Нефертари хлопает ресницами. – Со мной будешь ты, – нагло заявляет она. – Как мой личный телохранитель. То, что я делаю дальше, – совершенно ошибочный сигнал, я это знаю, но не могу иначе. Проклятье! Я накрываю ладонью ее щеку и глажу большим пальцем нежную кожу. Это противоречит всем добрым намерениям, о которых я сейчас думал. Она улыбается, и мне становится тепло. – Ты большой и сильный. И, уверена, сумеешь меня защитить. Только что ты это доказал. – Ее голос вдруг начинает звучать уже не так самонадеянно, как обычно. Я снова поглаживаю светлую кожу. – Или я мог бы сразу оставить тебя там, заноза. У Осириса наверняка найдется для тебя свободное местечко. Никогда ее нога не ступит в его царство. Ни за что, пока не придет время. Современные женщины любят себя переоценивать, но эта – настоящая чемпионка в данной дисциплине. Да большинство мужчин сломалось бы после атаки демона в Бостоне. Она же просто потопала к себе в отель и уютно устроилась там, включив сериал. Я следовал за ней и охранял. И да, я наблюдал за ней через окно. Однако не собираюсь ей когда-либо в этом признаваться. Немного наклоняюсь вперед, ее дыхание касается моих губ, и я сглатываю. У нее расширяются глаза, и девчонка отталкивает меня в сторону. Тут же отступив на шаг, я растерянно провожу рукой по волосам. Только у одного из нас тут поехала крыша, и это я. Потому что едва ее не поцеловал. – Аристои дали тебе это задание. – Она подходит к книгам, которые валяются в коридоре, поднимает их и водружает обратно на полки. – Они знали, что Сет вернется, и поэтому Осирис отправил тебе закодированное послание именно сейчас, а не раньше. – Как вариант. – Я следую за ней, радуясь, что Нефертари проявила благоразумие. Моя бы воля, мы бы сейчас точно не убирались, а она бы уже обвила меня ногами, и мои губы накрывали бы ее рот. – Ты упоминал, что до исчезновения скипетра только аристои знали, где он хранился, но по-моему, пирамиды – слишком очевидное место. Рано или поздно девчонка докопается до правды, и я не смогу этому помешать. С каждым днем она подбирается все ближе. Мне изначально не следовало врать, но теперь уже слишком поздно, и я обязан выполнять приказы. Это мое наказание. – После затопления его долгое время прятали в разных местах, но они не были достаточно надежными. Так что мы начали строить пирамиды. – Значит, это вы. Могла бы догадаться. Между третьей и восемнадцатой династиями возвели более сотни пирамид. Некоторые так и не закончили, а от каких-то остались только упоминания. – Совершенно верно. – Над нами мигает свет, и я внимательно вглядываюсь в темноту впереди. Не исключено, что там бродит еще больше приспешников Сета. – Из пирамид получились идеальные тайники. Большинство из них спроектировали строители-джинны. Во всех имелись тайные ходы, шахты и камеры. Скипетр мог находиться где угодно. Непосвященный никогда бы его не нашел. – Нет ничего, что нельзя найти. – Она двигается дальше, продолжая расставлять валяющиеся на полу томики. Я хмыкаю, потому что во всем остальном она не фанатка порядка, но на книги у нее пунктик. – Как думаешь, Осирису известно больше? В смысле, может, у него есть еще какие-нибудь зацепки? – Он бог Эннеады, представляет свою семью среди аристоев и не отчитывается передо мной, но да, исключать такой вариант нельзя, – как можно лаконичнее отвечаю. Раньше было по-другому, тогда мы встречались на равных… и так будет снова, когда она отыщет скипетр, а я займу свое прежнее место. – Почему бы тебе слегка не надавить? Если аристои желают вернуть скипетр, пусть помогают нам. Почему ты это терпишь? Нефертари заслужила крупицу правды. – Все сложнее, чем ты думаешь. До затопления я был высшим ангелом, – медленно и осторожно говорю я. – Я был одним из аристоев. Она замирает, разворачивается и припечатывает меня шокированным взглядом. – И ты говоришь мне об этом только сейчас? Почему и из-за чего ты перестал им быть? – Меня лишили звания. В наказание. – Я опускаю голову. Наконец признавшись в этом, я отчасти испытываю облегчение, но все же не смотрю девчонке в лицо, не в силах вынести презрение в ее глазах. По моей вине погибло столько людей. Из-за меня мы, бессмертные, лишились своей родины. – Пусть унести регалию с острова придумал я, но действовал-то не в одиночку. Я уговорил других аристоев одобрить мой план, – тихо продолжаю я, пока она молчит. – Боги выступали против. Высшие ангелы и джинны – за. Мы знали, что это риск, но я настоял, а потом привел план в исполнение. Стремился любой ценой помешать Сету заполучить регалию и захватить власть. Я понятия не имел, что остров пойдет ко дну. Никто из нас такого не представлял. А потом аристоям нужно было кого-то покарать, чтобы не потерять лицо. – Мне кажется это несправедливо, раз решение общее. Почему они этого не признали? – к моему удивлению, спрашивает она. – Это был мой план, – повторяю. – Поэтому и ответственность за него понес я. После того как Атлантида затонула, среди бессмертных, которые сражались на материке, начался хаос. Почти у каждого на острове осталась семья. Некоторые пришли в отчаяние, другие – в ярость, и на аристоев обрушился шквал ненависти. Сет воспользовался суматохой, настраивая против них все больше бессмертных. Кто-то должен был взять на себя вину, и я это сделал. Меня публично осудили и вынесли приговор, что смягчило многих, и мы вновь взяли ситуацию под контроль. Нефертари скрещивает руки на груди: – Остальные аристои признались, что знали о плане? – Это было бы очень глупо. И еще больше сыграло бы на руку Сету. Не было необходимости раскрывать эту правду. Поразительно, но у нее в глазах отражается сочувствие. Я рассчитывал на что угодно. На отвращение или презрение, но не на такое. – По-моему, это несправедливо. Данте и Гора тоже наказали? Или Энолу? – Данте сын Саиды, а Гор – Осириса. Как сама думаешь? Я уговорил их обоих поддержать меня, чтобы получить согласие аристоев. Гору не удалось убедить отца, а вот Данте свою мать – вполне. У него возникло достаточно проблем с братьями и сестрами, и этого хватило, чтобы меня осудили. – Я не рассказываю ей, что с тех пор Данте и Гор считают, что они в долгу передо мной. Это наше дело. – А что насчет Энолы? – продолжает свой допрос девушка. – Она тоже заработала наказание. Однако наши законы допускают, чтобы его взял на себя кто-то другой. Я так и поступил. – Ты потерял Нейт, – рассуждает Нефертари в таком характерном для нее аналитическом стиле, как будто решает научную задачу, – свой чин, и репутацию… всё, потому что пытался спасти свою родину, а они потом тебя еще и наказали? Какого черта… – Столько времени прошло, – резко перебиваю я наигранно шутливым тоном. – Если ты постараешься и найдешь скипетр, я верну хотя бы свой статус. Если тебе вдруг нужен дополнительный стимул. Она на это не клюет, а лишь снова складывает руки на груди: – Что представляло собой наказание? И не говори сейчас, что оно было терпимым. Готова поспорить, что это не так, и все равно выясню правду. Так что давай, выкладывай. Да чтоб ее. Эта девушка настоящая заноза. Зачем я вообще ей об этом рассказал? Я старался запрятать подальше унижение и боль, а она своим вопросом вновь вытаскивает их наружу. – Азраэль, – просит Нефертари, подходя ближе, и кладет ладонь на мою руку. Я вдыхаю ее запах, и он меня успокаивает, хотя в данный момент я бы с бо́льшим удовольствием взревел и расшвырял стеллажи во все стороны. Шрамы на спине начинают гореть. Уже несколько веков я их не чувствовал. – Скажи мне. – Она ласково скользит ладонью вверх и вниз по моей руке. – Меня секли плетьми. – Голос еле заметно дрожит. – Аристои признали меня виновным, но меру наказания определяли три других высших ангела. У нас так принято. Они пороли меня триста лет. Каждую ночь. Днем раны затягивались, а ночью они вновь их разрывали. – При воспоминании об этом мне становится плохо. – Так выглядела моя кара. И еще двести лет за Энолу. – Бесчисленное множество раз я мечтал просто умереть, но они всегда оставляли меня балансировать на грани между жизнью и смертью. Нефертари не изменяется в лице, но в ее глазах я замечаю шок. – Где сейчас остальные высшие ангелы? – У нее такой вид, словно девушка хочет проделать с ними то же самое, попадись они ей в руки. – Микаил живет в Риме, Исрафил – в Каире, а Джибриль – в Нью-Йорке. В защиту Исрафила добавлю, что он пытался уговорить братьев смягчить наказание. Не получилось. – Я стараюсь рассказывать о случившемся максимально безучастно. – А боль от плетей отвлекала от еще более кошмарной боли – потери Нейт. За секунду до этого девушка снова потянулась ко мне, но при упоминании Нейт опустила руку. – Конечно. Но все равно это варварство. Я не упоминаю, что хвосты плеток покрывал орихалк – огненный металл, глубоко вонзающийся в кожу и прожигающий ее до костей. Но эти пытки оказались не так ужасны, как те, что бушевали у меня в сердце. – Я доложу Осирису о нападении и спрошу, зачем он рассказал о тебе Сету. – Закрывая тему, которую не стоило даже открывать, я отступаю на шаг назад. Сейчас мне просто необходимо дистанцироваться от нее. – Есть вероятность, что я смогу убедить тебя уехать к брату за город? Энола могла бы отвезти тебя уже сегодня. Со все еще отсутствующим видом она отрицательно качает головой: – Сегодня вечером я приглашена к дяде с тетей. Туда надо сходить. Сколько ты пробудешь у Осириса? Пока я не постарею и не поседею? Мысль о том, что настанет день, когда Нефертари уже не будет так полна жизни, вызывает у меня какое-то странное чувство. Еще одна причина держаться подальше от смертных. Однажды я уже потерял ту, что была для меня важнее жизни. Больше со мной такого не произойдет. – Только на время, которое понадобится, чтобы узнать нужную информацию. Ты можешь пожить в одной из моих гостевых комнат. После этой атаки мне не нравится оставлять тебя одну в отеле. Я ожидал, что девчонка откажется, однако она меня удивляет. – Конечно. Наверное, так даже лучше. Иначе ты заставишь Энолу спать у меня под дверью в коридоре отеля… а насколько я знаю, она исполнит все, что попросит ее повелитель и господин. – Я ей не повелитель и господин, – сердито возражаю я. Похлопав меня по груди, Нефертари направляется назад вдоль коридора, по которому мы сюда пришли. – Ну-ну, почаще себе это повторяй, может, поверишь. Она ест у тебя с рук, а ты бесстыдно этим пользуешься. Все вы, между прочим. Но по крайней мере теперь я понимаю, почему она себя так ведет. Я раздраженно следую за ней. – Энола не ест у меня с рук, но если я о чем-то прошу, она это делает. Я точно так же поступаю с ней. Девчонка ускоряет шаг. – И когда Энола в последний раз тебя о чем-то просила? – Я хмурюсь. – Я имею в виду не печеньки. Задумайся, ангел. Я не обязан оправдываться перед смертной. Она ничего обо мне не знает, а о моих друзьях – тем более. Зря я вообще приглашал ее к себе домой. Тем временем Нефертари снова скрывается в маленьком кабинете. Я же обхожу этаж по кругу. Нужно убедиться, что тут не шляется еще какой-нибудь демон. И только успокоившись, я возвращаюсь к девчонке. Сейчас она склонилась над папирусом. Смотрю на нее и понимаю, что моя злость на девушку вытеснила воспоминания. Она покусывает кончик карандаша, зацепившись ступнями за ножки стула. – Нашла что-нибудь? Нефертари закрывает блокнот и убирает свитки обратно в коробки. – Можем идти, если ты закончил дуться. – Я не дулся. – В моих собственных ушах эти слова прозвучали как раскат грома, но она даже не вздрогнула. – Я передумала. Хочу остаться в отеле. Гор сегодня вечером пойдет со мной к тете и может переночевать у меня. Во всяком случае, с ним мне не придется бояться, что он вцепится ядовитыми когтями мне в горло. – Энола бы никогда так не сделала! – рявкаю я, раздраженный тем, что она вообще считает подобное возможным. Гор ни в коем случае не останется спать у нее в номере. Тогда уж скорее Данте. Тот к ней хотя бы не притронется. – Я бы не была в этом так уверена, – тихо бормочет она, но я все равно слышу. Недавняя близость исчезла. Больше эта девчонка не заставит меня рассказывать о том, что ее не касается.