– Прости меня! Я поступил как трус. Но я не мог тебе сказать! – Возможно, ты и прав, – произнес Никифор после паузы. – Наверное, на твоем месте я поступил бы так же трусливо. Не смог бы я сказать родителям, что их ребенок скончался фактически у меня на руках, а я ничего не сделал, чтобы его спасти. – Этого я и боялся. Боялся, что вы с Хеленой станете думать именно так. Но я поехал с Аней в больницу, сунул там денег врачам, прилично так дал, они были довольны, и мне пообещали, что сделают для нее все возможное. Но к остановке сердца они не были готовы. Сказали, что если бы девочка наблюдалась у специалистов в течение всей беременности, то трагедии бы не произошло. Ее заблаговременно положили бы в стационар, не было бы экстренных родов, да еще осложненных мертворожденным ребенком. Из глаз Петра Карловича текли слезы. Никифор тоже прослезился, обняв своего старого друга. – Ничего, мы это как-нибудь переживем. Я уже давно смирился с мыслью, что Ани больше нет. Так что… И насчет тебя… Не кори себя, друг. Я вот только сейчас подумал, что надо будет сказать Хелене правду, и понял, что не смогу сказать дочери о том, что случилось с Аней и ее ребенком. – Так ты меня прощаешь? – Понимаю и прощаю. И ты меня прости! Петр Карлович порывисто обнял своего друга. И старики заплакали, один припав к плечу другого. Глава 11 В отличие от стариков, которых сильней всего взволновала эмоциональная подоплека этой истории, Сашенька рассуждала более рационально. И ее насторожил один момент. А с чего вдруг маменька Гоши Голубева явилась выяснять отношения к своей несовершеннолетней невестке в отсутствие самого кавалера? – Гошу родители вызвали к себе в Наукоград, дескать, хотят с ним повидаться. Но при этом сама мать Гоши в это же время прикатила на их старую квартиру, прекрасно зная, что сына там уже нет! Зачем же она это сделала? Ясно, что мать Гоши имела намерение повидаться с кем-то, кто оставался в этой квартире. И как знать, возможно, что навещавшая внука бабушка была не столь уж наивной и сумела заметить, что в квартире вместе с Гошей проживает еще и какая-то девушка. А возможно, родительнице о происходящем с оставшимся без присмотра юношей сообщили соседи. Всегда ведь найдется доброхот, которого хлебом не корми, а дай сунуть нос в чужие дела. Как ни таились молодые, а их секрет стал известен посторонним. Так или иначе, а мамаша явилась не просто так, а точно зная, что найдет в пустой квартире Анечку. И вела она себя слишком уж агрессивно, явно успела накрутить себя за время пути. Уж не было ли это появление и отъезд самого Гоши хорошо спланированной акцией, направленной на то, чтобы избавить дорогого сыночка от повисшей на его шее обузы в виде беременной подружки? На этот вопрос Саше смог ответить Юра. Помощник следователя проявился уже после окончания поминальной трапезы, когда все гости разошлись и сама Саша собиралась ехать домой. Юра возник словно бы ниоткуда и сразу же сказал: – Представляешь, мне только что звонила мать нашего женишка. Устроила мне форменную истерику. Верещала так, что я думал, у меня голова взорвется от ее ультразвука. – И чего она хотела? – Правильней сказать, чего она НЕ хотела. Она требовала, чтобы мы оставили ее мальчика в покое. Чтобы не ворошили эту давнюю историю. Дескать, после нашего вчерашнего разговора с Гошей у парня резко ухудшилось состояние здоровья, сегодня его вынуждены были положить в больницу. И врачи диагностировали резкое обострение течения болезни, которая вроде бы находилась в ремиссии. – Чем же он болен? – Я выяснил. Не у его матери, конечно. Высказавшись, она сразу бросила трубку. Но я позвонил в больницу и узнал, что у парня онкология. – Он же совсем молодой! – И что? Болезнь никого не щадит. Состояние пациента врачи оценивают не слишком оптимистично. По их словам, без донора костного мозга парень вряд ли выкарабкается. – В доноры обычно берут кого-нибудь из родителей или близких родственников. – Не в этом случае. Никто из членов семьи не подходит. А искать донора со стороны… Это задача со многими неизвестными, и не факт, что донор подойдет. В общем, ситуация у них катастрофическая. И где-то я понимаю истерическое состояние матери парня. – А ты бы ей сказал, что эта болезнь ее сына вполне может быть расплатой за то, как она поступила с Анечкой! Ведь она фактически обрекла на смерть не только мать своего внука, но и самого внука. – Можешь мне не верить, но я именно так ей и сказал. – И что? – Знаешь, мне показалось, что она испугалась. – Испугалась? – Да, сначала повисла такая долгая пауза, словно бы у нее перехватило дыхание. А потом она начала кричать, чтобы мы не смели копаться в этой истории, что ее сын не имеет к ней никакого отношения, и она тоже понятия не имеет, что случилось с девчонкой! – То есть она призналась, что выгнала беременную девушку из своей квартиры, велела ей идти домой и забыть про Гошу? – Да, но она начисто отрицает свою причастность к смерти девушки и ее ребенка. – Погоди, погоди… То есть мамаша знает, что Анечка и ее малыш погибли при родах? – Получается, что знает. – Или это ты ей сказал? Саша уже имела разговор с Юрой, которому вкратце передала сделанное Петром Карловичем признание. Но Юра категорически отверг предположение Сашеньки: – Нет, маменька уже сама все знала. Знала, но при этом мамаша ничего не сказала своему сыну! Ведь разговор с Гошей показывал, что парень не знает о том, что его возлюбленная и новорожденный сын погибли. Почему же мать скрыла от Гоши правду? Пожалела его неустойчивую психику? Не хотела травмировать страшной новостью и предпочла оставить сына в заблуждении об истинном положении дел с его Анечкой и ребенком? Сашенька глубоко задумалась. Что-то в этой истории с умершей роженицей и ее младенцем не складывалось. – Получается, что мать Гоши не была так уж безучастна к судьбе Анечки и ее младенца. Наверное, совесть все-таки мучила женщину за то, что она выгнала глубоко беременную девушку из дома, поэтому она и навела о ней справки. А возможно, сделано это было по требованию самого Гоши, который не мог не волноваться, как там его Анечка и их совместный ребенок. Видимо, стресс, полученный им вследствие неизвестности судьбы своей любимой и младенца, и дал толчок к началу болезни. От этих мыслей ее отвлек голос Юры: – Но вот что интересно, – произнес сыщик, – я навел справки в том родильном доме, в котором якобы рожала Анечка, но ее имени в списках рожениц не обнаружено. Дату родов и номер родильного дома Петр Карлович назвал совершенно четко и без малейшего напряжения памяти. По его словам, это были такие события, которые он ни забыть, ни тем более перепутать никак не мог. Саша сообщила информацию Юре, еще находясь в ресторане, и Юра, как оказалось, даром времени не терял. – С самими роженицами дела обстояли следующим образом. Пятеро женщин родили с помощью кесарева сечения, остальные самостоятельно. Среди них имелась лишь одна неизвестная без имени, она же и скончалась в процессе родов от порока сердца. Девушка была совсем молода, не старше шестнадцати лет. – Так это Анечка и есть! – Но все дело в том, что эту роженицу опознала ее мать, которая и забрала тело с целью его захоронения. – Мать – это Хелена? Получается, она знала о том, что случилось с Анечкой? И Саша осеклась. Если Хелена о смерти дочери знала и тело умершей Анечки было официально выдано матери для захоронения, то и следствию, которое велось по факту исчезновения Анечки, должно было быть об этом известно. Однако ни в одном протоколе по этому делу не зафиксирован факт смерти Анечки. Девушка исчезла, ее искали и признали без вести пропавшей. Пропавшей, но не погибшей. – Тут возникает какая-то неувязка. Погибшая роженица проходит по документам совсем под другим именем. Некая Алиса Семенова восемнадцати лет. Но при этом нигде в документах я не нашел хотя бы копии паспорта покойной. Я попытался разыскать родственников этой Алисы Семеновой, но нигде не сумел найти информации о ней. – Как это? – Ну, тело было выдано матери погибшей, и на этом следы его теряются. – Какое нам дело до этой Алисы? – Вроде бы никакого, но других умерших рожениц за этот период в интересующей нас больнице не было. Не мог Петр Карлович напутать? – Исключено! – А… сознательно солгать? – Зачем ему это? – Не знаю… Например, желание отомстить? – Отомстить? Кому? Своему лучшему другу и его дочери? – Они ведь с Хеленой – матерью Анечки были в свое время женаты, но потом она подала на развод и ушла от него к Сергею, своему второму мужу. – Кто женаты? Хочешь сказать, что Петр Карлович был женат на дочери своего друга? – Ты удивлена? – Я слышала, конечно, что Петр Карлович был влюблен в Хелену, но чтобы женат… И тут Сашенька вспомнила историю, которую ей за чашкой чая поведал Гена. Историю любви одного мужчины к дочери своего друга. Так вот о ком в ней шла речь. Не какие-то там абстрактные и незнакомые Сашеньке люди, а вполне конкретные участники драмы. – Он мне об этом своем браке никогда не говорил. – Вот то-то и оно. Он скрыл этот факт. А почему? Не потому ли, что имеет отношение к случившейся трагедии? – Хочешь сказать, что он убил Анечку? И ее ребенка? А нам наплел, что она умерла в больнице? – Это лишь одна из моих версий.