– Конечно, – коротко бросает Азраэль, отрезая кусок бекона. Я мгновенно настораживаюсь: – Что он натворил? – Ничего, – отвечает Азраэль. – Вчера ходил с ней в театр. – В театр? – Я едва не давлюсь кофе. – Кимми, конечно, любит театр, но вряд ли его любит Гор. – Сама хотела, чтобы он не спускал с нее глаз. Кстати, это цитата. Так что не жалуйся. – «Не спускать глаз» не означает, что он должен к ней подкатывать. Они ходили одни или с ними был кто-то еще? – Обе ее очаровательные подружки. – О, это хорошо, – с облегчением выдыхаю я. – Тогда я спокойна. Теперь Азраэль отпивает кофе, но при этом лукаво смотрит на меня: – Почему? Ну это же очевидно. В поисках помощи я поворачиваюсь к Малакаю, но тот пьет чай, притворяясь, что у него проблемы со слухом. – Если рядом были Хейзел и Глинис, Гор навряд ли уделял Кимми столько внимания, как в тот вечер на ужине у графа. И она больше не будет предаваться несбыточным мечтам. – То есть, по-твоему, для Гора две другие юные леди интересней, чем твоя кузина? Что за глупый вопрос! – Они высокие худые блондинки, – фыркаю я. Даже в моих собственных ушах эта фраза звучит отвратительно. – Тебе не кажется, что это немного поверхностно с твоей стороны? – спрашивает Азраэль. – Не ожидал подобного комментария от девушки, которая за мой счет сделала пожертвование в «Women’s Budget Group». Которое я, кстати, подтвердил. Мы с владелицей бутика давние друзья. – В переводе это значит, что ангел либо с ней спал, либо со всеми своими женщинами делает ей приличную выручку. – Беднее ты от этого не станешь, а так хотя бы сделал доброе дело. Он на это не ведется. – Не думал, что ты так легко позволяешь внешности ввести себя в заблуждение. Подруги твоей кузины просто сражаются в мире, где доминируют мужчины, оружием, которое дала им природа. Не каждый умеет блистать интеллектом. – То есть ты сейчас хочешь сказать, что Гор больше интересовался Кимми, чем теми двумя? Да скорее груша упадет с вишневого дерева. – Надо успокоиться. Разумеется, он прав. Мое отношение к Глинис и Хейзел далеко не справедливое и объективное. Азраэль очень серьезно смотрит на меня, и от этого волоски на руках становятся дыбом. – Гор сказал, что твоя кузина очень умная. Она ему нравится. – Если он разобьет сердце Кимми, я его убью. Передай это своему приятелю, когда в следующий раз будешь с ним разговаривать. Она не игрушка. – Но она уже взрослая и способна сама принимать решения. Позвони ей и спроси, как прошел вечер. – Так и сделаю, – рычу я, принимаясь за завтрак. Малакай тем временем посвящает ангела в секреты компьютерной программы, которую он сам разработал и которая уже не раз помогала нам в поисках. Будь в нас больше авантюризма, мы бы озолотились на хакерских атаках или на продаже пропавших произведений искусства. После завтрака Гарольд увозит брата обратно в комнату, а Азраэль следует за мной в библиотеку. Впервые попав в эту комнату, он внимательно осматривается. Стеллажи плотно забиты рядами изданий на всевозможные темы. В коллекции уже несколько тысяч наименований, и с самого момента постройки поместья она постоянно пополняется. Часть книг нам даже пришлось перенести в западное крыло. На подоконнике стоит гигантский глобус, а на двух столиках для чтения лежат раскрытые атласы. В камине горит огонь. Гарольд знает, как я люблю проводить время за чтением… на коричневом кожаном диване, свернувшись калачиком под шерстяным пледом. Может, позже я этим и займусь. Почитаю какой-нибудь роман. Историю, которая сможет отвлечь меня. Я слишком напряжена и измотана, чтобы ясно мыслить. Так я никому не помогу. Азраэль, судя по ощущениям, чересчур внимательно за мной наблюдает. Такое чувство, будто все мои эмоции становятся известны ему раньше, чем мне самой. Я молча складываю ему в руки стопку книг, в которых мы можем найти полезную информацию, себе тоже беру парочку, и мы отправляемся к брату. Ни за что не проведу еще хотя бы секунду наедине с ангелом. Хорошо, что Малакай взял Азраэля в оборот и обсуждает с ним самые разные теории. Так я могу сосредоточиться на поиске изображений. Сначала штудирую книги, а потом множество сайтов в поисках зацепок о тайниках. Пока мы работаем, я почти не разговариваю с парнями, но периодически бросаю взгляды на Азраэля. К счастью, он не обращает на меня внимания. И только закончив, я достаю телефон и пишу Кимми: «Слышала, вы с Гором вчера посещали театр. Почему ты мне не рассказала?» Ответ приходит сразу: «Ты тоже мне не рассказываешь, с какими парнями встречаешься». «Потому что я не встречаюсь с парнями. Он хорошо к тебе относился?» «Все было замечательно». У меня тут же закрадываются подозрения. Кимми обычно такая болтушка, а сейчас буквально тисками приходится вытаскивать из нее информацию. Что-то тут не так. – Мне нужно позвонить, – сообщаю я ребятам. – А потом позанимаюсь йогой, шея уже совсем затекла. Малакай кивает, а Азраэль вообще не реагирует. Тоже хорошо. Уже на пороге встречаю Гарольда с перекусом. – Я попозже возьму себе что-нибудь на кухне, – говорю ему, направляясь в свою комнату. Кимми берет трубку после всего лишь пары гудков. Включив громкую связь, я кладу мобильный на письменный стол перед окном. Отсюда открывается прекрасный вид на наше поместье. – Расскажи мне, что конкретно произошло, – прошу я кузину. – Если он грубо себя вел, я с ним разберусь. – С чего ты взяла, что он грубо себя вел? – смеется она. – Он меня на руках носил. – Смех превращается в хихиканье. – Ну, не буквально. Но складывалось именно такое впечатление. Шагнув к шкафу, я вытаскиваю оттуда одежду для йоги. – Вот уж не подумала бы, что он пойдет в театр. Бар, где танцуют на столах, ему больше подходит. – Туда мы идем сегодня, – деловито сообщает Кимми. – Это было его условие. Резко подскочив, я ударяюсь головой о шкаф. – Это шутка, Тари. Можешь не волноваться. Он вел себя примерно. Чересчур примерно, на мой взгляд. – Он не для тебя, Кимми. – Я снимаю свитер и натягиваю спортивный бюстгальтер. – Это я и так знаю. – От меня не ускользают грустные нотки в ее голосе. – Я очень удивилась, когда он позвонил вчера утром. Не думала, что вообще снова с ним увижусь. Надеюсь, не ты уговорила его или надавила? – в панике спрашивает она. – Это был бы такой стыд. – С ума сошла? Я сказала ему, чтобы он держался от тебя подальше. – Хм, ладно. – Кимми на мгновение задумывается, чем со мной поделиться. – С Глинис и Хейзел он тоже общался вежливо. Но не так мило, как со мной. Он мной интересовался. – Звучит так, будто такого не делал еще ни один мужчина. – Тари? – Да? – Как ты считаешь, будь я немного постройнее, у меня появился бы с ним шанс? Ее вопрос разбивает мне сердце. – Не смей даже думать подобное. Если парень видит не тебя, а твою внешность, то радуйся, что у тебя нет с ним шансов. – Знаю. – В ее голосе слышится смущение. – Я бы… мне… – Выкладывай, – говорю я, доставая штаны для йоги. – Мне хочется, чтобы меня поцеловали, – выпаливает она. – Готова поспорить, что я самая старая нецелованная девственница в мире. – Сомневаюсь. – Что бы я ни сказала по поводу ее проблемы, это будет всего лишь попыткой успокоить. Так что выбираю одну из возможных ничего не значащих фраз: – Однажды ты встретишь того самого. Вот увидишь. Гор не тот самый. Он бессмертный. – Знаю. Папа сказал мне то же самое, и мама тоже, – доносится грустно с другого конца линии. Раз мои советы стали такими же пустыми, как у тети Фионы, все действительно очень плохо. Взяв смартфон со стола, я сажусь на кровать. – Послушай, Кимми. Твоя мама любит тебя, но она перегибает палку. Тебе пора оторваться от нее. Сними отдельную квартиру, носи джинсы и футболки, как любая другая девчонка в твоем возрасте. Похудей или забей на это, ходи на студенческие вечеринки и флиртуй – и я клянусь, за год тебя поцелуют столько раз, что ты собьешься со счета. – Ты правда так считаешь? – тут же оживляется она. – Конечно, я так считаю. Ты самый хороший человек из всех, кого я знаю, включая меня саму. Ты умная и веселая. В тебе чуть больше килограммов, чем в этих скелетинах, потому что ты любишь есть. Это не смертный грех, а кто смотрит на это по-другому, просто недостоин тебя целовать. Вообще не подпускай к тебе таких идиотов. Это приказ. Как бы я ни любила твоих родителей, тебе пора жить собственной жизнью. – Я знаю, – вздыхает она. – Но мама и так страдает, потому что Константин редко объявляется. Она не хочет потерять еще и меня. – Она тебя не потеряет. Ты не такая неблагодарная, как твой брат. Может, тебе такую татуировку на лбу сделать? Ты хорошая. Ты думаешь о других. И наверняка будешь каждый день писать своей маме. – Или два раза, или три. – Да хоть сто. Только не отправляй фотки, где ты с кем-то целуешься. Кимми заливается радостным смехом. – Ее хватил бы инфаркт.