит, но она приближается, и все это чувствуют и бегут ко мне, в «Изумрудный лес»… Так, твоя дочь вернулась. Я обернулся к дверям. В зал вошли Рита и Рашид. Администраторша поставила Арину на пол, сняла с нее куртку. В огромных глазах дочери я прочитал: «Собака все съела! Всю мою кашу проглотила!» Поглощенная своими мыслями Арина забралась на стул, протянула руку к хлебу, но дотянуться до него не успела. Валентина Павловна громко хлопнула в ладоши: – Завтрак закончен! Таисия Егоровна, уберите продукты со стола. Буфет – на ключ! Никакого печенья, никакого чая. Андрей Николаевич, через час приготовь девочку к прогулке. Официантка Таисия Егоровна бесцеремонно отодвинула от дочери вазочку с печеньем, убрала со стола хлеб, масло, поставила на поднос чашку с чаем, до которого Арина не успела даже дотронуться. – Пошли, – сказал я обиженной Арине. – Не надо было выделываться с кашей. Здесь тебе не в детском саду, упрашивать за столом никто не будет. По пути в наш номер я забежал в общий обеденный зал, умыкнул с раздачи два куска хлеба и спрятал их в карман. Оставшись с дочерью вдвоем, я протянул ей хлеб: – Ешь! Что смог, то достал. Арина жестом показала: «Дай чай». – Чая нет. Надо было за столом кушать, а не ложкой узоры по тарелке выписывать. Воды могу из-под крана налить. Будешь воду пить? В глубокой задумчивости Арина сжевала оба куска хлеба, выпила полный стакан воды. День для нее начинался более чем необычно. Через час Валентина Павловна повела дочь в сосновый бор, а я остался в доме отдыха. К обеду мне стало скучно, и я пошел их искать. – В беседке посмотри, – подсказал Касим. – Валя в это время белок кормит. По лесной тропинке я быстро дошел до отдаленной беседки. Еще на подходе к ней я услышал веселый детский крик: «Иди сюда!» «Боже мой, не Арина ли это кричит?» – подумал я и прибавил ходу. Картина, открывшаяся мне, благостным елеем омыла мою душу: звонко, на весь лес, кричала моя родная дочь. Она заговорила! Наконец-то! Вот и настало время, которого мы так долго ждали! В беседке Валентина Павловна читала книгу. Рядом с ней лежал мешочек с орешками. Моя дочь на коленях стояла на скамеечке в противоположном углу и стучала по поручню беседки кулачком: – Бека, иди сюда! Выдрессированные белки Валентина Павловны охотно играли с Ариной. Услышав ее стук, большая рыжая белка взобралась на противоположный край беседки, перебежала по поручню к Арине и аккуратно лапками взяла из ее рук орешек. Щелчок – и от угощения остались только скорлупки. Прыжок с беседки – и белки нет. Арина, не замечая меня, проворно слезла с лавочки, подбежала к Журбиной, взяла из мешочка орех и заняла прежнюю позицию. Вновь стук по перилам беседки: – Бека, иди сюда! – Валентина Павловна, – в восхищении сказал я, – как вам это удалось? Журбина закрыла книгу, достала сигареты, закурила. Я присел рядом с ней, отодвинул орехи в сторону. – Андрюша, я еще за столом увидела, что девочка от возмущения вся негодует. Как же так, ее кашу отдали собаке, а саму девчонку оставили голодной! Ребенка переполняли чувства, и нужен был только один небольшой толчок, чтобы она заговорила. – Папа, иди сюда! – позвала Арина. – Классно! – ликуя всеми фибрами души, воскликнул я. – Первое слово не «мама», а «папа»! Это папа привез ребенка в лес белок кормить, а мама в городе осталась, личную жизнь налаживает. С этого дня у Арины началась эпопея под названием «Иди сюда!». Говорила дочка много и непонятно, многие буквы проглатывала или коверкала, но призыв «иди сюда» у нее всегда получался отчетливо и громко. «Иди сюда» Арина использовала во всех случаях жизни. – Рита, иди сюда! – вечером позвала она администраторшу. – Сама подойдешь, не маленькая, – отозвалась девушка от стойки. – Хлеб, иди сюда! – потребовала Арина за столом. – Арина, у хлеба нет ножек, и он не может к тебе сам подойти, – нравоучительным тоном объяснила правила поведения за столом Журбина. – Надо сказать: дайте, пожалуйста, хлеб. – Дай хлеб, иди сюда! – мгновенно отреагировала Арина. У одного моего приятеля жил в клетке большой красивый попугай. Дружок мой уверял, что этот попугай умеет говорить. Сколько я ни прислушивался к его шипению, щебету и клекоту, ни одного слова не мог разобрать, а приятель просто млел от счастья: – Ты слышал, он сказал: «Кеша хороший!» Молодец, Кеша, молодец! С Ариной было примерно то же самое. Она выдавала длинные предложения, о смысле которых можно было только догадываться. Я дочку почти всегда понимал, остальные – не очень. Еще Арину понимали с полуслова белки. Когда она стуком по перилам подзывала их, то на беседку запрыгивали обе белки и, усевшись на задние лапки, ждали, кого она позовет. – Муся, это тебе. – Арина протягивала орешек, и белка Муся бежала к ней. Вторую белку звали Бармалей. Дочь никак не могла выговорить это сложное имя, но стоило ей произнести набор условных звуков, как Бармалей первым бежал за угощением. Освоившись в доме отдыха, Арина стала сама придумывать себе развлечения. По вечерам она садилась за стойкой администратора и выводила каракули в тетради – заполняла журнал регистрации постояльцев. У каждого человека, подходившего к стойке, Арина строго спрашивала: «Фамилия?» Потом шел длинный набор непонятных слов. – Что она говорит? – спросил я у Риты. – Сто второй номер, – пояснила администраторша. – Она всех отправляет в сто второй номер. Пока Арина занималась своими делами, я проводил время в обществе Журбиной. Очень давно, когда мне было пятнадцать лет, двоюродная сестра познакомила меня со своей подругой. Об этой девушке я не помню вообще ничего, кроме ее вопроса: «У тебя есть друг, с которым можно поговорить обо всем: о жизни, об учебе, о сексе?» После упоминания о сексе я почувствовал, как кончики моих ушей предательски покраснели. Не сказать, что я был таким уж стеснительным пареньком в то время, но мимоходом услышать от незнакомой девушки таинственно-запретное слово «секс» – это нонсенс. Тут невольно покраснеешь. Шли годы, я стал более крепким на уши и уже не краснел при разговорах на запретные темы, но, оборачиваясь назад, могу точно сказать: если бы я в пятнадцать лет услышал хоть один из монологов Журбиной, то не покраснел бы, а сгорел в физическом смысле слова. Валентина Павловна, описывая свои теории, была предельно откровенна. – Году так в пятидесятом, – рассказывала она, – две студентки познакомились с мужчинами лет сорока и пошли с ними в ресторан. Легкое вино, музыка, танцы, отличный выбор блюд. После закрытия ресторана студентки и мужчины пошли продолжить веселье на съемную квартиру. Наступила ночь. Девушкам пришла пора отрабатывать ресторанные развлечения. Свет выключается, и тут одна из студенток говорит, что у нее неожиданно начались женские проблемы. Представь ситуацию: деньги потрачены, все этапы знакомства пройдены – а одна из студенток вышла из строя. Что делать? Девушки переругались между собой и решили, что одна из них переспит с двумя мужчинами и таким образом отработает потраченные на них средства. Эта история в реалиях сегодняшних дней выглядит нелепо. Спрашивается: почему бы второй девушке не удовлетворить выбранного ею мужчину другим, неклассическим видом секса? Ответ на этот вопрос лежит в пуританизме той эпохи. Насаждаемые обществом запреты и ограничения создавали у советских людей стойкое убеждение, что сексуальные отношения между мужчиной и женщиной могут быть только в классическом виде и исключительно в одной позе – мужчина на женщине. Все другие виды и формы секса считались извращением. Даже само слово «секс» было под негласным запретом, и мало кто знал его значение. – Валентина Павловна, – осторожно заметил я, – когда вы рассказываете о пятидесятых – шестидесятых годах, я невольно вспоминаю своих родителей. По их словам, это были очень строгие и нравственные времена, когда женщины до брака и думать не смели о половых отношениях. – Я тебе уже объясняла, что говорить и делать – это разные вещи. Но доля правды в рассказах твоих родителей есть. Не все студентки искали развлечений по ресторанам, и были мужчины, которые годами ухаживали за понравившейся девушкой. Об этих мужчинах я и хочу поговорить. Вспомни мой случай со студентками. Девушка, у которой начались проблемы, сейчас бы не сидела без дела – нынешний секс технологически расширился, обогатился новыми видами и способами, а строгий пуританизм стал считаться формой замшелого ретроградства. Американская культура расширила наши горизонты, и все больше мужчин стало задумываться: «Что я упустил в прошедшей жизни и можно ли это наверстать?» В твоем возрасте мысли об упущенном времени не возникают, у тебя все еще впереди, и если ты не реализовал свои сексуальные фантазии с одной женщиной, то легко и без проблем реализуешь их с другой. По моим прикидкам, лет так до тридцати пяти сексуальная энергия мужчины совпадает с его жизненной энергией. Ближе к пятидесяти годам у мужчины происходит раздвоение внутренней энергии на два самостоятельных потока разной наполненности: сексуальная энергия потихоньку угасает, а роль жизненно-прикладной энергии возрастает. Мыслей о половых приключениях все меньше, а о работе и положении в обществе – все больше. Теперь представь, что тебе пятьдесят лет, у тебя есть хорошая во всех отношениях жена, взрослые дети, своя квартира и высокооплачиваемая работа. У тебя есть деньги – твой личный капитал, который ты можешь потратить по своему усмотрению. Всю свою прошлую жизнь ты прожил, как все, – скучно и правильно. По молодости лет ты пошаливал: украдкой изменял жене, выпивал, играл в карты, но все это так, от случая к случаю, на волне обстоятельств. Но вот грянула перестройка, в обществе повеяли ветры свободы, в сердцах людей поселилась надежда на перемены, стала доступна ранее запрещенная информация. Американская культура, потоком хлынувшая в наше общество, победила советскую мораль по всем фронтам. Советские люди, особенно молодежь, единодушно взяли равнение на западные ценности, одной из которых является половая свобода. – Социальная и сексуальная революции всегда идут рядом, бок о бок, – согласился я. – Сексуальная свобода многогранна: для кого-то она заключается в новом партнере каждый день, а кому-то достаточно сделать жене фривольное предложение – и все, он уже сексуальный фрондер, якобинец… Так, ты сбил меня с толку. – Валентина Павловна подозвала дежурную администраторшу, велела приготовить ей зеленый чай. – Мы остановились на раздвоении внутренней энергии, – напомнил я. – Я помню, на чем мы остановились, – недовольно фыркнула Журбина. – Старческий склероз еще не превратил меня в старуху. Мои шестьдесят два года – это не приговор, а объективный возраст физиологической оболочки, в которой живет моя нестареющая душа… Так, мы опять пошли не туда. Вернемся к нашим баранам: тебе перевалило за полтинник, и ты в один прекрасный день попадаешь на подпольный сеанс в видеосалон и видишь там немецкий порнографический фильм. Перевод к таким фильмам не нужен, там все понятно без слов: похотливая красотка изнывает от скуки, звонит в местный ЖКО, и к ней приходит сантехник. Или два сантехника. Я видела фильм, там сразу два мужика пришли кран на кухне менять… Так вот, они «меняют кран», а ты смотришь на экран и чувствуешь, что в тебе, как в молодости, пробуждаются жизненные силы. Сексуальная энергия, которая много лет прозябала на задворках, начинает тебя теребить: «Вот ведь как надо!», – а жизненная энергия сомневается: «Остались ли силы на дерзкие эксперименты или все уже в прошлом?» Ты выходишь из видеосалона, трезво взвешиваешь свои возможности и приходишь к выводу: смогу, есть еще порох в пороховницах! Тут же встает вопрос: с кем реализовать пробудившееся желание? С кем проверить свою мужскую силу? Классический кризис среднего возраста заключается не во внутренних терзаниях мужчины: так ли я прожил предыдущую жизнь? Сомневаться в прожитом можно и в тридцать лет. Кризис среднего возраста – это кризис противоречий: ты хочешь, ты можешь, но не с кем. У тебя невиданный прилив сексуальной энергии, ты готов на все, но не можешь воплотить в жизнь свои сокровенные фантазии. С женой экспериментировать не получится – ей даже разговоры на интимные темы неинтересны, а уж менять что-то в постели она ни за что не согласится. Жена как объект новизны отпадает, но как же тогда наверстать упущенное, окунуться в мир страстей и не нарваться на проблемы в семье? Что делать? Снять проститутку? Продажная женщина – это не лакмусовая бумажка, она никогда не даст ответа на вопрос: чего ты стоишь как мужчина на данном этапе? Для проститутки ты всегда будешь половым гигантом: были бы деньги, она тебе любую песню споет. Заводить молодую любовницу – еще более неверный вариант. Любовница – это всегда скандально, опасно и в денежном выражении всегда очень затратно. В поисках разрешения кризиса среднего возраста современные мужчины должны ответить на два вопроса: «Что я упустил?» и «Как это можно наверстать?». Первый вопрос сугубо индивидуален, а со вторым вопросом можем помочь мы. «Изумрудный лес» – идеальное место для уединенного отдыха с интересной женщиной. Теперь вспомни утренний разговор – стоит ли жалеть денег, когда метеорит все ближе и ближе? Вторая молодость наступает один раз, а третьей молодости даже в сказках не бывает. – Я присматривался к постояльцам. У некоторых подозрительно молодые спутницы, а другие, на мой взгляд, обычные отдыхающие. – Естественно! «Изумрудный лес» – это не вертеп разврата. Старый корпус предназначен для семейного отдыха, а вот новое здание мы изначально проектировали для состоятельных клиентов. В новом корпусе даже вход отдельный, чтобы никто никому не мешал. Официантка из вечерней смены принесла чай, расставила чашечки перед нами, пожелала приятного аппетита и скрылась в обеденном зале. С лестницы, ведущей в апартаменты Журбиной, спустился Касим. Он проверил записи у администраторши и присоединился к нам. – Какие вести о нашем друге Машковцове? – спросил бывший контрразведчик. – Исчез, – равнодушно ответил я. – Андрюша, – Журбина вновь взяла инициативу в разговоре в свои руки, – Машковцовым интересуюсь я, и мной движет чисто женское любопытство, а не какие-то меркантильные интересы. Когда-то давно я и мать Юры Машковцова работали в облсовпрофе. Я знала Юру еще молодым начинающим адвокатом, меня даже приглашали быть крестной его дочери Брониславы, но я побоялась связываться с церковниками. Сейчас он исчез, и я в недоумении: что же произошло? – Валентина Павловна, как вы думаете, способен Машковцов организовать жестокое разбойное нападение? – Он – рохля, Андрюша. Машковцов – это человек, который предпочтет сбежать от проблем, а не решать их с пистолетом в руках. – Когда вы в последний раз видели его? – В феврале месяце он приезжал к нам отдохнуть на недельку. – С женой приезжал? – Его жена так поглощена воспитанием внуков, что не может их покинуть даже на день. Юра приезжал к нам с женщиной примерно тридцати лет.