Куинн пытается понять, нет ли сарказма в ее словах, но, присмотревшись, не замечает во взгляде Сомер никакой надменности. – Хочешь просмотреть записи по допросу? Могу дать десять минут. – Уже читала. Стараюсь быть в курсе всех дел, хоть я и полицейский самого низшего чина. Эрика ожидает услышать какой-нибудь колкий комментарий о том, что она хочет продвинуться по карьерной лестнице с помощью этого расследования, однако сержант молчит. Сомер собирает вещи и идет за ним по коридору и вниз по лестнице к комнате для допросов № 2. Через стеклянную панель видно, что девушка внутри уткнулась в телефон – играет в какую-то игру. Не отрывает глаз от экрана, даже когда Сомер с Куинном садятся за стол, и шумно вздыхает в ответ на просьбу сержанта убрать мобильный. – Кто это? – спрашивает Пиппа, бросая настороженный взгляд на Эрику. – Констебль Сомер. Она будет присутствовать на допросе. Пиппа откидывается на спинку стула. – И долго мне еще тут торчать? – произносит она с певучей интонацией, свойственной представителям верхушки среднего класса, которых полно в этом городе. – У нас всего пара вопросов. – Я ведь уже сообщила все, что знаю. – Пиппа снова подается вперед. – И я вам очень помогла, правда? Вы сами так сказали. – Да, вы помогли, – подтверждает Куинн, слегка краснея. – Но нам надо четко понять, что именно произошло. Поэтому давайте вернемся к самому началу. Девушка закатывает глаза. – Вы познакомились с Ханной Гардинер в октябре две тысячи четырнадцатого года в лавке на Норт-Перейд? – При чем тут это? – удивленно спрашивает Пиппа. Куинн толкает в ее сторону снимок с карнавала на Коули-роуд. – Эта фотография сделана в августе две тысячи четырнадцатого, когда, как вы утверждаете, вы еще не были знакомы ни с Робом Гардинером, ни с его женой. Пиппа глядит на фото, отодвигается назад и жмет плечами. – Там были сотни людей. Даже тысячи. – Значит, это просто совпадение? Она улыбается Куинну: – Да, пожалуй. – И то, что он смотрит прямо на вас, тоже совпадение? Пиппа склоняет голову набок и крутит кончики волос. – На меня смотрят многие парни. Вы, например. Куинн еще больше заливается краской. – То есть на тот момент, когда была сделана эта фотография, вы с Робом Гардинером еще не познакомились? – Нет… – И у вас с ним не было связи? – Нет, не было никакой «связи». – Она улыбается и искоса поглядывает на Куинна. – Хотя мужчины постарше мне и вправду нравятся… Теперь Сомер поняла, зачем Фаули понадобилась женщина на этом допросе. Уж она-то не купится на чушь, только потому что ее несет какая-то красотка. Эрика достает из папки Куинна листок бумаги. – Вы сейчас утверждали, что сообщили нам всё. Только почему-то забыли добавить, что беременны. Кто отец? Это ведь не Роб Гардинер. – Кто такое сказал? Это не ваше дело, – гневно отвечает Пиппа. – Вы не знали, что он не может иметь детей? Девушка кривится, но ничего не говорит в ответ. – А синяки на запястье у вас появились, когда он узнал об этом? Гардинер ударил вас, как раньше свою жену? Пиппа опускает рукава. – Я не хочу снова говорить об этом, – заявляет она, потеряв напускную храбрость. Тон ее голоса изменился. – Вы в курсе, – спокойно спрашивает Эрика, – что можете попасть под суд, если солжете полиции? Широко раскрыв глаза, Пиппа смотрит на Куинна. – О чем это она? – Ну… – начинает Гарет. Сомер перебивает его: – Сейчас Роб Гардинер считается подозреваемым в убийстве своей жены. А это означает, что мы изучим каждый миллиметр пространства, связанного с его жизнью. Все его звонки, все сообщения. Где он был, когда и, самое главное, с кем. Понимаете? Пиппа кивает, ее щеки покраснели. – И если выяснится, что вы нам врали, вам тоже будет грозить уголовное преследование. Куинн изумленно уставился на Сомер, но она не обращает на это внимания. Девчонка ведь, в отличие от сержанта, не понимает, что Эрика преувеличивает. Пиппа бледнеет. – Вы же сказали, я могу подать заявление на него, а теперь собрались арестовывать меня? – Хотите родить ребенка в тюрьме? – продолжает Сомер. – Его, кстати, могут и отобрать, если соцслужбе станет известно, что вы препятствуете ходу следствия. Вы знали об этом? – Нет… – Пиппа испуганно умоляет: – Пожалуйста, не сажайте меня в тюрьму. – Тогда вам бы лучше заговорить. – Эрика откидывается на стуле и скрещивает руки. – И на этот раз мы хотим услышать правду. – «Господи, только не ляпни что-нибудь», – мысленно обращается она к Куинну. Девушка приперта к стенке и вынуждена принять решение. – Хорошо, – наконец говорит покрасневшая Пиппа. – Я скажу вам, но только если вы пообещаете мне защиту. Защиту от него. Если он узнает, мне конец. * * * Через час, когда они выходят из кабинета, Куинн обращается к Сомер: – Черт, а ты можешь быть той еще стервой, когда нужно… Эрика удивленно поднимает бровь: – Главное – результат. Нужно засадить ублюдка за решетку, так ведь ты сказал? Она разворачивается, чтобы уйти, но Куинн добавляет: – Это был комплимент. Извини, если прозвучало как-то не так. Странно, все его самодовольство куда-то подевалось. Большую часть того времени, что они брали письменные показания, он вообще молчал. – Пусть даже так, мне все равно. Уходя, Эрика все же позволяет себе едва заметно улыбнуться. * * *