– По нашим сведениям, она приняла в четверг участие в студенческой вечеринке, – деликатно ответил начальник разведуправления, – и немного… не выдержала дозу. Василина нахмурилась. – Из-за этого она пропустила зачет. И расстроилась. В пятницу ее вызывали к ректору, но я пока не могу сказать зачем. Если интересоваться у Свидерского, то мы раскроем ее имя, а вы против. – Главное, что она против, – настойчиво сказала Василина. – Да, – с сомнением высказался Тандаджи. – Но Свидерский вполне адекватен и опытен, я неоднократно с ним сотрудничал и знаю его давно с самой лучшей стороны, а мои люди говорят, что вечером после общения с ректором она присутствовала на игре, была вполне спокойна… – Что за трудности у нее по учебе? – невежливо перебила его королева. – Можно ли их решить? – Конфликт с одним из приглашенных преподавателей. Он принципиально не берет на свои лекции девушек. А ее высочество настойчиво пытается на них попасть… – Мы можем на него как-то повлиять? – сердито спросила Василина, вдруг узнавшая, что у ее сестренки конфликты. – Он гражданин другой страны, – спокойно пояснил Тандаджи, не обращая внимания на тон ее величества, – и при этом по правилам университета может выставлять любые условия для слушателей. Его программа не входит в основной курс. – Значит, организуйте ей другого преподавателя по этой дисциплине, – повелела Василина резко. – Ваше величество… мы ограничены необходимостью соблюдать инкогнито принцессы. Но я решил эту проблему. С ней будет заниматься один из талантливых семикурсников. Но… возможно, вы все-таки примете решение оповестить Свидерского? Это бы, безусловно, сильно облегчило нам работу… Василина помолчала. Тандаджи был, конечно, прав. – Подождите немного, – попросила она уже мягче. – И, пожалуйста, впредь самостоятельно сообщайте мне о проблемах сестер, подполковник. Чтобы не было такого, что я узнаю о них только тогда, когда начинаю спрашивать. Я недовольна. – Да, моя госпожа, – покаянно произнес начальник разведуправления, чувствуя себя коровой меж двух быков. И как теперь, скажите на милость, одновременно выполнять просьбу Байдека «не волновать женщин» и приказ королевы «сообщать о проблемах»? И это он еще не рассказал о методах оного преподавателя по выдворению из класса надоедливых учениц… Тандаджи снова открыл досье на профессора Максимилиана Тротта. Коренной инляндец, семьдесят восемь лет, получил титул за достижения в магической науке. Живет отшельником в своем доме, далеко от города, в инляндском лесу. Детей, женщин, любимых собак, прочих слабостей не наблюдается… Королева как чувствовала. Вот уж эти женские причуды с инкогнито… Детский сад… опять этот детский сад… А ему теперь думать, как убедить профессора изменить подход, не ломая ему кости. А то ведь может что-то и заподозрить… * * * Ни о чем не подозревающий лорд Тротт в это время повернул голову ко входу в аудиторию и увидел заходившую в нее студентку Богуславскую. И вид она имела самый решительный. На Макса она взглянула с отвращением, поздоровалась вежливо с остальными, широко раскрыла зеленющие глаза под новыми очками, узрев пострадавшего румяного Ситникова, рванула к нему, чуть не снеся сканирующую парня Викторию. Александр устало вздохнул, Мартин оживился, Виктория мечтательно улыбнулась. Макс скривился. Богуславская обнимала застенчиво улыбающегося студента с кулаками размером чуть ли не с ее голову, одним из которых он, надо признаться, хорошо приложил его. Скула ныла, напоминая о том, что надо сначала бить, а потом жалеть. – Матвей, все в порядке? – спрашивала первокурсница, заглядывая несостоявшемуся мстителю в глаза. – Да все отлично, малявочка, – басил тот, гладя ее по спине. Сироп и слюни. Вот почему этот горе-рыцарь кинулся его бить. Интересно, это она ему рассказала? – Александр Данилович, – храбро произнесла Богуславская, выпрямляя плечи, – пожалуйста, не исключайте его. – Алина, – совсем смутился семикурсник, которого храбро защищала пигалица с косичками. Сейчас она воинственно сверкала глазами. – Я и не… – начал Свидерский. – Вы уже создали прецедент, – перебила она его быстро, – когда не исключили преподавателя, совершившего правонарушение. А на вступительной речи вы говорили, что в университете все равны! Это ведь ваши слова. – Мои, – согласился ректор. Теперь лыбились все трое: Вики, чуть ли не ржущий Март и смертельно уставший Алекс. А вот Максу было не до улыбок. – Тогда предлагаю засчитать это как равнозначную уступку и оставить все как есть, – победно закончила девчонка с непонятной аурой, с превосходством глядя на главу МагУниверситета. Так, будто хотела сказать: «Ну, как я придумала? Ну скажите, что хорошо!» – Не согласен, – возразил Свидерский, и первокурсница надулась. – Ситников отработает свое нарушение и исключен не будет. Она чуть ли не запрыгала. Но сдержалась, только нос задрала еще выше. – А вот от лорда Тротта вы вправе требовать любую компенсацию. Обговорите с ним это сейчас? – Не хочу я с ним ничего обговаривать, – сурово произнесла студентка, даже не посмотрев в сторону Макса. – Извините и поймите меня. Матвей за ее спиной кинул на инляндца уничтожающий взгляд, тот ответил совершенно равнодушным и спокойным. – Вам не за что извиняться, госпожа Богуславская, – чересчур внятно ответил Александр, и Макс вдруг заметил, насколько бледен его друг, – это мы виноваты. Я планировал еще раз пообщаться с вами, что бы убедить не покидать заведение, но вернулся только сегодня и не дошел еще до вашего дела. Я рад, что вы зашли сейчас. Он закашлялся, перевел дыхание. – Поэтому я еще раз приношу вам свои извинения и прошу забыть об этом инциденте. Для меня это удар по репутации и совести, и поверьте, я очень хочу исправить вред, который вам принесли… – Да хватит, Алекс, – раздраженно и зло вмешался Тротт, – хватит извиняться! Ты вообще ни в чем не виноват, не надо прикрывать меня. Иди отдыхай, пожалуйста. Я сам поговорю со студенткой. – Не буду я с вами разговаривать, – отрезала она. – И вообще не подходите ко мне. – Я и не собирался, – природник усмехнулся иронии момента. – Алекс, прошу, иди к себе. Мартин? Фон Съедентент бросил на ректора внимательный взгляд, посерьезнел, кивнул. – Я с тобой, – сказал и открыл Зеркало. Подхватил Свидерского под руку, и они слаженно шагнули в серебристое полотно портала. – Вики, – позвал Макс. Придворный маг Инляндии взирала на него с упреком. – Пожалуйста, раз студентка не считает возможным, чтобы я приближался к ней, посмотри ее. Не навредил ли я. Я постарался убрать все последствия, но наблюдать позже у меня не было возможности. Виктория открыла было рот, чтобы сказать, по всей видимости, что-то резкое, но быстро успокоилась, оглянулась на забавную парочку. Слон и воробышек. – Алина, мне нужно вас просканировать. Можно? – Вам – можно, – с ударением на «вам» отозвалась Богуславская и подошла к Виктории, подала ей обе руки. Огромный Ситников рассматривал лорда Тротта, Тротт поглядывал на Ситникова, не отвечая на вызов, сквозивший во взгляде неудачливого мстителя. Не хватало еще с мальчишками бодаться. – Все в порядке, – сухо сказала леди Виктория, отпуская руки первокурсницы. Ладони девчонки порозовели, и она сама раскраснелась. Последствия сканирования налицо. – Тогда перенеси студента Ситникова в общежитие, пожалуйста, – продолжил лорд Максимилиан. – Я поговорю с госпожой Богуславской. – Я же сказала, что не буду с вами разговаривать! – это снова воинственно выпрямившаяся малявка с косичками. – Я ее с вами не оставлю, – это ревет рыцарь, похожий на прирученного слона. – Макс, я не думаю, что это хорошая идея, – почти неприязненный голос Виктории. Тротт выдохнул. И почему он не послушался интуиции и согласился выйти из своего леса? Слишком много глупых и расточительных эмоций. Слишком много потеряно времени, которое он мог бы отработать у себя. – Господин Ситников, – Тротт сложил руки на груди, – я обещаю, что не причиню вашей подзащитной вреда. Я не двинусь с этого места, и она сможет уйти в любой момент. Кто из них еще подзащитный, вот в чем вопрос. – Дайте мне возможность исправить свой поступок, – добавил Макс с трудом. – Вы же этого хотели? Справедливости? Семикурсник мрачно молчал, исподлобья глядя на него. – Не уходи, Матвей, – громко зашептала Богуславская, – я его боюсь. Лорд Тротт поморщился. – Виктория, помоги мне, – попросил он и посмотрел профессору Лыськовой в глаза. Да, запрещенный прием. Неизвестно, что она там увидела, но подхватила Ситникова под локоть, сказала «Мы будем за дверью» и потянула парня за собой. Вырываться ему, очевидно, было неловко. – Я здесь, малявочка, – прогудел Матвей от двери, – если что, кричи. Оставшаяся в одиночестве студентка сложила руки на груди, снова задрала нос. Так они и стояли напротив, буквально отзеркаливая друг друга, очень похожие в этот момент. Макс за эту короткую беседу вымотался больше, чем за сутки непрерывной работы в лаборатории. – Студентка, – начал он, – вы в своей речи весьма оригинально воззвали к прецедентному праву. Она подняла брови, сощурилась. – Однако оно распространяется не только на студентов, но и на обратную сторону. Согласны?