Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 33 из 51 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Черт возьми, — я падаю на нее, моя рука погружается в ее холодные волосы, в которые я вплетаю пальцы, прогибая ее тело под своим, прижимая ее ближе. — Я возьму твою сладкую, идеальную попку, и ты будешь чувствовать каждый болезненный толчок, пока не откроешь свои прекрасные глаза. Я трахаю ее жестко, с беспощадной потребностью, отдаваясь внутреннему дьяволу, который жаждет поглотить ее. С каждым неосторожным толчком ее попка сжимается вокруг моего члена, подводя меня прямо к гребаному краю. При введенной дозировке период полувыведения седативного средства составляет сорок пять минут, и я уже чувствую, как крепнут ее мышцы, слышу, как учащается ее дыхание. Ее веки подергиваются, и вид того, как она пробуждается ото сна, лишает меня блядского рассудка. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, Кайри, — шепчу я ей на ухо. Опускаясь бедрами между теплой вершиной ее мягких бедер, я врываюсь в ее попку, обезумевший, дикий. — Открой свои гребаные глаза, Лилль Мейер. Она резко выдыхает, ее глаза распахиваются, кристально-голубой цвет захватывает неистовую мышцу у меня в груди. Рычание вырывается наружу, и когда ее прелестный ротик приоткрывается, чтобы издать стон, я накрываю ее губы своими, поглощая этот сладкий звук. Ее попка так сильно сжимается вокруг моего члена, что кровь бурлит у меня в венах. Я протягиваю руку между нами и провожу грубыми подушечками пальцев по ее клитору, наслаждаясь неконтролируемыми спазмами удовольствия в ее мышцах. Она увлекает меня за собой прямо с обрыва, разбивая вдребезги, прижимается ко мне, наши тела готовы к удару. Мое освобождение захватывает целиком, ее тугая дырочка доит мой член, пока я наполняю ее. В груди горит, я приподнимаюсь на локтях, чтобы не раздавить Кайри. Ее разум и тело все еще выходят из-под действия успокоительного. — Господи, — выдыхаю я ей в шею, затем нежно целую впадинку в центре. — Ты вывернула меня наизнанку, лепесточек. У нее вырывается тихий смешок, и я чувствую, как ее пальцы пробегают по моим мокрым от пота волосам. — Учитывая, что ты все еще у меня в заднице, я чувствую себя очень даже расслабленной. Я сдавленно смеюсь, приподнимаюсь поцеловать ее в губы. Она слаба после успокоительного, и, вероятно, пробудет такой в течение следующих нескольких часов. Я быстро привожу себя в порядок и натягиваю штаны, необходимость позаботиться о ней торопит мои действия. Кайри садится на каталке и оглядывает свою обнаженную кожу. — Ты нарисовал на мне скелет, — говорит она, и в ее тоне не слышится шока. — Я не удивлена, Джек. Я подхватываю ее на руки, радуясь ее тихому взвизгу. — Радуйся, что я на этом остановился. Я выношу ее обнаженной из холодильной камеры в основную часть дома. Когда мы добираемся до коридора и проходим мимо гостевой комнаты, Кайри постукивает пальцами по моей груди. — Куда ты меня ведешь? — спрашивает она. — Просто доверься мне. — Хорошо, — говорит она, и я опускаю взгляд, чтобы встретиться с ее остекленевшими глазами. Я сглатываю. Она, правда, полностью мне доверяет. — Тебе не нужно было это доказывать, — говорю я. Она слегка пожимает плечами в моих объятиях. — Теперь ты знаешь. Мы заходим в ванную комнату моей спальни, и я опускаю ее на кафельный пол, убеждаясь, что она твердо стоит на ногах, прежде чем направиться к ванне в углу. Повернув кран на чуть теплую температуру, я проверяю воду, затем снова подхватываю ее и опускаю в ванну. Она дрожит, ее зубы стучат, я набираю воду в ладонь и поливаю ею покрытую мурашками кожу на спине. Присутствие Кайри в моих владениях противоречит моей натуре. Я ни с кем не делю эту жизнь. Я создан для секретности, для одиночества. Этот замысел предназначен не только для моего выживания; он создан для того, чтобы защитить невинных людей от попадания в мою паутину. Но в тот момент, когда она хватает закрытую бутылку пены для ванны, добавляя немного в воду, я понимаю, что никогда ее не отпущу. Она запуталась в моей паутине, и мне придется только вырезать ее из себя, чтобы избавиться от нее. Она так глубоко проникла, что срослась с моими костями. Если этот день когда-нибудь настанет, потеря будет отзываться во мне до глубины души. У меня не будет желания выживать без нее. Пока я лью ей на плечи воду, она обхватывает своими изящными пальчиками мое запястье. — В чем дело, Джек? Ты более задумчивый и мрачный, чем обычно. Слабая улыбка появляется на моих губах. Я наклоняюсь и целую ее в висок. — Я просто за тобой ухаживаю. — И…
Делаю глубокий вдох. — И я думаю о Хейзе и других вещах, — закрываю кран. — Все становится сложнее. Не уверен, как долго еще Уэствью будет пригоден для жилья. Она отводит взгляд, набирает полную ладонь мыльных пузырей и размазывает по угольным линиям на груди. — Я доверяю тебе, — вот и все, что она говорит. Ее слова остаются со мной, заполняя темное пространство моих мыслей, пока мы молча лежим в постели в ожидании власти сна. Они еще долго остаются со мной и после. Глава 18 Бездна КАЙРИ Я жила у Джека чуть больше недели, и уже знаю, что никакого количества времени мне будет недостаточно. Я наслаждаюсь каждым мгновением. Наши блюда расположены рядом за обеденным столом, ваза с голубыми цветами всегда стоит в качестве акцента в центре стола. Джек ждет у двери моего кабинета, чтобы мы могли вместе пойти домой после работы. Бегаем бок о бок вдоль реки с Корнетто, следуя извилистой тропинкой против течения, пока мимо змеится серая вода. Занимаемся любовью, когда хотим и где хотим. Иногда по ночам я просыпаюсь от шепота на ухо, Джек уже скользит в меня, его прикосновения ласкают мою грудь, опускаются ниже, смазывая клитор моим же собственным возбуждением, скопившимся у входа, как будто мое тело было готово раньше, чем разум. Прекрасная пытка проглатывать слова, которые я хочу сказать, любовь усиливается по мере того, как эти моменты растут вокруг нас, как виноградные лозы. Я хочу верить, что все может остаться именно так. Что я счастлива. Но тревога неустанно накатывает на меня, как волна, угрожая утопить в этой зыби. Я знаю, что это решение — остаться у Джека — лишь временное. Хотя Хейз по-прежнему ежедневно околачивается в кампусе, со временем он сдастся, ведь мы неизбежно найдем способ выманить его. И пусть Джек больше ничего не говорит о своих планах за пределами Уэст-Пейна, я все равно знаю, что он намерен уйти. Канадские документы на иммиграцию, которые лежали в кухонном ящике, исчезли на следующий день после того, как я решила остаться. Мне нужно оставаться сосредоточенной. Практичной. Ведь я больше не вижу разницы между фантазией и реальностью. Итак, я стараюсь не увязать в этой жизни. Я пытаюсь изменить свой распорядок дня. Однажды я просыпаюсь рано. На следующий день опаздываю. Как-то я работала до позднего вечера. Уезжала пораньше на следующий день. Проводила больше времени в полевых условиях, изучая существ, которые приходят и уходят. Мне удавалось ускользнуть на несколько часов в середине недели, чтобы пополнить запасы для моего заложника — Колби, а именно — готовых к употреблению сухпайков, которые позволяют ему оставаться сытым, хотя он немного похудел из-за стресса, вызванного пленом. Как обычно, он умоляет о своем освобождении, но я ничего не чувствую к его мольбам. Я знаю, что он сделал и что продолжал бы делать, если бы я его отпустила. Такие люди, как он, не меняются. Некоторые болезни невозможно вылечить. Некоторых зверей нужно усыпить. Если не считать моей короткой вылазки в хижину, покровительственный взгляд Джека ощущается как призрачное, настороженное присутствие, хотя я вижу его в кампусе не чаще, чем до этого. В такое трудно поверить, учитывая, как долго я наблюдала за ним, но, возможно, сейчас я еще больше одержима им. Его присутствие не удушает. На самом деле это странно освобождает. Он никогда не пытается указывать мне, что делать или куда идти, он просто рядом, как дополнительный барьер между мной и Хейзом, хотя я редко сталкиваюсь с ним, переходя из одного класса или здания в другое. И, возможно, в результате влияния Джека, Хейз обычно оставляет меня в покое. …обычно. Пока он стоит в задней части моего лекционного зала в тени на верхней части аудитории рядом с выходом, я понимаю, что Хейз начинает проявлять беспокойство. Мне тоже знакомо чувство, когда тобой овладевает одержимость, когда ее корни прорастают слишком глубоко, и их невозможно выкопать. И на самом деле его одержимость связана не со мной. Я знаю, что Хейз испытывает ко мне симпатию. Он все еще видит во мне девушку, которой я когда-то была, ту, которая пережила жестокое нападение серийного убийцы. Он все еще видит мою маску, и, возможно, он никогда не получит и намека на то, что скрывается под ней. Но, в конце концов, все мы просто животные. Как долго эти добродетельные идеалы поимки убийцы смогут противостоять его одержимости, если я — ключ к его призу? Я отвожу от него взгляд и смотрю в ноутбук, пультом дистанционного управления в руке перемещая слайды, отображаемые позади меня. На снимке изображено сильно разложившееся тело в открытом поле, где поблизости нет деревьев. Я щелкаю еще раз, чтобы сделать снимок останков поближе: тело скелетировано, но кости все еще присутствуют и сочленены. Мой взгляд скользит по студентам второго курса «судебно-медицинских расследований» и «уничтожения останков». — Какой вывод мог бы сделать судебно-медицинский эксперт по телу в таком состоянии, учитывая обстановку на снимке? Несколько студентов поднимают руки. Я указываю на Мэйзи, тихую, но умную, вдумчивую студентку в третьем ряду. — Все кости еще на месте, несмотря на открытое местоположение. У птиц-падальщиков был бы свободный доступ к телу, у других позвоночных — тоже. Останки скелета, вероятно, были бы расчленены и раскиданы по более обширной территории, если бы у животных был доступ. Возможно, тело было перенесено туда после того, как его истребили насекомые. — Хорошо, Мэйзи, — говорю я, и она сияет от комплимента. — Потенциальные факторы, опровергающие эту теорию? Она на мгновение задумывается. — Одежды, похоже, никакой нет… Ммм, погода? — Почему? — Погода влияет на поведение падальщиков, снижая вероятность того, что они будут взаимодействовать с телом в дни сильного дождя или плохих условий. — Верно. Им нравится промокать не больше, чем нам, отчасти из-за расхода калорий, необходимых для того, чтобы оставаться в тепле. И еще потому, что это просто стремно, — говорю я, перемещая слайд к одной из фотографий Зайки, лежащей, свернувшись калачиком, под низко нависшими ветвями сосен, ее мех мокрый от сильного ливня. Она выглядит несчастной, и я улыбаюсь, когда класс смеется. — Перед началом занятий на следующей неделе я хочу, чтобы вы прочитали «Этапы уничтожения останков с помощью собак» Хаглунда из учебной программы и были готовы обсудить, что отсутствие останков скелета может рассказать нам о месте разложения и возможном времени смерти, — говорю я, когда студенты начинают собирать вещи, чтобы успеть на следующие занятия. — И мне почти неприятно напоминать вам, но выпускные экзамены всего через пару недель, ребята, так что начинайте учиться прямо сейчас. До тех пор я продлю часы работы своего офиса с двух до четырех по вторникам и четвергам. Студенты одаривают меня благодарными улыбками. Некоторые задерживаются, чтобы задать наводящие вопросы б экзаменах, но я даю им достаточно информации только для того, чтобы пустить их в правильном направлении. Остальное зависит от них самих и их собственного стремления к успеху. Когда последние студенты покидают лекционный зал, остаемся только я и бывший агент Эрик Хейз. — Агент Хейз, — говорю я, проверяя его реакцию на прозвище. Он никак не реагирует, и это меня немного беспокоит. Ложь ему дается слишком легко. — Нравится узнавать об уничтожителях?
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!