– Да? – Карвер подошел к клумбе, присматриваясь. Подснежники по соседству тоже вроде увядали. – И как по-твоему: что именно тут не так? Митч оглянулся через плечо. – Мужик, который здесь жил, плохо ухаживал за этими цветами. – Ну… – Карвер присел на корточки, осматривая одну из клумб. – С остальными-то все в порядке, согласен? И они получают столько же солнечного света, что и все остальные. Так что же не так с этим клочком земли? – Может, он что-то налил сюда. Типа как отбеливатель или что-то в этом роде. Однажды я попробовал полить комнатное растение водой из ведра, которой мыл пол. Потому как решил одним выстрелом убить двух зайцев, понимаете? Типа как помыть пол и заодно полить цветочки. Вот разве что цветы погибли. И я понял, что их убило мыло в воде. – Может быть, – допустил Карвер. – Хотя вообще-то хозяин дома вроде как хорошо ухаживал за этим двором. Странно, что он оказался таким беспечным. Но знаешь что? Ты прав. Готов поспорить, что земля здесь какая-то другая. Это бы все объяснило. Если почва кислая, это убивает растения. – Да? – нерешительно отозвался Митч. – А знаешь, что способно повысить кислотность почвы? – Карвер выпрямился. – Разлагающиеся тела. – Да ну? Это же… ох… Ни фига себе! – Что сейчас делает твой радар? – Да блин, он крутится просто-таки со страшной скоростью! – Угу. Карвер вернулся в гараж, чтобы взять лопату. Вернулся к мертвому участку в саду и начал осторожно копать. Земля легко крошилась под лопатой. Слишком уж легко. Ему потребовалось всего десять минут, чтобы наткнуться на клочок ткани. Осторожно разгребая землю вокруг него, он обнаружил разлагающуюся мертвую руку. Глава 52 Как и большинству копов, Эбби уже доводилось будить людей среди ночи. Как правило, это был интимный акт, приберегаемый для кого-то близкого: ребенка, которому приснился плохой сон, любовника, ищущего объятий, или, на худой конец, даже кота, разыгрывающего один из своих необъяснимых ритуалов. Это был шаг в ту сумеречную зону между реальностью и сновидением, когда глубоко похороненные страхи или надежды начинали вновь всплывать на поверхность человеческого сознания. И все защитные доспехи, которые люди носили в течение дня – хорошо подобранный наряд, тонкий слой макияжа, тщательно уложенная прическа, – исчезали без следа. Это было все равно что сунуть нос в чей-то секретный дневник. Дочь Теодора Куинна, Джорджия, справилась с ситуацией куда лучше большинства остальных людей. Она надела уютный фиолетовый халат и не забыла попросить их показать удостоверения, прежде чем отпереть дверь. Даже сейчас, в свои двадцать с небольшим, ей удавалось сохранять ту невинную, едва ли не детскую внешность, которую Эбби видела на фотографиях в доме Теодора. Когда они сказали ей, что речь идет о ее отце и нельзя ли им войти, она открыла дверь шире и отошла в сторонку. – Моя соседка по комнате уже спит, – почти что шепотом произнесла Джорджия. – Давайте поговорим на кухне. Проведя их в свою маленькую кухню, она присела на один из стульев у голого деревянного стола. Они уселись перед ней. Кто-то разрисовал поверхность стола шариковой ручкой – длинной, извилистой линией, которая постоянно петляла и закручивалась. – В чем дело? – спросила Джорджия. – Что-то случилось с папой? – Легкая дрожь у нее в голосе. – Мисс Куинн, – сказал Карвер. – Ваш отец пропал без вести? – Насколько я знаю, нет. Я получила от него весточку в воскресенье. – Вы разговаривали по телефону? – Нет. Мой отец вообще-то не любитель общаться по телефону. Единственный случай, когда он звонит, – это в мой день рождения, и даже тогда старается говорить покороче. Послушайте, давайте ближе к делу. Что-то случилось? Он попал в аварию или что-то в этом роде? – Сами точно не знаем, – сказала Эбби. – Мы нашли бумажник вашего отца. – И вы приходите сюда посреди ночи, потому что нашли бумажник моего отца? А вы не пробовали ему позвонить? – Пробовали, – ответила Эбби. – Его телефон выключен. И, по данным телефонной компании, выключен уже довольно давно. – Как вы связываетесь со своим отцом? – спросил Карвер. – Мы общаемся в «Телеграме». Вот как он предпочитает общаться. Мессенджеры и письма по «мылу». – Когда вы в последний раз видели его лично? – Ну не знаю… Пару месяцев назад. Подождите-ка… – Джорджия встала и ушла, а через минуту вернулась со своим телефоном и пачкой сигарет. – Ну конечно, вы являетесь посреди ночи ровно через два дня после того, как я решила бросить курить! – Крепко зажав сигарету между губами, она закурила. Закрыла глаза и глубоко вдохнула. – Сожалеем, – сказал Карвер. Джорджия выпустила струйку дыма. – Ладно, неважно. У меня все равно ничего не вышло бы… Итак, вы спросили, когда я в последний раз видела своего отца. – Она вновь небрежно сунула сигарету в рот и начала возиться со своим телефоном. – Мы встречались за обедом в сентябре. – Это обычное дело, что вы месяцами не видитесь со своим отцом? – У нас с ним сложные отношения. – Джорджия выпустила облако дыма из уголка рта. – Послушайте, я не знаю, в чем дело, но и понятия не имею, где мой папаня. Утром я напишу ему и скажу, что у вас его бумажник, хорошо? Тело, которое они обнаружили на заднем дворе Нила Уайятта… Сильно разложившееся, кишащее насекомыми, с полностью изуродованным лицом. По прикидкам судмедэксперта, оно пролежало в неглубокой могиле по меньшей мере месяц, а может, и больше. Теодор Куинн вряд ли в ближайшее время придет за своим бумажником. Пока они официально не опознали тело, приходилось действовать осторожно. Но это не могло ждать. – Мисс Куинн, мы здесь, потому что ваш отец общался с кое-какими людьми, имеющими отношение к… – К ситуации с заложниками в той школе? Эбби удивленно заморгала. – Да. Как вы догадались? Джорджия затянулась сигаретой, стряхнула пепел в грязную кофейную кружку. – Я видела это в новостях. Это те самые психи, которые называют себя Стражами, верно? Я все гадала, не знал ли мой отец кого-нибудь из них. – Вы знали про его интерес к Стражам? – О да. Папаня только про них и говорил. Как он пишет эту свою расчудесную работу. Как мог бы заключить контракт на книгу. Как разрабатывает эту тему по нескольку часов в день. Как это станет его самым великим произведением. И так далее, и тому подобное. Я все это уже не раз слышала. Мой папа всегда любил рассказывать о своих удивительных будущих достижениях. – Джорджия пожала плечами. – А потом он просто потерял интерес. – Потерял интерес? – переспросила Эбби. – Да. Когда мы с ним в последний раз виделись, я спросила, как продвигаются его исследования, и он сказал, что решил прекратить их. И вроде как был немного смущен этим. Сказал мне, что совершенно неправильно воспринимал всех этих людей. – Неправильно воспринимал? – Вы прямо как мой психотерапевт – то, как вы постоянно повторяете за мной мои фразы… Да, именно так он и сказал. Папа не хотел это подробно обсуждать, но у меня возникло ощущение, что ему стыдно, – что было странно. – Почему это было странно? – Потому что стыд обычно ничуть не беспокоил моего отца. У него не было проблем с тем, чтобы манипулировать людьми или использовать их, когда это ему требовалось. Он всегда мог распознать уязвимого человека и использовать это в своих собственных интересах. Я знаю, это звучит странно в моих устах, но если б вы побывали на моем месте, вы бы знали. Эбби неплохо знала людей, которых описывала Джорджия. – Тот разговор, который у вас состоялся… вы сказали, что это было в сентябре? – Да. В этом нет ничего необычного. Мой папа постоянно так поступает. Поначалу он полностью одержим каким-то новым проектом. Думает, что это будет распрекрасная вещь, которая сделает его знаменитым, которая впишет его имя в учебники истории. Но затем где-то на полпути теряет терпение и начинает идти по пути наименьшего сопротивления, или полностью меняет проект, или вообще теряет к нему всякий интерес. В значительной степени так он делает абсолютно все в своей жизни. Примерно так папа вел себя, когда был женат на моей маме. Всего за какую-то неделю он превратился из любящего мужа в полнейшего говнюка. – Она бросила окурок в кружку. – Во всяком случае, мой отец прекратил изучать этих Стражей около четырех месяцев назад, так что я сомневаюсь, что он имеет какое-либо отношение к тем психам в школе. – Вы уверены, что он не продолжал встречаться с ними? – спросил Карвер. – По крайней мере, он мне про это не упоминал. Зачем ему это? – Вы не заметили каких-либо изменений в его поведении в последние месяцы? Джорджия покачала головой. – Да не особо. Хотя, как я уже говорила, мы с ним давно не виделись – последние пару месяцев общались только в мессенджере и переписывались по электронной почте. И, честно говоря, перемены – это не что-то такое необычное для моего отца. Эбби кивнула, припоминая свою переписку с Исааком. Как годами общалась с ним, предполагая, что знает, кто это такой. Позже выяснилось, что это не так, что он оказался совершенно другим человеком. И этот мальчишка, Деннис, подружился со Стражами, не сообщив им, что на самом-то деле он всего лишь четырнадцатилетний пацан. Все эти интернет-мессенджеры – натуральный цифровой туман, скрывающий человека, с которым вы общаетесь, за облаком из всяких «ЛОЛ», смайликов и гифок. С кем Джорджия переписывалась в эти последние месяцы? Наверняка ни с кем иным, как с Нилом. Эбби позволила Карверу взять бразды правления на себя, и он стал расспрашивать Джорджию о знакомых ее отца, его мутном прошлом в академических кругах и обо всем, что он мог рассказать ей о Стражах, с которыми встречался. Эбби рассеянно слушала, зная, что они оба думают об одном и том же. Теодор исследовал Стражей, сосредоточившись на Ниле как на главном объекте своего исследования. И во время своих интервью манипулировал Нилом, заставляя его все глубже и глубже погружаться в конспирологическую трясину, порожденную бредовыми представлениями Стражей об окружающем их мире. А потом, в какой-то момент, почему-то сменил тактику. Наверное, как сказала Джорджия, просто потерял интерес. Или, может, пришел к мысли сменить направленность своих исследований. И в очередной раз встретившись с Нилом – сразу после того, как от того ушла Джеки, – вдруг увидел, что тот уязвим. И решил каким-то образом воспользоваться этим. Но это отскочило ему рикошетом. Что бы ни произошло между ними в тот вечер, закончилось это тем, что Нил убил Теодора и закопал его на своем заднем дворе.