– Что тебе для этого понадобится? – Стручок ванили, молоко, сливки, пара желтков и сахар. Белый и коричневый для верхнего карамельного слоя. – То есть много коричневого сахара. Малакай снова смеется, и я присоединяюсь к нему. Нейт никогда бы не призналась, что любит сахар. Она вообще отвергала все, что могло испортить фигуру. Я нарезаю лук, в то время как Нефертари под моим руководством выскребает стручок ванили, бросает в молоко и доводит смесь до кипения. Пока я обжариваю нарезанный кубиками лук и добавляю рис, она несколько минут взбивает яичные желтки с сахаром до кремообразной массы. Потом я вливаю в рис немного бульона. – Разогрей духовку и найди три небольшие формы для запекания. Добавить в ризотто немного грибов? – интересуюсь у Малакая, и тот кивает. – Тогда минутку помешай рис, – прошу Нефертари. – Тут нужно чувствовать. Справишься? – Буду чувствовать столько, сколько пожелаешь, – лукаво отвечает она. Вскинув брови, я снова поливаю рис бульоном. – Когда он впитает жидкость, добавишь еще немного. – Как прикажете. Что насчет моего крема? – Скоро доделаешь. Сейчас мне нужно, чтобы Малакай что-нибудь поел до того, как у него закончатся силы. Поэтому первым делом я готовлю рыбу и нарезаю грибы. – Значит, ты был у Осириса? – внезапно спрашивает Малакай, этим вопросом выбивая меня из колеи. – Тебе опасно там появляться? – На самом деле нет. – Я высыпаю грибы на сковородку. Нефертари бросает на меня полный ужаса взгляд. – Для того, кто знает дорогу и избегает демонов, вполне выполнимо. – Это не совсем правда, но душа Малакая не будет проходить этот путь в одиночку. Я все время буду находиться рядом. – Хотел бы я знать, добрались ли наши родители до полей праведников. – Это ты узнаешь не раньше, чем постареешь и поседеешь, – резко бросает Нефертари. – И я считаю, что добрались. Никто не изучал «Книги мертвых» внимательнее, чем они. Не существовало опасности, о которой они бы не знали. Они знали, как открывать врата, какие холмы лучше обойти стороной, и выучили имена множества демонов. Если не сумели они, то кто тогда? – Ты забываешь, что их сердца должны быть легче пера Маат, – напоминает ей брат. – Они ни в чем не провинились в этой жизни. Они ведь осилили переход, да? – Девушка требовательно смотрит на меня. – Ты забирал их души? Я киваю, хоть и не помню ничего такого. Люди думают, что я лично являюсь к каждому умирающему, однако этого практически никогда не происходит. – Почему именно ты наделен подобным даром? – любопытствует Малакай. Положив на сковороду кусок масла, я приправляю смесь перцем и солью. – Я не единственный. Есть еще Мункар и Накир. Мы долго сражались с Иблисом и победили его. В этом доме есть вино? – стараюсь отвлечь их обоих от темы. – Белое или красное? – уточняет Нефертари. – Получается, та история про Иблиса – правда? Ты его победил? – Давай белое, – говорю я, – если оно достаточно холодное. Да, я дрался с Иблисом и не горжусь этим. Ангелам не стоит воевать друг против друга. Девушка подходит к холодильнику для вина. – Не мечтай, что тебе удастся увильнуть и не рассказать нам все, – вставляет Малакай. – Она уже почуяла кровь. Я вздыхаю: – И как я только мог на это надеяться?! Нефертари достает бутылку вина, читает этикетку и вытаскивает из ящичка штопор. – Итак, ты и Иблис… – Это некрасивая история, – предупреждаю я. – До затопления ангелы и джинны в основном держались на расстоянии от людей. В отличие от богов. Я жил в своем дворце с Нейт и там и должен был оставаться, – вырывается у меня с бо́льшим раздражением, чем следовало бы. Нефертари роняет ложку, и я застываю. – Прости. Продолжай, – просит она. Я мгновение наблюдаю за ней, но девушка совершенно спокойно поднимает ложку. Кажется, упоминание моей возлюбленной ее не беспокоит. – Народ джиннов делится на три вида. Мариды, гули и ифриты. Гулям не нравилось, какое влияние боги оказывали на людей. Они тоже захотели, чтобы им молились. Однажды Аль-Джанн, один из королей джиннов, объявил нам войну и повел своих подданных на материк. – Нефертари протягивает мне бокал вина, и я делаю большой глоток. – Саида обратилась к богам и ангелам за помощью. Она справедливо опасалась, что Аль-Джанн сотворит с людьми ужасные вещи. До меня армией высших ангелов управлял Иблис. До этого звания он прошел весь путь от простого солдата и стал могучим воином. Мы откликнулись на зов Саиды, и Иблис выступил против войск Аль-Джанна. Сет командовал отрядами богов и уговорил меня пойти с ним. Тогда мы еще дружили. – Мысли ускользают в прошлое, и перед внутренним взором четко предстает эта картина. Почти невозможно себе представить, насколько мы когда-то были близки. – Аль-Джанн раз за разом уклонялся от битвы, пока вдруг не пригласил Иблиса и Сета на разговор. – Я кладу рыбу в горячее масло. – Я сопровождал их. Разумеется, мы предположили, что он капитулирует. Думали, понял, что у него нет шансов против превосходящих сил. Но гуль все время твердил о жажде власти богов, которая обратится против ангелов, если Иблис уничтожит армию джиннов. Он говорил и говорил, и только когда стало слишком поздно, мы сообразили, что он нас околдовал. Меня и Сета он лишил воли, а Иблиса отправил обратно к солдатам. Те без раздумий примкнули к своему предводителю. Они уже себя не контролировали, – оправдываю я ангелов-отступников. Помню, какая ненависть охватывала всех, кто оказывался рядом с Аль-Джанном. Даже меня она не пощадила. Я сидел в палатке посреди пустыни, закованный из-за чар в цепи из орихалка, и думал лишь о том, как бы убить Сета, который, тоже плененный, лежал возле меня. От воспоминания о тех событиях у меня до сих пор выступает пот на лбу. – Восставшие джинны превратились в демонов, верно? – подает голос Малакай. – Верно. Дело было в чарах. Воины Аль-Джанна убивали и грабили. Мы так и не выяснили, откуда гулю стало известно о таком колдовстве. – Что стало с тобой и Сетом? – нетерпеливо интересуется Нефертари. – Как вы освободились? – Нам понадобится горячая вода, чтобы крем-брюле застыло, – инструктирую я. Она поджимает губы, но наливает воду и ставит чайник. – У вас получилось разрушить заклятие? Я аккуратно переворачиваю рыбу. – У меня не хватало сил. Зато хватило у Сета. Он спас нас обоих, хотя существовал риск, что я наброшусь на него и убью, как только будут сняты цепи. – Иногда меня терзает вопрос, чем бы все обернулось, сделай я это тогда. Атлантида бы никогда не затонула. – Не кто иной, как страшный и ужасный Сет, которого ты двенадцать тысяч лет не прощаешь за то, что он виновен в затоплении Атлантиды, спас тебя? – переспрашивает Нефертари, и невозможно не заметить ее сарказм. – Тогда он был моим другом. Мы сражались бок о бок и неоднократно спасали друг другу жизнь. По сути, ничего особенного не произошло. Я бы сделал для него то же самое. – Ну если ты на это смотришь так. – В большую форму для запекания она заливает воду, чтобы маленькие формочки наполовину погрузились в нее. Я игнорирую замечание Нефертари. Сету я больше ничего не должен. – Джинны и ангелы, которые стали демонами, все равно оставались бессмертными. Аристои решили изгнать их в потусторонний мир. Я дрался с Иблисом и собственными руками убил восхищавшего меня мужчину, чтобы избавить его от судьбы продолжить жизнь в качестве демона, – рассказываю я дальше. – Меня и немногих других ангелов, которые смогли противостоять чарам, Осирис удостоил сомнительной чести изгнать демонов. С тех пор они стерегут проход и врата в царство мертвых, и с тех пор я отделяю души людей от тел и отправляю их в этот путь. – Надо внимательно следить за своими следующими словами. Естественно, мы не сопровождаем каждую душу. Это вообще не моя работа. Они должны самостоятельно начать это путешествие, да и в загробном мире тоже будут предоставлены самим себе. – Теперь можешь разлить смесь по формочкам и поставить все это в духовку, – велю я Нефертари. Она хмурится. Вероятно, сейчас у нее возникает еще больше вопросов, чем прежде. Однако, к моему удивлению, она выполняет мои инструкции. – Аппетит у нее сильнее, чем любопытство, – поясняет Малакай. – Интересная история. Спасибо, что поделился ею с нами. – Не самая занимательная, но по крайней мере еда уже готова, а твоя сестра ничего не испортила. Девушка показывает мне язык. Мне хочется притянуть ее к себе и поцеловать эти наглые губы. Вместо этого я делаю еще глоток вина. Нефертари достает тарелки из шкафчика, и я позволяю ей подготовить порцию для Малакая. Она тщательно нарезает рыбу и относит брату. Я накладываю ризотто в тарелки нам, пока она наливает вино и вытаскивает салфетки. Малакай получает стакан воды. – Ты гордишься своими обязанностями? – попробовав малюсенький кусочек ризотто, спрашивает он. Я пожимаю плечами: – Я выбрал их не сам. На нас возложили такие обязанности исключительно для того, чтобы изгнать демонов в потусторонний мир, – сообщаю я то, о чем не известно почти никому из людей. – Как я уже сказал, они оставались бессмертными, а мы не могли позволить им и дальше творить беспредел. Мы считали, что в загробном мире они не причинят много вреда. – Но из-за этого душам людей стало гораздо труднее попадать в поля. – Этими словами Нефертари бередит еще не зажившую рану. – Об этом мы не подумали, – признаюсь я. – Откуда ты вообще узнаёшь, что человек умирает? Эта девчонка не отстанет. – Это неподходящая беседа для ужина. – Ангел смерти не любит говорить о смерти? – выгибает она бровь, и я сдаюсь. – Как только с Древа жизни падает листок с именем человека, я понимаю, что он умрет в ближайшие сорок дней. Так происходит с тех пор, как Адама и Еву изгнали из рая и вы потеряли бессмертие. – Я смотрю ей прямо в глаза. – Но из-за этого ты не должен забирать его душу, – заявляет Нефертари, откладывая вилку в сторону. Руки у нее дрожат. Сейчас я иду по тонкому льду. Она не спросила, упал ли уже лист Малакая. – Нет, не должен. За эти сорок дней тот, кому суждено умереть, может попросить пощады. – И когда ты разрешаешь отсрочку? – Ни она, ни я не смотрим на Малакая. Она с мольбой смотрит мне прямо в глаза. – Если у нее достаточно веская причина, душа сможет задержаться дольше. – Я пытаюсь как можно спокойней поднести вилку ко рту. Но уже сейчас знаю, какой вопрос она задаст следующим. – Сколько раз ты уже давал отсрочку?