Внимательный взгляд скользит по моему торсу, и Нефертари не может не догадываться, что это со мной творится. Вместо этого, не подавая виду, она с любопытством изучает мои татуировки. Кончиком пальца очерчивает линию у меня на плече. Чувствует шрам, который под ней скрывается. Этот нежный жест подталкивает меня опасно близко к пределам собственной выдержки. Она едва слышно втягивает в себя воздух. К счастью, мою изуродованную спину ей не видно. – Нефертари, – рычу я. – Закрой глаза. От этой понимающей улыбки на ее губах мне хочется наплевать на все свои добрые намерения. Она захотела бы меня, если бы я позволил. Я ее хочу. Так или иначе, девушка послушно опускает веки. Один-единственный раз я должен попробовать, каково это, иначе мысль о том, что так и не узнал ее вкус, просто убьет меня. Я наклоняюсь ниже, и губами касаюсь ее щеки. Нефертари тихо ахает, но я лишь ловлю две капли воды, прежде чем подняться одним плавным движением. Ее светлая футболка под моим мокрым телом стала настолько прозрачной, что оставляет мало простора для воображения. Под ней у девушки только светлый спортивный бюстгальтер и узенькие шортики, для которых вообще-то уже чересчур холодно. – Малакай должен запретить тебе бегать по лесу в таком виде. – Я едва успеваю надеть штаны, когда она слишком рано открывает глаза. Продолжая лежать на земле, Нефертари разглядывает мою грудь и живот. – Если бы кто-то другой на меня так набросился, я бы защищалась. Я прячу крылья и натягиваю футболку. – И каким же образом? – Гарольд научил меня паре приемов. – Покажи, – требую я. Она даже не пытается встать, лежа в траве, как чертов десерт на тарелочке. Не могу больше на это смотреть. Я протягиваю ей руку, и, прежде чем успеваю опомниться, девушка ступней подсекает мне ноги, заставляя упасть. Затем тут же забирается на меня верхом и прижимает ребро ладони к моему горлу. Я настолько сбит с толку, что даже не сопротивляюсь. Торжествующее выражение ее лица вызывает у меня громкий смех, и Нефертари тоже ухмыляется. Мои руки сами по себе ложатся ей на бедра, поднимаются к бокам и наконец проникают под футболку. Она теплая и мягкая, но в то же время уверенная в себе и бойкая. Никогда бы не подумал, что этот коктейль может показаться мне настолько соблазнительным. Кладя ладони мне на плечи, теперь уже наклоняется Нефертари. – Лучше не надо меня недооценивать, ангел. – Она кусает меня за мочку уха, и все мое тело твердеет словно камень. Ее губы оставляют пылающий след на моей щеке. Прежде чем я успеваю удержать, девушка спрыгивает с меня. – Я пообещала Малакаю, что ты что-нибудь для нас приготовишь, – деловито и невозмутимо заявляет она, как будто только что не довела меня до безумия. – Но ты куда-то пропал. Поэтому я отправилась искать вас обоих. Селкет слишком доверчива. Готова уйти с кем угодно. Придется нам над этим поработать. Усмехнувшись, я встаю и кладу руку на голову собаке, которая влезает между нами. – Вот какой эффект я оказываю на женщин. У Нефертари подрагивают уголки рта: – Не на всех. – Это еще нужно доказать. – Так будешь готовить или хочешь разочаровать моего брата? – отмахивается она. – Я с удовольствием что-нибудь для вас приготовлю. Чего бы тебе хотелось? – Удиви меня. Развернувшись, она шагает вперед. Селкет следует за ней, а я замыкаю процессию. Я был бы не против каждый день бегать с ней в роще, купаться и… Пока мысли не свернули на шальную дорожку, лучше мне их обуздать. Ничего подобного я делать не стану. Тем более со смертной. Никогда не начну испытывать чувства к смертной женщине. Я поклялся себе в этом и сдержу хотя бы эту клятву. Однако постепенно у меня закрадываются сомнения в собственной силе воли. Есть в ней что-то такое, что заставляет меня забыть о многих принципах. – Встречаемся на кухне через полчаса! – кричит мне Нефертари, после того как мы проходим в дом через двери террасы, а затем она поднимается по лестнице в свое крыло. – Надеюсь, я найду ее в этом лабиринте, – бормочу я, но девушка уже не слышит. – Я вас провожу, – произносит позади меня Гарольд. – Вы всегда так подкрадываетесь? – спрашиваю я, разворачиваясь к нему. Мои инстинкты уже не работают так, как надо. А во всем виновата эта проклятая женщина. Она совершенно выбивает меня из колеи. – Когда в том есть необходимость. – Он абсолютно не меняется в лице. – Я защищаю их обоих, как вам известно. Это не всегда было легко. Я тотчас сосредотачиваю на нем внимание: – Им угрожали? Они в опасности? Дворецкий отрицательно качает головой: – Просто у Тарис всегда была слишком сильная тяга к приключениям. – Значит, вам приходилось защищать ее от нее самой? – И то же самое я буду делать до последнего вздоха. – Невозможно не распознать в его словах предостережение, и для этого даже необязательно читать мысли. «Я тебя убью, ангел, если ты сделаешь ей больно». Я кладу руку старику на плечо, позволяя почувствовать мою силу. Тот едва заметно вздрагивает, но не опускает взгляд, как поступил бы любой нормальный человек. Он просто-напросто продолжает стоять передо мной с прямой спиной. – Рад это слышать. Вы ей понадобитесь. – Когда меня уже не будет рядом. – Сами отыщете дорогу в свою комнату? Я приду за вами через полчаса. Когда я собираюсь взбежать по лестнице, ко мне присоединяется собака. – Селкет, – зовет ее Гарольд, – ты идешь со мной. Животное поднимает глаза на меня, и я киваю. Спустя ровно полчаса в мою дверь стучат. Я бы предпочел провести вечер в одиночестве. Однако я приехал сюда, чтобы разгадывать загадку и защищать Нефертари, поэтому не могу прятаться. Так что иду за дворецким на кухню, расположенную на полуподвальном этаже, и уже издалека слышу смех Нефертари. – Малакай сегодня перенапрягся, – сообщает Гарольд. – Хотел порадовать Тарис. Теперь у него вряд ли останутся силы, чтобы что-то съесть. Не готовьте ничего тяжелого, и все должно легко жеваться. Ему стало сложно глотать. Как только он устанет, пожалуйста, позвоните, и я отвезу его спать. – Конечно. Как насчет рыбы? Я знаю один классный рецепт. Нефертари могла бы порезать его порцию, и ее легко будет жевать. Можно даже добавить немного овощей. – Было бы замечательно. В холодильнике вы найдете все, что он любит. – Перед дверью Гарольд замирает. – Оставлю вас одних. Подарите им обоим незабываемый вечер. – В глазах пожилого мужчины блестят слезы. – Постараюсь, – обещаю я, а потом смотрю ему вслед, пока он шагает обратно по узкому коридору. Лишь когда дворецкий доходит до лестницы, я открываю дверь. Кухня точно такая, как я и ожидал от дома такого типа. Под кирпичной вытяжкой возвышается гигантская газовая плита. В центре располагается островок с черной гранитной столешницей. Холодильник просто огромный и очень современный, но остальная мебель создает очарование деревенской кухни. Наверняка раньше в поместье устраивали пышные праздники, и здесь хватило бы места, чтобы угощать гостей. – А мы уж думали, ты уснул, – поддразнивает Нефертари, тем самым пресекая даже намек на возможную неловкость, которой я опасался. – Мы вот-вот умрем от голода. – Разве я могу это допустить? Что вы думаете о ризотто с рыбой или креветками? – Я смотрю на Малакая. Он бледный, щеки запали. – Звучит отлично, – откликается он. – Хотя я вполовину не так голоден, как моя сестра. – Но ты должен есть, чтобы поддерживать силы и чтобы мы могли отправиться в Штаты. – Зачем вам туда? – открывая холодильник, настороженно интересуюсь я, потому что сегодня слышу об этом впервые. – Там работает профессор, который разработал новую терапию. Есть люди, которые с болезнью Малакая живут до сорока и дольше. – Надежда в ее голосе разрывает мне сердце. Ее брату уже нельзя помочь, его время истекло. – Это исключения, а вовсе не правило, – объясняет Малакай, и в его тоне гораздо меньше ноток отчаяния, чем у сестры. – Но мы можем себе это позволить и поэтому попробуем. Я достаю рыбу из холодильника. – Конечно. Где рис, чеснок, лук и бульон? – спрашиваю, заработав тем самым благодарный взгляд Малакая. Нефертари спрыгивает с высокого табурета. Стойка в середине сконструирована так, что одна ее часть расположена выше остальных. Как раз там удобно сидеть Малакаю. Кроме того, мы с Гарольдом по пути сюда миновали лифт. Следовательно, дом капитально перестроили под нужды Малакая. И не жалели средств, чтобы сделать его последние годы максимально комфортными. Не многим людям так везет. Нефертари снова одета в джинсы и худи, а ее волосы убраны в небрежный пучок. В таком виде она более соблазнительна, чем Адриана в лучшем наряде. Особенно сейчас, когда я попробовал, какова она на вкус и каково это – ощущать ее под собой. Нагруженная всем, что я просил, Нефертари возвращается к кухонной стойке. – А десерт будет? – А чего бы тебе хотелось? – От внезапного желания побаловать ее у меня перехватывает дыхание. Она в задумчивости покусывает нижнюю губу. – Крем-брюле. Сможешь? – Проще простого. – Сейчас я бы приготовил что угодно, лишь бы это вызвало улыбку на ее сладких губах. Малакай смеется: – Она думает, будто я зову ее котенком, потому что она постоянно отирается вокруг меня. А на самом деле ее так называли еще наши родители, потому что она любит сладкое, как коты – сливки. За десерт она готова сделать все, что угодно. – Все не настолько плохо, – с улыбкой возражает Нефертари. – Я запомню, – негромко говорю я, хотя давно уже это подозревал. У нее подрагивают уголки рта: