– Судя по всему, Сильвер не объясняла тебе про сбор? – Сильвер вообще ничего мне не объясняла. Черты его лица становятся жестче, и в глазах мелькают недобрые огоньки. Губы сжимаются в тонкую линию. Через секунду он разжимает их, говоря: – Ее за это отчитают. Я приподнимаю брови. Отчитают? Накажут, как ребенка или подчиненного? Говорит так, будто имеет право приказывать ей. Допустим, это правда, но, если так, с каких пор Отрекшиеся и Падшие подчиняются приказам Нефилима? – Кто ты? Он чуть наклоняет голову. Волосы спадают с его лица, и я замечаю угловатый шрам, проходящий под его левой бровью и исчезающий где-то у корней волос. Он окидывает меня оценивающим взглядом, как будто пытается разгадать какую-то тайну, скрытую во мне. – Можешь звать меня Торн. Его тон заставил меня задуматься, на самом ли деле это его настоящее имя. – И как же так вышло, что ты живешь с этими… созданиями? Он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Одна его бровь ползет вверх. – Я не просто живу среди Отрекшихся. Я – их правитель. Глава 16 Стил Керамическая лампа летит в стену. Почему-то в тишине, зазвеневшей после моего приступа агрессии, спокойнее не становится. Беру хрустальную вазу и отправляю ее туда же. Осколки со звоном разлетаются по всей комнате, от удара в гипсокартоне осталась вмятина. Гнев внутри продолжает клокотать, словно животное. И это животное требует разрушений. Схватив стул, я поднимаю его над собой и с размаху разбиваю его о твердый деревянный пол. – Стил! Игнорирую крик и осматриваю комнату в поисках того, что еще можно сломать. У меня весь мир рушится, значит, и пространство вокруг меня должно полностью это отражать. Взгляд цепляется за картину: черно-белое изображение мужчины с крыльями за спиной. Он роняет на землю сердца. Их цвет напоминает мне о волосах Эмберли с ярко-красными кончиками. Пойдет. Направляюсь в другую часть комнаты, намереваясь разорвать произведение искусства на кусочки, как вдруг в грудь мне врезается пара тонких рук. Нова чуть сгибает пальцы, чтобы ее острые ногти не исцарапали мне кожу в кровь. Я не останавливаюсь. Из горла вот-вот норовит вырваться рык. Моя звериная сущность жаждет освобождения. Даже в мире смертных. Девушка сердито сводит брови у своих ярко-зеленых глаз, губы ее сжаты в тонкую линию. Я знаю ее достаточно давно, чтобы понять, что она имеет в виду, но одного взгляда недостаточно, чтобы подчинить меня чьей-то воле. – Эй, невероятный Халк, я с тобой говорю вообще-то. Тебе нужно остыть, парень. – Да, мама уже грозится шкуру с тебя содрать за разруху в другой комнате. Тронешь ее картину от Бэнкси[7], и она вообще от тебя откажется. – Вытягиваю шею, чтобы увидеть, как Грейсон у двери осматривает комнату. Из-за его спины выходит Стерлинг и тихо присвистывает. – Неплохо, – говорит он. Обращает внимание на картину, которую я чуть не истерзал. – Мама не особо расстроится. Бэнкси – один из нас, так что она просто попросит его нарисовать другую. Да что они все про картину да про картину?! – Два. Дня. – Еле произношу. В комнате тишина. Слышно только мое дыхание. Я крепко, до боли, сжимаю челюсти. – Прошло уже двое суток с тех пор, как она ушла с ними, а мы сидим здесь сложа руки, вместо того чтобы забрать ее у этих тварей. – А вот щас обидно было, – Стерлинг поднимает руки. – Чувак, у меня уже пальцы болят от бесконечного клацания по клавиатуре. Вообще-то я шел перекусить, проходил мимо и услышал, как ты тут буянишь. Это правда. Мы знаем, как продвигается расследование, только благодаря брату. Совет не посвящает нас в прогресс. Когда Сейбл узнала, что устроили эти ребята, а именно об обмане родителей и ее в частности, чтобы найти меня и помочь, была просто вне себя от ярости. Отнеслась она к этому соответствующе. А узнав обо всем случившемся, она назвала нас «детьми», «безответственными» и «безрассудными». Запускаю пальцы в волосы и сжимаю их в кулак. Откидываю голову назад и сосредоточиваюсь на дыхании. И правда, нужно успокоиться. Давление постепенно приходит в норму. В комнату залетает сияющая точка и приземляется на плечо Новы. Мгновение спустя Диньк исчезает в снопе искр, снова превратившись в белку-летягу. Бесполезный небожитель. – Мы все делаем все что можем, – его высокий голос меня раздражает. – Уж кто бы говорил, – срываюсь я. Животное отскакивает назад, прячась за шеей подруги. Она поднимает руку, гладит его пальцем по голове. – Ты несправедлив, – говорит она. – Несправедлив? – горько усмехаюсь. – Его единственной целью была защита Эмберли, и он с ней не справился. Диньк взмывает в воздух и исчезает. Девушка кидает в мою сторону сердитый взгляд. – Ты знаешь, почему это произошло. – Да, потому что он оставил ее. – Ради спасения твоего брата. Считаешь, что лучше бы он позволил Стерлингу умереть от кровопотери в коридоре того клуба? А именно это бы и произошло, если бы небожитель не остался с Грейсоном и Эш. Стер бы не выжил. Я не могу смотреть ей в глаза, потому что, разумеется, она права. Диньк спас жизнь члену моей семьи, и я должен быть благодарен за это. На самом деле Эмберли пропала из-за меня. Я был тогда с ней в том переулке. Я позволил ей уйти. Это все моя вина. У меня был шанс вонзить нож в сердце Сильвер, но я не стал этого делать. Решил получить от нее информацию, а не убивать. Мы лишились нашего преимущества. Отвернувшись ото всех, подхожу к окну и бесцельно смотрю на Нью-Йорк. В агрессии и крушении всего подряд нет никакого смысла. Это не поможет найти и вернуть Эм. Нужно собраться с мыслями. Сделав глубокий вдох через нос, я считаю до пяти и снова поворачиваюсь ко всем лицом. Грейсон, Стерлинг и Нова все еще здесь. Они хорошо знают меня. За столько лет вместе мы пережили целую кучу всего. И плохого, и хорошего. При необходимости они без раздумий отправились бы за мной даже в Ад. Относительно многих моих действий могут возникать вопросы и сомнения, но они прикроют меня, несмотря ни на что. – Вы правы, – сказать это оказалось куда проще, чем я думал. – Я отвратительно себя вел. Этим делу не поможешь. Кивнув, Нова скрещивает руки на груди. – Ну и что планируешь делать? – Для начала перестану прятать голову в песок и подключусь к делу. Я знаю кое-кого из хранителей. Она всеми словами проклинает день нашей встречи, но, думаю, смогу уговорить ее помочь. Нужно узнать, что им вообще известно. – Вот это другой разговор, – Стерлинг мотает головой, приглашая нас идти за ним. Следуя за братом, я вспоминаю последние слова, которые сказала мне Эмберли прежде, чем исчезнуть: «Ты говорил, что меня несложно найти. Так докажи это». Именно это я и собираюсь сделать. Глава 17 «Я не просто живу среди Отрекшихся. Я – их правитель». Невозможно. Отрекшиеся ни за что не потерпят и не станут подчиняться потомку ангела. Если я, конечно, правильно понимаю, кто он. – Кто ты такой? – требовательно спрашиваю я. – Нефилим, разумеется. Как и ты. Ты же ведь и сама это видишь, – он разводит руки в стороны, показывая, что скрывать ему нечего. Я смотрю на белую ауру вокруг него. Тьма изредка появляется в ней, будто небольшие молнии. Он явно что-то недоговаривает. Я сажусь прямо. Нога дико болит. Нужно двигаться осторожнее. – Сколько тебе лет? – определить возраст полукровки невозможно. Тому, кому на вид лет тридцать, на самом деле может оказаться несколько сотен. Насколько мне известно, потомки чаще всего умирают на поле боя, чем от старости. И я еще не видела ни одного, которому можно было бы дать больше тридцати пяти. Торн в сравнении с ними кажется вечно молодым. Тонкие белые шрамы невероятно контрастируют с его идеальной мраморной кожей, подчеркивая, а не отвлекая внимание от потрясающе красивых черт его лица и добавляя некоторую изюминку. В глазах читается явная усталость от непростой жизни. Красив, как ни посмотри. Словно сошел с обложки журнала. – Мне двадцать. Такой молодой. – Если ты – их правитель, зачем сражаешься? Тебя ведь могли убить.