Бакстер находит в соседней комнате стул, на который я и встаю. Задвижка тугая, и я с силой давлю на нее, хотя со стула все равно туда не залезу. – Бакстер, есть фонарик? – В машине, сэр. А в оранжерее я видел приставную лестницу. – Отлично; ты – за фонариком, я – за лестницей. Когда он возвращается, я пытаюсь просунуть лестницу в люк. – Давайте я подержу, сэр, – спешит помочь Сомер. – Шею можно сломать, если свалиться оттуда. Я поднимаюсь, дергаю засов; люк открывается и с грохотом падает на пол. Чувствуется сквозняк, в лицо летит пыль и какие-то песчинки. Дойдя до последней ступеньки, я подтягиваюсь, чтобы сесть на край люка. О том, что будет с брюками, даже думать не хочется. Сомер подает фонарик, я включаю его и вожу вокруг себя. Коробки, всякий хлам, кучи барахла. То же самое, что и в подвале. По стене тянутся провода от колокольчиков для прислуги. Видны надписи: «Утренняя столовая», «Гостиная», «Кабинет». В дальнем углу в плитке дыра размером с кулак. Я медленно встаю на ноги, пригнувшись, чтобы не задеть балки, и осторожно иду вперед. Большинство досок не закреплены и слегка покачиваются под моим весом. Вдруг на меня надвигается что-то из темноты, касаясь кожистыми крыльями моего лица… Наверное, внизу услышали мой крик. – Всё в порядке, сэр? – слышится голос Бакстера. Сердце все еще бешено стучит. – Да это всего лишь летучая мышь. Напугала меня… Я делаю глубокий вдох и пытаюсь собраться с мыслями. Понять, где расположено то пятно на потолке. Кстати, тут есть что-то еще. Бесформенное, сжатое. Позвав Нину, я направляю луч света в сторону находки. Нина протискивается вперед и надевает перчатки. Затем аккуратно поднимает вещь, и мы видим темное засохшее пятно. * * * Открыть его получается не сразу. Полиэтилен так усох и потрескался, что не хочет лежать ровно на лабораторном столе. Стажер шутит, сравнивая его со свитками Мертвого моря, которые так же сложно развернуть, однако, поняв свою бестактность, тут же замолкает. Дальше работа идет в тишине, пока не получается целиком развернуть материал под ярким светом подвесной лампы. Нина Мукерджи звонит Чаллоу. Через несколько минут он появляется, надевает лабораторный халат и подходит к столу. – Итак, это то, что мы думали? Нина кивает. – Автомобильный чехол. Вероятно, семидесятых годов и, вероятно, от «Форда Кортины» на подъездной дорожке. Все вместе они разглядывают находку. Здесь все видно и без люминола. – Боже, – шепчет Нина. – Он даже не потрудился смыть кровь. * * * Ботли-роуд, семь вечера. В Вайн-Лодж звуки доносятся только из кухни: приглушенные голоса, смех, открывающаяся и закрывающаяся дверца холодильника. В комнате Вики тихо, но не потому, что она спит. Девушка сидит на кровати, крепко прижав колени к груди и едва заметно раскачиваясь. Услышав какой-то шум с лестничного пролета, она поднимает голову. Подбегает к двери и пробует ручку – легко поддается. Какое-то время Вики просто стоит там и тяжело дышит, сжав кулаки так, что костяшки проступают сквозь синеватую кожу. * * * Отправлено: Вт 09/05/2017 в 19.35, пометка: Важно От: AlanChallowCSI@ThamesValley.police.uk Кому: DIAdamFawley@ThamesValley.police.uk, CID@ThamesValley.police.uk Тема: Фрэмптон-роуд – срочно Кажется, я придумал, как проверить твою теорию насчет дневника. Кстати, готовы и другие анализы, которые ты просил. В одном сомневались и перепроверили, но все так и есть. В дальней комнате на верхнем этаже следы мекония. Сам понимаешь, что это значит. * * * – Чем это тут пахнет? Жена Гислингхэма заходит на кухню. Он стоит у плиты в фартуке, через плечо перекинуто полотенце, в руке лопатка. Крис чертовски наслаждается происходящим. Билли сидит на высоком стульчике и явно больше интересуется тем, что готовит папа, а не безвкусной кашеобразной массой в своей пластиковой тарелочке. – Готовлю поздний завтрак, – говорит Гислингхэм. – На работе меня с утра не ждут, вот я и решил извлечь из свободного времени максимум пользы. – Колбаски? – удивляется Джанет, заглянув в сковороду. Крис ухмыляется. – Скромный подарок от признательного члена общества. Который, на мою удачу, оказался мясником. – Осторожно, а то еще скажут, что ты берешь взятки… Гислингхэм вскидывает руки, делая вид, будто испугался. – Споймали мене на хабаре. – Он изображает акцент кокни. – Так они говорят? – Джанет поднимает бровь. Рассмеявшись, Гислингхэм отрезает кусочек готовящейся колбаски. – Попробуй. Джанет нерешительно смотрит на угощение, но все же снимает его с кончика ножа – перед запахом не устоять. – Ай, горячо! – вскрикивает она и машет рукой перед ртом. – Вкуснятина, правда? Джанет кивает: – И где такие продают? – На Коули-роуд. Традиционные английские колбаски. – Как давно я их не готовила… Гислингхэм не помнит, когда супруга вообще в последний раз что-то готовила, да и не важно. Главное, что она улыбается. – У тебя тут жир на подбородке. – Он вытирает капельку пальцем, кладет лопатку в сковороду и обнимает Джанет. Билли начинает что-то бормотать, и Крис подмигивает сыну. Все у них будет хорошо. * * * В столовой Куинн уже шестой день переживает свой личный кошмар. От него исходит такое количество негативной энергии, что никто не хочет сидеть с ним рядом, хотя в это время дня свободных мест тут не найдешь. Куинн заглядывал на Белфорд-стрит, где вроде бы временно обосновалась Пиппа, но никого не застал. Он швыряет телефон на стол рядом с тарелкой. К яйцам с беконом едва притронулся. Конечно, Пиппа теперь знает его номер и поэтому не берет трубку. Надо попробовать с другого мобильного, а обратиться сейчас можно только к одному человеку. Куинн обводит взглядом столовую. И где этот чертов Гислингхэм?