Стоя на месте, делаю взмах крыльями, прихлопывая его, как надоедливую муху. Монстр отлетает назад, пролетая через голову Сильв, и приземляется в кучу песка на арене. Направляюсь в его сторону. В голове снова и снова, как заевшая пластинка, звучат слова Стила: «Бей быстро и без сожалений». После исчезновения Серафимы и моего парада огненных шаров стадион превратился в театр хаоса. Некоторые Падшие и Отрекшиеся убегают, а кто-то, наоборот, прорывается через толпу. Жаждут попасть на арену, попутно убирая своих собратьев с дороги, чтобы бросить мне вызов. Сейчас самое лучшее время для побега, но внутри у меня бьется желание, которое просто невозможно игнорировать. С каждым ударом сердца в голове звучит: «Убить, убить, убить». Теперь я не просто хочу сбежать отсюда. Я хочу превратить Белое Королевство в пылающий ад. Хочу наблюдать за тем, как все здесь горит. До тех пор, пока последняя живущая здесь тварь не превратится в горстку пепла и рассеется на ветру. Языки пламени, танцующие на моих пальцах, переходят на кисти рук и продолжают подниматься вверх по рукам. С каждым ударом пульса огонь распространяется все дальше. Потрясающие ощущения. В моей голове быстро проносится какая-то мысль, заставляя меня остановиться на полпути. Ангелина. Желание спасти девочку борется с моей только что проснувшейся жаждой смерти. На принятие решения о том, чего же я хочу больше, уходит несколько долгих секунд. Хмыкнув себе под нос, отправляюсь на поиски. Когда наконец замечаю ее, стоящую на краю платформы и без кандалов на руках, в жилах стынет кровь. Хоть малышку уже давно вывели на арену, ее лицо я увидела только сейчас. Бледные губы приоткрыты, обнажая зубы. Спереди виднеется два острых клыка. На кончиках пальцев – острые когти. Мертвенно-бледная кожа. Светлые волосы сальными прядями свисают с плеч и закрывают один ее глаз. Она – Отрекшаяся. Они превратили невинное дитя в чудовище. Детский голос разрывается в крике, и девчушка бросается на меня. Разум пытается сопоставить то, что я знаю, с тем, что вижу сейчас перед собой. Сложно поверить, что серафимы могут быть настолько жестокими, что позволят Падшему забрать себе тело ребенка. Что Торн бы допустил такое. Падшие не могут соединиться с телом человека без позволения. Что нужно было сделать с малышкой, чтобы она согласилась на такую участь? Взмахнув крыльями, я взмываю в небо. Монстрик пробегает мимо меня. Как только я приземляюсь, она начинает невероятно быстро вращаться и снова летит в мою сторону. Не раздумывая, хватаю нечисть за горло, чтобы ее когти не поцарапали мне лицо. Чтобы покончить с ней, большего и не требуется. Пламя на моей коже тут же начинает облизывать искривленное детское личико. Она истошно кричит, пока ее тело истлевает в моих руках. Глотка рассыпается под моими ладонями. В конце концов от Ангелины остается лишь пепел. Боже мой, я убила… ребенка. «Не ребенка», – напоминаю я себе, а чудовище, которое поселилось в ее теле и убило малышку. Только теперь, в полушоковом состоянии, я задумываюсь, а кем же являюсь я сама. Я все та же, какой была, и у меня просто стало больше сил? Или я теперь тоже Отрекшаяся? Быстро осматриваю то, что вижу перед собой. Ладони под оранжево-голубым пламенем бледные, но это мой естественный цвет кожи. Не та бледность, которая свойственна этой нечисти. Волосы осматривать бесполезно. Они все вымазаны в красной и черной крови, а еще в них песок. Я вздыхаю с облегчением только тогда, когда провожу языком по своим клыкам. Кончики их по-прежнему такие же притупленные. Не знаю, как такое возможно, но я осталась собой, а матери Торна больше нет. Я выбрасываю жуткие мысли из головы, стряхивая пепел Ангелины со своих ладоней. Поворачиваюсь, чувствуя неладное. Легион замахивается на меня мечом. Я нагибаюсь и качусь вперед, чуть не напоровшись на острие. Вскочив на ноги, направляю в него свою энергию, подпитанную яростью, в виде мощного потока огня. Тело Отрекшегося тут же воспламеняется, а от сильного удара отлетает назад. Какое-то время он скользит по воздуху, несколько раз подпрыгивая на песке, как камушек, брошенный в воду. В итоге он оказывается заключен в огненный шар, сжигающий все или всех в радиусе десяти футов от себя. Падаю на колени и закрываю рот рукой, осознав, что только что произошло. Стил был внутри этого монстра. Я же знаю, что был. «Если представится возможность, бей быстро и без сожалений». Пламя, охватившее его тело, продолжает гореть. Огонь переливается красно-оранжевым, а затем и зеленым, уничтожая каждый сантиметр кожи. Я знаю, что это было последним желанием Дюрана. Существованию в теле Отрекшегося он предпочел бы полное забвение. Но внутри у меня все разрывается. Что я наделала? Сделанного не воротишь. Все, что мне остается, – стоять и смотреть, как труп парня постепенно превращается в горстку пепла. Но… С ним такого не происходит, хотя пламя мое безжалостно. Даже одежда не горит. Когда я увидела, как исцеляются ожоги на его спине, глаза у меня поползли на лоб. Золотистая кожа покрывает сбугрившиеся ошметки и разглаживается. Тело содрогается несколько раз, а потом изгибается в неестественной позе и складывается пополам. Спина выгнута дугой, руки раскинуты в стороны, голова запрокинута. Он кричит, но пламя вокруг него поглощает звук. Я иду к нему и захожу прямо внутрь горящей сферы. Огонь приятно касается моей кожи, словно целуя. Заключает меня в свои объятия. Всего через несколько секунд я стою совсем близко с измученным Нефилимом. Понятия не имею, что происходит. Что с этим делать, тем более. Опустившись на песок рядом с ним, я провожу пальцами по его ладони и шепчу его имя. На выдохе глаза парня широко распахиваются. В радужках просвечивает бирюзовая пелена. Хватаю его за руку. Дыхание перехватывает. Из него что-то начинает вытекать, формируясь в черное дымное облако над нашими головами. У этого нечто все еще очертания Стила. Оно дергается и выгибается, повторяя движения брюнета. В один момент Дюрана просто отпускает, и он расслабляется. Неизвестное месиво в воздухе начинает отвратительно визжать. Такое ощущение, что барабанные перепонки скоро лопнут. Вскоре раздается взрыв, и его останки сыплются пеплом на голову херувиму. – Эмберли? – хрипит он, глядя на меня и моргая. Кожа снова здорового бронзового оттенка. Клыки, достававшие до нижней губы, исчезли. Волосы… все еще очень растрепаны, но в остальном все снова пришло в норму. Пламя, которым я хотела убить его, исчезло. Земля вокруг нас превратилась в огромный кусок стекла. На этот раз мне все равно, что он весь в грязи, вымазан в крови Отрекшихся и своей собственной. Зацеловываю все его лицо. Высокие скулы. Колючий подбородок. Глаза. И даже брови до тех пор, пока он в порыве недовольства не берет мое лицо в ладони и притягивает меня к нужному месту. Когда наши губы встречаются, снова загорается пламя, но другое. Оно кружится между нами, становясь все ярче. Клянусь, я вижу фейерверки за закрытыми веками, но мне все равно этого мало. Мозг требует подтверждения того, что он вернулся ко мне навсегда, целым и невредимым. В какой-то момент Стил обхватывает меня рукой и тянет чуть вниз. Моя голова оказывается у него на груди. Парень запускает руку ко мне в волосы, пальцами цепляясь за узлы, и рычит. Но ощущение его губ на моих отодвигает боль на второй план. Здесь и сейчас я ужасно хочу, чтобы этот момент длился вечность. Но всему есть конец. С огромным усилием я отрываюсь от Нефилима. Он явно недоволен этим фактом, и я прикусываю губу, чтобы не улыбнуться. Но этот жест только снова привлекает внимание брюнета к моим губам, и это очень… отвлекает. А знаете, что еще отвлекает? Душераздирающие вопли и крики с арены. Наконец оба осознаем, что происходит, и возвращаемся в реальность, нехотя поднимаясь на ноги. Мы – два прекрасно обученных воина. Целоваться на поле боя – все равно что подписать себе смертный приговор. Но я ни о чем не жалею. – Где Серафима? Я качаю головой, не зная, что сказать. В любом случае сейчас не время для долгих объяснений. – Исчезла. – А Торн? – Он не здесь, – рассеянно отвечаю я. Почему-то никто из Падших или Отрекшихся не нападает. Наоборот, все пытаются удрать. Те, что могут летать, похоже, и вовсе убираются подальше от Уайтхолда. Остальные, наступая себе на глотку, направляются к выходу. – Что происходит? – Они боятся тебя. – Меня? Почему? Совсем недавно они были не против слопать меня или прибрать себе, будто я какое-нибудь платье на выпускной. Стил молчит, пока наши взгляды не встречаются снова. – Я не смог вырваться на свободу. Пытался. Правда. Но, видимо, было не суждено. Ты направила в меня, то есть в Легиона, чистейшее ангельское пламя. Настоящее. Буквально выжгла Падшего из моего тела, – он внимательно осматривает меня, будто видит впервые. – Вопрос о твоем происхождении и потомках точно отпадает. Только серафимы могут управлять таким огнем. До сих пор в мире не существовало никого, кто был бы способен очистить Отрекшегося. Они боятся твоей силы. Боятся, что поступишь с ними так же, как и со мной. – Нужно будет с этим разобраться, но позже. – Согласен. Я медленно поворачиваюсь вокруг себя, проверяя, не собирается ли кто-то напасть. На стадионе почти никого не осталось. – Нужно освободить людей и придумать, как забрать их отсюда, – говорит брюнет. – Нет. Уже не нужно, – я поднимаю на него взгляд, полный боли и тоски. Парень так крепко сжимает губы, что их практически не видно на его лице. Руки сжимаются в кулаки. Но он лишь коротко кивает мне, давая понять, что понял. – Сможешь превратиться в орла? Отсюда можно выбраться, только перелетев через стену. И лучше поспешить, пока они не поняли, что я не смогу повторить этот же фокус снова. По крайней мере, не подкопив энергии. Рано или поздно один из них решит все-таки бросить мне вызов.