– Нефертари, – приветствует меня высокая блондинка Хейзел. – Рада встрече, – лжет она мне в лицо. Мы всегда друг друга терпеть не могли. – Мы видели тебя с мистером Армитеджем. – Вторая девушка сверлит меня жадным взглядом. – Что у вас с ним? – Она внимательно рассматривает мою худи, джинсы и удобные кеды. Одним словом, идеальную одежду, чтобы провести день в библиотеке. Месте, куда не ступала нога ни одной из них. Кимми, возможно, но только в том случае, если эти двое ей разрешат. – Если вы имеете в виду того парня, который только что со мной разговаривал, – прикидываюсь я дурочкой, – то он просто спросил дорогу, Глинис. Раздраженная моим откровенным невежеством по отношению к главному плохишу высшего общества, она поджимает губы: – Так ты его не узнала? Азраэль Армитедж ведь постоянно мелькает в Интернете и каждый раз с разными женщинами. – Как ему повезло, что он настолько популярен. Мне он показался немного… – я задумчиво постукиваю пальцем по губам, – как бы это сказать? В нем всего чересчур. Давайте честно: ни одной девушке по-настоящему не нравится этот взгляд «иди-сюда-я-хочу-тебя-сожрать». Это гадко. По глупому выражению лица Глинис я понимаю, что ей-то как раз нравится. Впрочем, она никогда не отличалась умом, и если однажды выйдет замуж, то супруг осчастливит ее тремя детьми, а потом начнет изменять с секретаршей. Это так же логично, как услышать «аминь» в церкви. Эти девушки буквально купаются во внимании проходящих мимо мужчин, но они и вправду прекрасно выглядят. Если бы мне нечем было заняться целыми днями, кроме как делать пилинги, мазаться кремами, укладывать волосы и красить ногти, мы бы, наверное, хотя бы внешне друг с другом сочетались. Но если этот день когда-нибудь настанет, я сто процентов сброшусь с Тауэрского моста. – Красота иногда теряется вблизи, – не могу не добавить я. Взгляд Глинис становится еще глупее, и я сдаюсь. Каждый сам в ответе за свое счастье. Прежде чем успеваю сказать что-то еще, позади раздается низкое покашливание, и я вздрагиваю. Этот засранец ведь не стоит у меня за спиной и не подслушивает? – Мне надо было повернуть налево или направо? – спрашивает он, и я слышу веселье в голосе. – Может, кто-то другой из девушек объяснит мне дорогу? Ты говорила как-то расплывчато. Делая шаг назад, я как можно сильнее наступаю ангелу на ногу. Его стон – музыка для моих ушей. – Куда вам нужно, мистер Армитедж? – взволнованно интересуется Хейзел, в то время как Глинис уже взяла его под локоть. Я разворачиваюсь к нему: – Ему нужно в Музей восковых фигур мадам Тюссо. Они горят желанием заполучить его фигуру. Уверена, вы могли бы проводить его, чтобы он не заблудился. – О, разумеется, – пищит Хейзел, а Глинис безостановочно кивает. Ни одна из них ни на секунду не задается вопросом, почему он просто не воспользуется смартфоном, не говоря уже о том, что он живет в Лондоне и должен знать дорогу. У Азраэля расширяются глаза, как только до него доходит, во что он ввязался. – Сам виноват, – произношу я одними губами и слегка модифицирую поговорку: – Много будешь знать, дольше будешь гулять. – Хорошо о нем позаботьтесь, – советую я девочкам. – А у меня, к сожалению, важные дела. И сматываюсь, пока он мне не отомстил. – Так быстро тебе от меня не избавиться. – Кимми хоть и на голову ниже меня, а ноги у нее, соответственно, короче, но то, чего им не хватает в длине, компенсируется упорством. Кузина догоняет меня. – Ты должна зайти на чай или на ужин. Я настаиваю. На следующем перекрестке останавливаюсь. Я люблю свою кузину. Правда. Особенно за то, что она не обманулась красивым личиком ангела и не ушла с ними. К тому же Азраэль наверняка не обратил бы на нее внимания. Она милая, маленькая, кругленькая и вечно пахнет корицей. Это ее любимая пряность, и кузина с огромным удовольствием поглощает выпечку, в которой она присутствует. В детстве мы часто проводили вместе каникулы. У Кимми только одна проблема: она стремится угодить всем. Поэтому рядом с ней вечно эти две поверхностные подружки. И поэтому кузине не удалось уговорить свою мать, графиню Фиону Карнарвон, позволить ей самостоятельно выбрать профессию. Кимми всегда мечтала стать учительницей. Когда мы были маленькими, она любила учить меня, всех своих кукол и плюшевых медведей. Сейчас кузина готовится получить степень в области бизнес-администрирования и затем, если ее мать добьется своего, возьмет на себя управление замком Хайклер, родовым гнездом семейства, чтобы освободить от этой обязанности отца. Замок послужил фоном и съемочной площадкой сериала «Аббатство Даунтон», и, как бы он ни был красив, это непомерный объем работ. Я бы его продала, но, естественно, мои тетя с дядей такой вариант даже не рассматривают. В конце концов, он принадлежит семье с 1679 года. – Могу заглянуть на выходных, – обещаю я, поскольку иначе от кузины не отделаться. Она не отстает, следуя за мной до самого отеля. А я не горю желанием отвечать на ее вопросы об апартаментах, в которых живу. – Уже выходные, Тари. Сегодня пятница. Ты придешь завтра, иначе я расскажу маме с папой, что ты тусуешься с бессмертным. – Кузина скрещивает руки на груди: – В отличие от Хейзел и Глинис, я в курсе, кто такой мистер Армитедж на самом деле. Ты забыла? – Нет. – Хорошо. Тогда увидимся завтра за ужином. – Она приподнимается на носочки и чмокает меня в щеку. – Уговорю мамулю подать что-нибудь египетское. А после ужина мы слиняем, налопаемся чипсов и устроим марафон сериалов. Воодушевление в ее словах вызывает у меня улыбку. Я почти забыла, что раньше мы часто так делали. А ведь только вчера расстраивалась по этому поводу. Мне бы очень хотелось иметь подругу, и Кимми ею была. Просто мы, к сожалению, отдалились друг от друга. И честно признаться, случилось это вовсе не по ее вине. – Договорились. И прости, что я тебе ничего не сказала. Я бы обязательно скоро это сделала. Кимми склоняет голову к плечу. Может, она немного наивна и слишком доверчива, но не глупа. Ей прекрасно известно, что я намеренно избегаю встреч с родными. У меня проблема с привязанностями. Людей слишком легко потерять, и это причиняет жуткую боль. Я достаточно глубоко изучила теорию переселения душ и знаю, что каждая душа в каждой жизни получает определенную задачу, чтобы созреть. Моя задача в этой жизни, видимо, состоит в том, чтобы справляться с потерями. Но от понимания этого легче не становится. – Завтра в семь вечера, и только попробуй отказаться, – повторяет она своим самым строгим тоном, который все равно звучит слишком мило и невероятно мягко. Преподавание с самого начала было глупой идеей. Подростки ни за что бы ее не слушались. Возможно, ее мама это понимает и старается защитить. После того как я киваю, она наконец разворачивается и уходит. Если Кимми и удивлена, что подруги вероломно бросили ее ради мужчины, то виду не подает. Глядя ей вслед, я вздыхаю. Завтра нужно будет непременно поговорить с ней насчет этого желтого наряда. Я, конечно, не модный эксперт, но он никуда не годится. Интересно, как мать разрешила ей ходить в нем по улицам? В платье с оборками она выглядит как нечто среднее между пчелой и лимонно-желтым бильярдным шаром. Впрочем, вполне вероятно, что тетя Фиона сама его купила, а кузина, чтобы сделать ей приятно и потому что Кимми есть Кимми, послушно носит. Она бы точно не наступила ангелу на ногу. Когда я оказываюсь в отеле, желание сходить на массаж улетучивается. Сначала встреча с Азраэлем, а потом с Кимми – общения с людьми мне на сегодня достаточно. Быстро приняв душ, я заворачиваюсь в мягкий халат. Затем поудобнее устраиваюсь на кровати и заказываю стейк с салатом. А когда заканчиваю ужин, звонит Малакай. – Кимми устроила мне засаду, – говорю я вместо приветствия. – Прости. – Брат смотрит на меня, словно раскаивается в своем поступке. Хотя на самом деле ему ни капли не жаль. Он очень хочет, чтобы меня окружали люди, которые будут меня любить после его смерти. Люди, которые позаботятся обо мне и заменят его. Как будто это в принципе возможно. – Ты же знаешь Кимми. Она приставала ко мне, пока я не рассказал, где ты. – Она ждала недалеко от отеля, пока я вернусь. С ней притащились Хейзел и Глинис. При виде Азраэля у них слюни потекли с накачанных губ. – Какая ты злая, – тихо смеется Малакай. – Очень даже милые девушки. – Это с тобой они были милыми, потому что ты прекрасная добыча. Хоть одна из них тебе в последнее время звонила? – Нет, – признается он. – Я предельно ясно дал понять, что не желаю этого. Я поджимаю губы: – Завтра я иду к ним на ужин. А тетя Фиона ухитрится пригласить еще пару кандидатов в мужья для меня и Кимми. – Ей просто хочется, чтобы вы были так же счастливы с подходящими мужчинами, как она с дядей Джорджем. Это из области фантастики, но вслух я этого не скажу. – Тебе любопытно, что я сегодня раскопала, или лучше обсудишь со мной наряд на завтра? – А ты выслушаешь мои предложения? – Вряд ли. – Так и знал. Валяй, давай поболтаем о мертвецах, – подмигнув, отвечает он. – У меня, к сожалению, плохие новости. Все мои программы ничего не дали. Создается ощущение, что в послании нет никакой секретной информации. – Зачем кому-то утруждаться и записывать строки шифром скитала? По-твоему, кто-то просто посмел подшутить над Осирисом? Или хотел навести его на ложный след? – Вполне вероятно. Ремень старый. Сообщение вообще может не иметь никакого отношения к Скипетру света. Диалоги «Герметического корпуса» якобы содержат в себе тайные и алхимические знания. Нельзя исключать, что это сообщение служило какой-то другой цели. Я медленно киваю. – Я еще раз взглянула на «Книгу мертвых» Рамзеса II, но там тоже не обнаружила ничего важного. В библиотеке хранится копия «Герметического корпуса» одиннадцатого века. Отрывок с пояса взят из четырнадцатой книги, но это нам и так известно. Всего их семнадцать. Вся четырнадцатая книга, в свою очередь, разделена на абзацы. На поясе создается впечатление, что он целый, потому что отсутствует нумерация. Но он там не один. Внимательно слушая, Малакай грызет кончик карандаша. – Какие у нас абзацы? – Пятьдесят три и пятьдесят четыре. То есть мы получаем еще два новых числа. И это четырнадцатая книга. На вид абсолютно случайные числа. Возможно, использовался какой-то особый шифр, утраченный со временем. – Может, и так. Ремень у тебя в отеле? – спрашивает брат, и я качаю головой. – Ты должна снова внимательно его изучить. Иногда код скрыт в самом послании. А если в «Корпусе» действительно содержится тайное знание, даже само послание может являться ключом. – Ремень и скипетр до сих пор в доме Азраэля, но скипетр Уас мне в любом случае нужно забрать и вернуть на место. Я еще раз взгляну на сообщение. – Сделай это с утра первым делом. Скипетр принадлежит музею. – Знаю, – сокрушенно откликаюсь я. – Попрошу Азраэля мне его прислать. – Даже если он занят другими делами, пусть поручит это своей подружке. – Неплохо бы. Снимки и текст, который ты мне скинула, – это прекрасно, но оригинал лучше. Мы что-то просмотрели, ремень древний и наверняка прошел через множество рук. – Значит, напишу Азраэлю сообщение, а когда у меня на руках будут ремень и скипетр, перезвоню тебе. Только это может занять какое-то время, у ангела много обязанностей. – Хорошо. Тогда я пока займусь цифрами, которые у нас есть. Еще до того как я завершаю вызов, брат начинает печатать что-то на компьютере. Чтобы долго над этим не задумываться, я пишу сообщение Азраэлю: «Можешь, пожалуйста, передать мне с кем-нибудь скипетр и ремень? Спасибо». Он ничего не отвечает. Ну конечно, ангел ведь занят, хотя еще даже не стемнело. Интересно, он избавился от Глинис и Хейзел или забавляется сейчас с тремя девушками? Почему я не взяла номера телефонов Гора и Данте? Надо срочно это исправить. У меня больше нет настроения пялиться в бумажки, поэтому я все убираю и включаю телевизор. Сейчас вечер пятницы, а я в центре Лондона в одиночестве зависаю в постели в номере отеля. Даже мне самой очевидно, насколько это жалко. Если бы уже не поела, то могла бы посидеть в ресторане отеля. Взяв в руки телефон, прокручиваю список контактов. Довольно короткий список. Я частично понимаю тревогу Малакая. Когда его не станет – о чем я не собираюсь сейчас думать, – здесь станет еще на одно имя меньше. Это слишком страшная мысль. Разозлившись, я смахиваю со щеки слезу и пытаюсь собраться. Я всегда путешествую одна. Время от времени знакомлюсь с кем-нибудь и очень-очень редко завожу непродолжительные романы. Но только с теми, кто не ждет, что я начну присылать эмоджи с сердечками, выйду замуж, рожу ему детей и буду стирать белье. Понятия не имею, какая муха меня укусила. Это задание не отличается от тех, что я выполняла раньше. Ну ладно, разве что немного. Я работаю с бессмертными. Бессмертными, которые живут в одном доме, вместе готовят, вместе смотрят дурацкие сериалы и, наверное, проводят турниры по скраблу. Надо перестать обращать на это внимание. Это чересчур… а, собственно, что? Сама не знаю. От скуки я роюсь в своей косметичке и вытаскиваю пузырек лака для ногтей. Повезло, что он не засох. Аккуратно крашу ногти на ногах. Но когда раздается громкий стук в дверь, вздрагиваю. Это не обслуживание номеров. Они увозят тележку с грязной посудой только тогда, когда я выставляю ее в коридор. Затянув потуже пояс на халате, я прохожу через гостиную к двери, и по пути мне приходится обходить мокрые полотенца и раскиданную одежду. Вероятно, это все-таки горничные, которые решили убирать мои вещи дважды в день. Очень любезно с их стороны. Я открываю дверь, и, увы, передо мной стоит не вежливый коридорный. – Необязательно было приходить самому. Азраэль не отвечает, рассматривая мои взъерошенные после валяния на кровати волосы, пятнышко от кетчупа на лацкане белоснежного халата, декольте с серебряной цепочкой, на которой висит крест-анх. Сейчас во мне это самая симпатичная деталь. Наконец его взгляд падает на покрытые розовым лаком ногти на ногах, и чувственные губы изгибаются в ухмылке: – Я бы поставил на черный. – И вновь разочарование. Я просто раздавлена, что не оправдала твоих ожиданий. Хорошо провел день? – В прежние времена тебе бы уже зашили твой наглый рот. – Протиснувшись мимо меня, ангел по пути к дивану подбирает мои шмотки и полотенца и в итоге кладет все это на стул. Я со скрещенными на груди руками продолжаю стоять перед открытой дверью.