– Совместный сон? – это так называется? – Четыре. Возможно, уже пять. – Тогда что-то около трех дней. Я отправился искать тебя на следующий вечер после того сна и… влип в кое-какие неприятности. Сильвер. И ее неотложное дело. Наверняка это было оно. – Здесь только ты? Остальные не с тобой? – …Да, я один, – то, что Стил отвечает не сразу, немного напрягает. – Ты сказал не все. – Нет. Я правда здесь один. Когда я уезжал, ребята все еще были в нашем пентхаусе в Манхэттене. Остается только надеяться, что они уже вычислили это место. – Уайтхолд. Так они называют эту территорию. И крепость. – Пф. Очень оригинально. – Представляю, как парень осматривает грубые стены из белого камня, в которых он провел уже несколько дней. Брюнет ослабевает свою хватку. Смотрю вниз и замечаю на его ободранных костяшках следы спекшейся крови. – Ты в порядке? – Да, – в его голосе сквозит нотка усталости. – Я в порядке. Не переживай за меня. Мне ничего не остается, кроме как поверить ему на слово. Мы оба погружаемся в свои мысли, и в подземелье воцаряется молчание. У меня начинает болеть спина от той позы, в которой я сидела, чтобы дотянуться до травмированной руки Стила. Но положения я не меняю. – Не нужно меня спасать, – едва слышно и очень мягко произношу я. – Здесь… очень опасно. Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал или погиб из-за меня. Лучше бы я не затягивала тебя и остальных в этот сон… и ты не искал меня. Я убираю руку, пока парень снова не схватил меня за нее. Прислонившись спиной к железным прутьям, я прижимаю колени к груди и обхватываю их. – Эмберли, – его голос больше похож на рычание. – Я же обещал, что найду тебя. – И поэтому ты умрешь здесь вместе со мной. Просто замечательно. С его стороны раздаются шаркающие звуки. Видимо, он встает. Шаги эхом отдаются от стен, пока он меряет шагами свою небольшую камеру. – Ты бы предпочла, чтобы я оставил тебя здесь на произвол судьбы? – Именно, – отвечаю я на выдохе. Брюнет рычит, а потом ударяет стену, разделяющую наши камеры, с такой силой, что некоторые камни ломаются и сыпятся на пол. – Может, превратишься в кого-нибудь, чтобы выпустить пар, а? Наверное, в форме быка справишься с этой стеной или железными прутьями, – это шутка, но только наполовину. – Не могу. Они нацепили на меня какой-то камень, и он не дает мне обратиться. Я смотрю на браслет, который дал мне Торн. Молочно-белый камушек словно подмигивает мне из золотой оправы. Блондин сказал, что он будет заглушать силу крови серафимов для Падших и Отрекшихся. Теперь, когда я в курсе, каким мерзким может быть Нефилим, мне интересно, на что еще способен этот кристалл. Я дергаю украшение на своем запястье, чтобы его снять, но он будто приклеился к моей коже. Офигенно. – У меня тоже есть. Не знаю, что конкретно он делает, потому что превращаться я могу. Но он тоже не снимается. – Он работает так, как я и говорил. Защищает тебя от Падших, – раздается голос чуть дальше от нас, эхом отражаясь от стен. Я не могу видеть соседнюю камеру, но коридор с моего местоположения немного просматривается. Наконец в моем поле зрения появляется Торн. Он останавливается по другую сторону моей решетки. Я встаю и немного отхожу назад, чтобы держаться от него на расстоянии. – Как твоя голова? Из камеры Стила доносится утробное рычание. Блондин на мгновение отводит взгляд в сторону звука, а после снова смотрит на меня. – Где та группа людей? – Там, где им и место. – Ты – монстр. В его ауре мелькает несколько черных молний. Единственный признак того, что его задели мои слова. – Я пришел попрощаться. – Может, сэкономишь свое драгоценное время и убьешь меня наконец? Все вот это вот, – обвожу рукой камеру, – абсолютно не имеет смысла. Его взгляд смягчается, и он кладет руки на железные прутья. Говорит он очень тихо. – Мы не собираемся убивать тебя, Эмберли, – он почти сразу продолжает, поэтому времени удивляться особо нет, – ну или не в том смысле, о котором ты думаешь. – В груди у меня все холодеет. Хотела бы я понять его слова неправильно, но увы, другого варианта нет. – Значит, отдашь Серафиме, да? Он сжимает губы в тонкую линию и кивает. – Таков был наш с ней уговор. Если ты не присоединишься к нам добровольно, она заберет твое тело в качестве сосуда. Я уже говорил тебе, что мы никогда не станем врагами. В этом случае и не станем. Что-то с такой силой врезается в решетку камеры, где сидит Стил, что стены начинают дрожать и с потолка на меня сыплется пыль. – Нет! – рычит парень. Очевидно, он сам кидается на железные прутья, потому что лязг повторяется снова и снова. Я хочу успокоить его, но перед Торном нельзя показывать свою слабость. А еще не хочу выдавать свою привязанность к брюнету и подставлять его под удар еще больше, чем сейчас. Тот громко ругается и бросается оскорблениями в адрес серафима. Я бы даже похихикала над некоторыми из них, если бы не пребывала в таком шоке. – А как ты поступишь с ним? – мне приходится повысить голос, чтобы Торн услышал меня. – Будет турнир. Победивший Падший заполучит его в качестве сосуда. Наши судьбы предрешены. – Ты не посмеешь! – орет Стил. Блондин поворачивается и смотрит на херувима. Мягкость во взгляде тут же исчезает. Теперь в его глазах лишь лед. – Так это и есть печально известный Стил, потомок ангелов, который преследовал нашу прекрасную Сильвер в кошмарах все эти годы, – он подходит к соседней камере, но я по-прежнему вижу его профиль. – Выглядишь немного потрепанно. Мое сердце будто обвивает колючая проволока, грудь сжимается. Я бы все отдала, чтобы увидеть его сейчас. На короткое мгновение даю волю своим эмоциям. Пока Торн не видит. После такого бурного приступа агрессии от внезапного спокойствия Дюрана становится жутко. – Я тебя знаю. Брови блондина ползут вверх от недоумения. – Вот как? – Ты ее не получишь. Серафим указывает на меня подбородком: – Ты тоже. – Это мы еще посмотрим. Рука Стила появляется между прутьями, он пытается схватить Торна за рубашку, но тот просто отходит на пару шагов назад. – Ты серьезно думаешь, что… – неф не успевает договорить, что-то прилетает ему в висок. Он закрывает лицо рукой. От спокойствия не остается и следа, и он гулко рычит в сторону херувима, обнажая передние зубы. Рана не на той стороне лица, которой он повернут ко мне. Поэтому я не могу оценить ущерб. На полу чуть позади я замечаю кусок камня. Это тот, что отвалился от стены во время его приступа агрессии? Видимо, его брюнет и швырнул. Серафим опускает ладонь вниз, с его пальцев капает кровь. Ничего не говоря, парень протягивает окровавленную руку в сторону соседней камеры и выпускает струю огня. Вскрикиваю и бросаюсь к решетке, но без толку. Мне все равно ничего не видно. Слышу, как его тело с глухим ударом врезается в противоположную стену. А потом повисает тишина. – Стил! – кричу ему я, абсолютно наплевав на то, насколько отчаянно звучит мой голос. – Стил, ты в порядке? Не отвечает. – Что ты с ним сделал? – набрасываюсь я на блондина. Он переводит свой ледяной взгляд на меня: – Ничего такого, от чего он не сможет оправиться… когда-нибудь.