Крохотная искорка надежды на то, что я не так что-то поняла, гаснет, оставаясь в моей душе черным угольком. Его глаза наполняются печалью, как только он понимает, что последние крупицы моего доверия потеряны навсегда. От осознания дальнейших событий мое и без того напряженное тело сжимается еще сильнее. Только один из нас выйдет из этой пещеры живым. – Ты позволишь мне все тебе объяснить? – Думаешь, объяснения смогут исправить ситуацию? – жестом указываю ему на труп женщины, лежащий в куче своих же внутренних органов. И на обезглавленного парня рядом с ней. Оттолкнувшись от стены, он прижимает руку ко лбу и шепчет: – Значит, она была права. Он расправляет плечи, и за его спиной распускаются большие серебристые крылья, порвав рубашку. Уже в полной боевой готовности парень снова поворачивается ко мне лицом. – Я очень надеялся, что до этого не дойдет, – казалось самые обычные слова, но говорит он их абсолютно безжизненно. Как будто кто-то нажал на рычаг, и между ним и человечностью возникла непроходимая стена. Руки покрываются мурашками, и я отступаю на полшага назад. Увеличить расстояние между нами еще больше нет возможности, так как за моей спиной все еще прячется девочка. – Ты говорил, что я буду свободна после нескольких дней, проведенных здесь, с твоим народом. – И я сдержал обещание. Как думаешь, почему дверь в твою комнату осталась незапертой? Я замираю, сбитая с толку. Сильвер поступила так по его приказу? – Но ты не только попыталась сбежать, – продолжает он. – Ты попыталась отнять у меня то, что тебе не принадлежит. – Это живые люди, – возражаю ему я. – А не чья-то частная собственность. Они тебе не принадлежат. И вообще никому, кроме самих себя. – Их жизнь для меня не имеет значения. Я могу только горько усмехнуться на подобное заявление. – Ты считаешь, что я ненавижу их. Но это не так, – говорит Торн ледяным тоном. – Я отношусь к ним ровно так же, как и к любому другому низшему существу. Они служат великой цели: помогают увеличивать нашу армию. Но, кроме этого, от них нет никакого толку. И если бы ты считала точно так же, всего этого не произошло бы. Я чувствую, как он наступает, хотя физически не сдвинулся с места. – Нет. Это люди. И они заслуживают жить. Точно так же, как этого заслуживаем ты и я. У них есть свои мечты и надежды. Семьи и друзья. С чего ты вообще взял, что можешь распоряжаться ими как душе угодно? Только из-за того, что ты сильнее? После этих слов он приближается ко мне на шаг, и я усилием воли заставляю себя оставаться на месте. У меня есть всего два варианта: остаться здесь и сражаться или забрать малышку и улететь. С Ангелиной на руках далеко я не улечу, но и оставить ее здесь тоже не могу. – Да. Этот принцип касается всех живых существ. Так и должно быть. – Что за бред? Как раз таки не должно, – твердо говорю я, хотя на самом деле чувствую себя потерянной. – Разве? – с вызовом спрашивает парень. – Вспомни о том, как живут животные. Выживают только сильнейшие. Это принцип естественного отбора. История всего человечества буквально выложена на костях и реках крови угнетенных. А как же Создатель? Разве он правит не потому, что является самым могущественным созданием? В каждом из приведенных им примеров есть свои особенности и оговорки, которые нужно изучать и рассматривать более подробно, но здесь и сейчас мой разум полностью отключен. Заглушен яростью, периодически сменяющейся страхом. – Это другое, – отрезаю я. – Тот факт, что так было везде и всегда, не означает, что это правильный образ жизни. И уж тем более не значит, что так и должно быть. Но тебе не понять, потому что ты так воспитан. Тебе вбили в голову, что, кроме варварского пути, никакого другого просто не существует. Тебя привязали к духовному миру, чтобы ты не увидел правды. Его голос сейчас больше похож на шепот: – Не глупи, Эмберли. Это и твой путь тоже. Ты можешь сопротивляться сколько душе угодно. Но рано или поздно настанет момент истины, и ты все поймешь. Жаль, что сегодня не тот самый день. Ему прекрасно удалось отвлечь меня. Я не предвидела его нападения. Да и вообще не успела что-либо понять. Проходит буквально одна секунда, и мир передо мной погружается в непроглядную тьму. Глава 27 – Эмберли! Эмберли! Кто-то кричит мое имя. Но я вижу перед собой только темноту, поэтому первое, что мне приходит на ум, – это всего лишь сон. Вторая мысль, посетившая меня, – я мертва. Но я отметаю ее по той же причине, что и первую. Я чувствую, как пульс бьется в крошечных сосудах моей головы. Мне хочется вырвать их, чтобы не было так мучительно больно. Но это лишнее доказательство того, что я еще жива. Что-то громко лязгает, и мне кажется, что в моей черепной коробке прыгает какой-то металлический шар, периодически ударяясь о ее стены. Я издаю тихий стон, но шум не прекращается. Наоборот, он становится еще громче. Судя по ощущениям, к моим рукам привязано что-то тяжелое, требуется целая вечность, чтобы поднять их и прижать ладони к ушам, чтобы хоть немного заглушить этот дикий грохот и мне стало легче. Выдохнув, чуть приоткрываю один глаз. Тот факт, что я лежу на спине, мне уже понятен. Твердая поверхность подо мной остужает мою задницу, но сейчас это наименьшая из моих проблем. Прищуриваюсь и осматриваюсь вокруг. Здесь, конечно, темно, но благодаря рассеянному свету хоть что-то да получается разглядеть. Вижу перед собой очень низкий потолок. Мне не требуется много времени, чтобы понять, что я в камере. Не в роскошной комнате с запертой дверью, а в настоящей тюрьме. Ее стены выложены из камня. Я втягиваю носом воздух. Здесь так сильно пахнет сыростью, что даже сладость спектрального воздуха не может перебить этот запах. Прямо как в настоящем подземелье. Ну просто верх оригинальности, ага. Кто-то снова кричит мое имя. Этот крик лишь дополняется к ужасной какофонии из шума и звона в моей и без того измученной мигренью голове. Я как можно сильнее наклоняю голову назад, пытаясь обнаружить источник звука. Все, что я вижу перед собой, – железные прутья, тянущиеся от пола до самого потолка. Но за ними никого нет. Перевернувшись, я ползу к решетке. Игнорируя желание просто лечь и свернуться в позу эмбриона. – С-с-с, – я хочу приказать ему замолчать, но у меня в горле настолько пересохло, что сказать что-то внятное не представляется возможным. Вторая попытка сказать «Стоп» больше похожа на кваканье жабы, чем на человеческое слово. Однако меня понимают. Резкий и бесконечно повторяющийся лязг прекращается, пока я прислоняюсь всем телом к холодной решетке и по совместительству четвертой стене камеры. – Эмберли, – на этот раз зов больше похож на шепот, но я наконец пришла в себя настолько, что тут же узнаю его владельца. Наши камеры разделяет толстая перегородка. Заглянуть в пространство друг друга невозможно. Мои глаза расширяются от удивления, как только я вижу, как ко мне тянется рука, похлопывая по земле между нашими камерами. Поломанные ногти, ободранные костяшки пальцев, грубые руки перепачканы в засохшей крови. Просто потрясающее зрелище. Просовывая руку сквозь прутья так далеко, как только могу, я наконец накрываю его ладонь своей. Прохлада его кожи успокаивает меня. По щеке катится слезинка и приземляется на холодный и твердый пол подземелья. – Стил? – мой голос звучит хрипло, но в нем отчетливо слышно удивление. Что он здесь делает? – Слава Создателю. – Его рука почти до боли сжимает мою, но мне все равно. – Я видел, как тебя принесли сюда. Ты была без сознания, и рана у тебя на голове сильно кровоточила. – Рана на голове? О чем ты говоришь? – поднимаю свободную руку и касаюсь своего лба. Пальцы становятся мокрыми, и, опустив их, я вижу, что они перепачканы темно-красной жидкостью. Ах вот о чем он. – Не важно. – Ты же говорила, что тебе не причинят вреда, – рычит он. Знакомые звериные нотки в голосе тоже успокаивают. – Так это был не сон? Объяснять, что я имею в виду, нет необходимости. Он и так понимает. – Нет. Это был именно сон, но ты затянула в него и нас. Когда мы проснулись, то сразу поняли, что все увидели одно и то же. Хотелось бы мне сполна насладиться крутостью своей новообретенной способности, но сейчас есть дела посерьезнее. – Стил, что произошло? Ты не должен быть здесь. Остальные ребята тоже с тобой? – Ты говорила, что с тобой хорошо обращаются. – Я вздрагиваю от вновь раздавшегося лязга. Наверное, брюнет ударил по одному из прутьев. – Что какой-то парень, тоже Нефилим, Торн, не сделает тебе ничего плохого, – он практически сплевывает это имя, а после снова раздаются рычащие нотки. Настойчивый. Пока не успокоится, ответов на свои вопросы я от него могу не ждать. – Пожалуйста, перестань бить по железу. Кажется, у меня сотрясение мозга. Или просто жуткая мигрень. – Отвечай на вопрос, Эмберли, – приказывает парень, но в этот раз обходится без очередного приступа агрессии. – Все так и было, – наверное, не стоит упоминать о том, как мне отбивали все что можно в тренировочной яме. – Я не смогла придумать, как связаться с вами снова, так что убедила себя, что ничего не было. И это был самый обычный сон. Всю прошедшую неделю я провела взаперти, но именно сегодня дверь в мою спальню оставили открытой. Я попыталась сбежать, но… – у меня в животе все сжимается и переворачивается при воспоминании о людях в подземелье. Бедного паренька и маму несчастной девочки, которая, в лучшем случае, будет вся покрыта шрамами с этого дня. – Эмберли, почему ты замолчала? Что произошло? Нефилим сжимает мою ладонь в своей так крепко, что кажется, что наши кости соприкасаются. Но я не отнимаю руку. Ему нужно доказательство, что я здесь, жива и сейчас с ним рядом. Да и мне тоже. – Они держат здесь людей. Не знаю точно, как они перенесли их в мир духов. Хотя кое-какие догадки на этот счет у меня есть. Я нашла целую группу. Но когда попыталась спасти, чтобы мы могли сбежать вместе, меня поймали. Я не… – Я проглатываю слюну и продолжаю свой рассказ: – Я не знаю, что с ними сейчас. Но они были в ужасных условиях. Их всех скормят Отрекшимся. Даже маленькую девочку. Свободной рукой я закрываю себе рот, всхлипывая. Какое-то время Стил хранит молчание. Скорее всего, он пытается все осознать и не дать волю эмоциям. – Мы что-нибудь придумаем, – как всегда, уверенно говорит он. Если бы все было так просто. – Давно ты здесь? Он усмехается, но в этом смешке слышна горечь, а не веселье: – Вот бы знать. Сколько дней назад ты создала тот совместный сон?