* * * Ближе к десяти часам Вики и управляющий Вайн-Лодж снова сидят в первом кабинете для допросов. Мы с Гау наблюдаем за ними по видео. Как только они приехали, я отвел Уилкокса в сторону и узнал, что Вики так и не спрашивала про мальчика. Гау посматривает на бумаги, которые я держу в руке. – Ловко вы придумали – попросить Чаллоу провести анализ дневника. – Вы же сказали, что с ним что-то не так. Дальше интуиция подсказала. – Поэтому вы отличный следователь. Только теперь у вас проблемка, да? Я поворачиваюсь к Гау: – Вам придется предоставить результаты анализов адвокату Харпера. – Знаю. И мы все понимаем, что он с ними сделает, – скривившись, отвечаю я. В дверь стучат. – Готовы, сэр? – спрашивает Эверетт. * * * Когда Гислингхэм наконец приходит на работу, первым делом он отправляется на поиски Куинна. – Получил доступ к ее мобильному? – спрашивает Крис, присев на краешек стола Куинна, что обычно страшно раздражает сержанта. Как говорится, кот из дому – мыши в пляс. А когда кота схватила злая собака, то мышам позволительны еще бо́льшие вольности. Гарет качает головой: – В мировом суде сказали именно то, что ты и предполагал. – Выглядит сержант еще хуже, чем вчера, если такое вообще возможно. – Теперь Фаули хочет, чтобы я нашел ее и предъявил обвинение в даче ложных показаний, но по адресу, который она оставила, пусто. На звонки тоже не отвечает. – Наверное, запомнила твой номер. Давай я позвоню со своего. Гислингхэм набирает цифры на мобильном и ждет. – Не берет, – наконец говорит он. Даже его неутомимый оптимизм начинает понемногу иссякать. Или нет? Куинну кто-то позвонил, и, разговаривая, он яростно жестикулирует, привлекая внимание Криса. – Уверен? Сказала, что ее зовут Пиппа Уокер? – Пальцы Куинна сжимаются в кулак. – Вудс, ты, черт возьми, мой спаситель… * * * – Спасибо, что пришли еще раз, Вики, – говорю я, присаживаясь. – Сегодня со мной опять будет детектив-констебль Эверетт, если вы не против. Она поможет мне ничего не упустить. Вики слегка улыбается и кивает. Снова теребит край джемпера. – Начну с того, что хочу поблагодарить вас за информацию о той, другой девушке. Мы повторно обыскали дом и кое-что обнаружили. Полиэтиленовый чехол. Она ловит мой взгляд. Губы двигаются, но слов не слышно. – На нем кровь – пропавшей девушки, как мы полагаем. Похоже, вы были правы. Он действительно убил ее. На мгновение Вики закрывает глаза и опускает голову. Я смотрю на Эверетт – та едва заметно кивает мне. – Боюсь, Вики, нашли мы не только чехол, – продолжаю я, сделав глубокий вдох. – На верхнем этаже дома три пустых комнаты. Похоже, никто не жил в них уже многие годы. На всякий случай мы решили проверить их – и в самой дальней комнатушке нашли следы необычного вещества. Его совсем мало, но стереть такое невозможно даже с помощью тщательной уборки. Современные технологии позволяют его распознать. Вы знаете, о каком веществе идет речь? Она никак не реагирует. – Это меконий. Отходы, которые формируются в кишечнике ребенка, пока он находится в утробе матери. Его ни с чем не спутаешь, и он присутствует в организме в течение лишь нескольких часов после рождения. Значит, в той комнатушке был ребенок. Более того, он там родился. Другого объяснения нет. Вики поднимает голову и бросает на меня дерзкий взгляд. – Почему вы нам не сказали? – Поскольку знала, что вы начнете меня обвинять. Именно это вы сейчас и делаете. – Обвинять в чем, Вики? – В том, что я не сбежала, не вырвалась оттуда. – Так почему? Почему вы не сбежали? – Послушайте, он выпустил меня, только когда отошли воды. И ни на секунду не оставлял одну. Я никак не могла улизнуть. Никак. – Сколько времени вы провели наверху? – спрашивает Эверетт, оторвавшись от записей. – Приблизительно. Вики пожимает плечами: – Пару часов ночью. Снаружи было темно. Так что же, вы меня в чем-то обвиняете? Этот ублюдок насиловал меня, делал со мной отвратительные вещи… – Мы в курсе, Вики, – тихо перебиваю я. – Тогда почему вы разговариваете со мной как с преступницей? – Вики, я понимаю – да мы все понимаем, – что вы просто пытались выжить. На мой взгляд, нет ничего постыдного в том, что вы пошли на некий компромисс с похитившим вас человеком… – Я и не стыжусь, – заявляет она, глядя прямо на меня и положив руки на стол, – потому что не соглашалась ни на какой компромисс с этим противным, старым извращенцем. Вам это ясно? – Ее щеки пугающе краснеют. – Хорошо. – Я копаюсь в бумагах и меняю тему. – Вчера вы сказали, что доктор Харпер приносил вам еду в консервных банках, все верно? Она закатывает глаза: – Опять всё с самого начала? Уилкокс бросает на меня взгляд, который как бы говорит: «Что за игру вы затеяли? Не видите, как она разволновалась?» Разволновалась, да. Только совсем по другой причине. – А что насчет вашего ребенка, Вики? Доктор Харпер приносил еду для вашего малыша? На последнем слове она заметно дергается. – Я кормила грудью. Не хотела, но старик заставил. На время кормления развязывал мне руки. – Да, точно. Правда, меня смущает кое-что еще… – И что же? – спрашивает Вики, откинувшись назад и сложив руки на груди. Язык тела так выдает ее, что я все понимаю даже без помощи Гау. – В мешке с мусором, что мы нашли в подвале, были баночки из-под детского питания. Значит, вы кормили ребенка не только молоком? – Да, старикан приносил всякую детскую еду, – отвечает Вики, разглядывая ногти. – Правда, только в последнее время. Когда тот вырос. – Где же доктор Харпер ее доставал? – Мне-то откуда знать! – срывается она. – Я же не покупала ее вместе с ним. Он мог взять еду где угодно. Там полно магазинов. – Вообще-то близ Фрэмптон-роуд их на удивление мало. А в пешей доступности вообще почти нет. Доктор Харпер не водил машину уже больше года, а из-за артрита и передвигается плохо. Пешком он мог дойти только до двух магазинов. Вчера констебль Эверетт побывала там. – И пообщалась с персоналом, – подхватывает Верити. – Все они узнали доктора Харпера на фотографии. Часто обслуживали его, в основном продавали ему пиво. Но не детское питание.