Гислингхэм отвечает мне ухмылкой: – Смотреть-то не запрещается. * * * Мы возвращаемся в участок Сент-Олдейт. Бакстер притащил в оперативный штаб чистую белую доску и аккуратно выписывает события того дня из досье по делу Ханны. 6.50 Ханна оставляет няне голосовое сообщение. 7.20 Роб выезжает из дома на велосипеде. 7.30 (?) Ханна выезжает из дома. 7.55 Ассистент Джервиса отправляет сообщение Ханне: интервью переносится на 9.30. 7.57 Поезд Роба отходит с вокзала Оксфорда. 8.35 Звонит соседка няни и говорит, что та заболела (оставляет сообщение). 8.45–9.15 Ханну и коляску видели в Уиттенхэме. 8.46 Роб на вокзале в Рединге (камера наблюдения). 9.30 Свидетель замечает пустую коляску в «Денежной яме». 10.30 Найден Тоби Гардинер. Закончив, Бакстер отходит и надевает колпачок на маркер. – Итак, – обращается он к команде, – если предположительно Ханна так и не добралась до Уиттенхэма, что это нам дает? – Чертовски большой знак вопроса рядом с промежутком времени, когда ее якобы там видели, – иронично отвечает Куинн. По дороге с Кресент-сквер я как раз об этом и думал. Нашлось так много свидетелей, все они хотели помочь, но ошибались. Все до одного. – Там была целая толпа, – говорит Бакстер, просматривая показания. – Родители, дети, собаки… Издалека кого-нибудь перепутали с Ханной. Вблизи ее никто не видел, одежда без запоминающихся деталей. – Тогда почему эта похожая на Ханну женщина так и не нашлась? – спрашивает Куинн. – Газеты и Интернет несколько недель пестрили обращениями к возможным свидетелям. Раз она находилась в Уиттенхэме в тот день и выглядела примерно как пострадавшая, на ее месте стоило бы обратиться в полицию. Сомнения сержанта не убедили Бакстера. – Может, просто туристка или даже иностранка. Не хотела лишних проблем. – Лично меня больше всего интересует собака, которая не лаяла, – вставляю я. Эрика Сомер улыбается, до остальных доходит не сразу. – А, как в Шерлоке Холмсе? – высказывает догадку Эверетт. Я киваю. – Перепутать какую-нибудь молодую женщину с Ханной очень легко. А вот Уильям Харпер – это и правда огромный знак вопроса. Если он похитил Ханну на Фрэмптон-роуд и бросил ее автомобиль и сына в Уиттенхэме, неужели никто не заметил бы одинокого старика с коляской? Бакстер листает материалы в папке. – Один свидетель упоминает, что видел дедушек и бабушек с внуками, поэтому Харпер не выделялся бы из толпы. Правда, мы спрашивали людей только о Ханне, а не о ком-то другом. – Вот именно, так что давайте свяжемся со свидетелями и узнаем, видел ли кто-нибудь человека, похожего на Харпера, – предлагаю я. Кивнув, Куинн делает пометку в блокноте. – Хорошо. Мы установили, что Гардинер не успел бы смотаться в Уиттенхэм и обратно, если в шесть пятьдесят Ханна еще была жива. А что насчет Харпера? Ему хватило бы времени? – Учитывая, что Ханна вышла из дома в семь тридцать, – отвечает на мой вопрос Эверетт, – с Харпером она должна была встретиться не позднее семи сорока пяти. Возможно, он под каким-то предлогом заманил женщину к себе, а затем ударил сзади по голове. Ханна теряет сознание, остается лишь связать ее и бросить в доме. Это недолго. Харпер мог отправиться в Уиттенхэм в восемь пятнадцать и быть там около восьми сорока пяти. Да, он успел бы. – Старик тогда еще водил? – спрашивает Бакстер, не упуская никаких деталей. – По словам соцработника, да. – А как бы он вернулся в Оксфорд без машины? – На автобусе. – Гислингхэм пожимает плечами. – Куда ему спешить? Родных у него нет, никто не пристанет с вопросом, где он пропадал. И впереди куча времени, чтобы избавиться от тела. – После того как он с ней разделался, – мрачно добавляет Эверетт. – Харпер вполне мог держать ее у себя живой. – Все равно есть нестыковка, верно, сэр? – вступает в беседу Сомер. – В машине Ханны не обнаружено следов посторонней ДНК. Конечно, он мог доехать до Уиттенхэма и стереть все следы, но это не так уж просто. Эрика хорошо подготовилась. Ей явно светит место в Управлении уголовных расследований. – Может, надел защитный комбинезон? – предполагает Гислингхэм. – Вроде пленки, которой накрывают сиденья в автосервисе. – Позвони Чаллоу и скажи, что надо обыскать дом на Фрэмптон-роуд, – говорю я Куинну. – Пусть ищут тело и одежду, подходящую для заметания следов. * * * Когда все начинают выходить из кабинета, я ловлю взгляд Бакстера. – Я хочу, чтобы ты просмотрел нераскрытые дела о пропаже молодых женщин и маленьких детей за последние десять лет. Он ясно представил себе объем работы, но промолчал. Поэтому Бакстер мне и нравится – знает, когда нужно держать язык за зубами. – Начни с Оксфорда и Бирмингема, расширяй поиск по пятьдесят миль. Потом возьми десять лет до этого. Бакстер кивает. – Среди детей искать и мальчиков, и девочек или только мальчиков? Я уже направился к коридору, однако его вопрос меня остановил. – Пока только мальчиков. * * * Спустя полчаса я захожу в кафе на Крытом рынке и сажусь напротив Брайана Гау, по которому сразу видно, что он в курсе сегодняшних новостей. Вокруг снуют толпы людей, покупатели заглядывают в кофейный магазинчик, роются во всяких вещицах в лавке по соседству. Надписи на винтажных открытках гласят: «Копай ради победы», «Гиннесс вам полезен», «Будь спокоен и двигайся дальше». Тьфу ты, бесит… – А я все думал, когда же вы позвоните, – говорит Гау, складывая газету. – Повезло, что застали меня, – завтра еду на конференцию в Абердин. Если и есть собирательное существительное для множества криминалистов-психологов, то это слово «сложность». Он отодвигает тарелку. Гау никогда не откажется от плотного английского завтрака, особенно если я плачу?. – Как я понимаю, вы хотите поговорить об этом Харпере? Официантка с грохотом ставит перед нами две чашки, расплескивая кофе на блюдца. – Тяжелый случай, – продолжает Гау, добавляя в напиток сахар. – Выдвинуть обвинения при наличии болезни Альцгеймера – дело нелегкое. Хотя вы и без меня это знаете. – Я пришел не за этим. Когда мы обнаружили девушку, ситуация казалась довольно простой…