Она густо краснеет и опускает взгляд в телефон, чтобы не смотреть на Роба. Не стоило этого делать. Он выхватывает из ее рук мобильник и швыряет через всю комнату. Потом с силой тянет Пиппу за запястье, чтобы та встала на ноги. – В глаза смотри, когда я с тобой разговариваю. Его лицо так близко, что на кожу Пиппы попадает слюна. – Мне больно… – Так кто это был? Чье отродье ты пытаешься мне подсунуть – какого-нибудь студентишки? Парня, который приходит снимать показания счетчика? Кого? – Роб трясет ее за плечи. – Ты занималась этим здесь, в моей квартире? – Нет, ты что, я бы не стала… Всего раз, это ничего не значило… Он злобно смеется: – Ага, конечно. – Я не люблю его, я люблю тебя… – умоляющим тоном говорит Пиппа и кусает губы до крови; на глазах выступают слезы. – Любишь? – усмехается Роб. – Ты ни хрена не знаешь о любви. Он толкает ее на диван и идет к двери. Обернувшись на мгновение, смотрит на рыдающую Пиппу. – Чтоб к вечеру духу твоего здесь не было. – Ты не можешь, – завывает она. – А как же Тоби? Кто будет его забирать? Кто станет за ним ухаживать? – Я отлично справлюсь с собственным сыном. Оставь ключи и уходи. Не желаю тебя больше видеть. * * * Банбери, двухквартирный дом № 29 по улице Лингфилд-роуд. Аккуратная подъездная дорожка из гравия. Цветет герань. – Что думаешь? – спрашивает Гислингхэм, заглушив двигатель. Сомер разглядывает дом. – В таких обычно и живут школьные учителя. Крис медленно кивает. – Трудно поверить, что здесь могли бы снимать один из выпусков передачи «Нераскрытые преступления», хотя в тихом омуте, как говорится… У калитки Сомер оборачивается. – После вас, – галантно пропускает ее Гислингхэм. Она отвечает улыбкой (слегка натянутой), напоминая себе, что если большинство мужчин делают так, лишь бы полюбоваться ее пятой точкой, это еще не значит, что Гислингхэм – один из них. Сомер подходит к двери и, немного помедлив, нажимает кнопку звонка. Один раз, второй, третий. Гислингхэм заглядывает внутрь через окно: сквозь занавеску видны диван и два кресла, а также кофейный столик с ровной стопкой журналов. Мебель слишком массивная для небольшой комнаты. – Никаких признаков жизни, – произносит Гислингхэм. Сомер тоже решает посмотреть, что внутри. Аккуратно, хотя скучновато. Обстановка простая, без изысков. Как известно из досье, официальной миссис Уолш не имеется. Судя по жилью, неофициальной тоже. – Ему явно нравятся всякие безделушки. – Гислингхэм показывает на шкафчик у дальней стены. – Все эти странные полочки ведь не для книг. Эрика слегка хмурится: – Я точно где-то такой уже видела. – Она качает головой – мысль ушла. – Заедем в школу? – предлагает Крис. – У учеников сейчас небольшие каникулы. Правда, может, в этих элитных заведениях отдыхают не так, как в обычных школах… – Понятия не имею. – Сомер пожимает плечами. – Хотя тут всего десять минут езды, почему бы и нет… Когда они идут к машине, из дома напротив появляется женщина с коляской и малышом. – Пойду спрошу, не знает ли она Уолша, – говорит Сомер. – Подожди минутку. Гислингхэм садится в автомобиль, достает из бокового кармана газету. Вдруг звонит телефон. Поняв, что не его, Крис открывает бардачок и вынимает оттуда мобильник Сомер. На экране высвечивается имя: «Гарет». – Телефон констебля Сомер, я вас слушаю, – с озорной улыбкой отвечает Гислингхэм. На проводе тишина. Три секунды, четыре, пять. – Гислингхэм? – Да, кто говорит? – Куинн, черт возьми. А то ты не узнал. – Извини, дружище, не ожидал звонка от тебя. Снова красноречивое молчание, в котором так и слышится: «Ну да, конечно». – Просто хотел узнать, как все идет, – наконец выдавливает Куинн. – С Уолшем. Не знал, что ты тоже поедешь. – Мы еще не нашли его. Передать Сомер, что ты звонил? – Нет, не стоит, – подумав, отвечает Куинн. – Я узнал все, что нужно. «Ну да, конечно», – мысленно произносит Гислингхэм, давая отбой. * * * Колледж Питершем выглядит как традиционная старинная школа, – по крайней мере, если судить по фасаду. Два викторианских четырехугольных дворика в духе Оксфорда, столовая, часовня, витражные окна. Гислингхэм оставляет машину в парковочной зоне с пометкой «Для посетителей» и вместе с коллегой направляется туда, куда указывает большой желтый знак «Домик привратника». – Значит, всего один привратник, – замечает Сомер. – А если он заболеет, что тогда? – О чем это ты? – Да так. – Она качает головой. – Грамматические шуточки. Два года Эрика пыталась преподавать английский в средней школе бедного района, а потом решила, что раз уж каждый день сталкиваешься с наркотиками, оружием и насилием, то лучше пойти работать в полицию и получать за это соответствующее жалованье. Тем временем привратник оказывается женщиной средних лет в бордовом пиджаке и плиссированной юбке. – Чем могу помочь? – спрашивает она, глядя на визитеров поверх очков. Гислингхэм и Сомер достают удостоверения. – Нам нужен мистер Уолш. Дональд Уолш. Как с ним увидеться? – Его кабинет вон там, в одном из новых корпусов – Кольридж-хаус, – показывает женщина, перегнувшись через стол. – Крайняя левая арка. Вы по какому вопросу? Если хотите, я могу позвонить и предупредить его. Привратница явно хочет узнать какие-нибудь скандальные подробности. – Не стоит, – с улыбкой говорит Сомер. – Спасибо. Полицейские пересекают дворик. Навстречу им идут двое мальчишек: руки в карманах, голоса звучат резко, блейзеры бросаются в глаза. На доске у подножия каждой лестницы висят списки учителей, а напротив каждого имени – деревянная табличка с надписью «Вышел» или «На месте». Гислингхэм передвигает их ради забавы. – Черт, неплохо они тут устроились, да? – говорит он, рассматривая кожаные кресла, полки с книгами и большие камины из камня. – Хотя все равно не понимаю, почему люди отправляют сюда своих детей за бешеные деньги. Образование везде дают одинаковое, только тут еще и в красивой, мать вашу, обертке. – Так в этом и дело, – говорит Сомер. – Красивая обертка им как раз и нужна. Однако за аркой открывается совсем другой вид: учительская парковка заставлена строительными вагончиками, корпуса-пристройки 70-х годов носят имена поэтов эпохи романтизма, что выглядит очень нелепо. «Вряд ли сюда приводят родителей будущих учеников», – думает Сомер, входя вместе с Гислингхэмом в Кольридж-хаус. Звуки внутри отражаются резким эхом, пахнет дезинфицирующим средством. Кабинет Уолша на третьем этаже, лифта нет. Слегка запыхавшиеся полицейские подходят к двери. Им открывает мужчина в клетчатой рубашке и вязаном галстуке. Начищенные туфли блестят. Очень подходит под описание Элспет Гибсон. – Да? – Детектив-констебль Крис Гислингхэм, детектив-констебль Эрика Сомер, полиция долины Темзы. Можно с вами поговорить?