Голос Анарниэлль дрогнул, она отвернулась от полуэльфа. А Эркель грустно подумал о том, сколько искалеченных судеб, душ и сердецстали следствием амбиций Гилэстэла. - Анарниэлль, - позвал он тихо. – Анэль, а ты? Ты простила меня? На её заживающей щеке, когда она взглянула на него, маг увидел слезинку. Она кивнула, чуть улыбнувшись. Эркель, опустившись на пол, обнял её колени, уткнувшись в них лицом. Она гладила его по голове, зарываясь пальцами в каштановые волосы, а он тихо таял душой, вдыхая тепло её тела. Анарниэлль нашла брата в его покоях. Он читал, расположившись на софе у окна. Кисть правой руки была аккуратно перевязана. Увидев сестру, Сарлис отложил книгу. - Проходи, Анэль. - Я хотела поговорить с тобой о Вайре. - Нет! Достаточно уже об этом, - протестующее воздев руки, отвернулся от сестры Сарлис. - Я еще ничего не сказала. А намерена сказать многое. Перестань обращаться с ней, как… - Как с кем? – перебив, принц вызывающе взглянул на сестру, и поднялся. – Как с плебейкой, с простолюдинкой? Ты это хотела сказать? Как с девчонкой, чьи пятки в навозе, а в сердце нет гордости, чести, благородства и уважения хотя бы к себе? Я буду обращаться с ней так, как и подобает. Я - потомок эльфийских королей, проживший не одну человеческую жизнь, и мнеунизительно становиться с ней на одну ступень. Она – никто, безродная полукровка, выросшая в племени, еще не выбравшемся из варварского состояния. - Ты кое-что запамятовал, - сверкнула глазами Анарниэлль,неодобрительно выслушав отповедь брата. – Гилэстэл одной крови с нами, и, раз уж ты заговорил о генеалогии, выше по происхождению. Но он счел её равной себе. Он не погнушался и не счел для себя унизительным предложить ейто, в чем ты отказываешь. - Стать его любовницей? – фыркнул Сарлис. – Тоже мне, велика честь стать грелкой в постели! Именно так и поступает чернь – хватается залюбую возможность облегчить свое существование, ухватить от жизни кусок послаще. А Гилэстэл… Он всегда был неразборчив в связях. - Я имела в виду любовь, - эльфийка опустила глаза. - Анарниэлль, - поморщился Сарлис. – Гилэстэл был на любовь не способен. А она ничего о ней не знает. Как и люди вообще. Не надо меня сводить, я не племенной конь, мне не нужны потомки в качестве научных экспериментов. Я сам выберу себе пару. Достойную - ту, которая не заставит сомневаться в себе, преданную на долгие годы. Такую, как ты. Анарниэлль взглянула на брата. - Чтобы понять, что такое преданность и любовь на годы, нужно прожить в страданиии душевных терзаниях века. Ты этого для себя хочешь? Счастья через боль и опустошение? Зачем? Возможно, твое счастье здесь, в двух шагах от тебя, а не в сотнях лет впереди. Просто позволь себе его. - Эркель и ты – прекрасная пара, сказка со счастливым концом. Вы друг друга достойны и равны. Я и Вайра – нет. Моя гордость и память королевского рода не позволят мне этот мезальянс. Мы с тобой уже начинали этот разговор, помнишь? Когда шли из Эдельтелад к хранителю и потом, по пути в Уросс. Сделай одолжение – не возобновляй его больше. Никогда. Анарниэлль несколько секунд смотрела на принца, потом поклонилась. - Как изволите, Ваше Высочество. Сарлис смотрел, как уходит сестра - прямой, строгий и надменный. Негромкие слова были произнесены уже не для неё. - Так будет правильно. *** Мидо оглянулся на дверь, и, увидев входящую Веру, радостно закивал головой и заулыбался. За что и был тут же удостоеннесильной затрещины от огона. - Держи ровно! – рявкнул Троди, и Мидо, ослабивший захват,крепче взялся за клещи. Огон кинул быстрый взгляд на Веру, но работу не прервал: алая полоса металла на наковальнеразбрызгивалась искрами от ударов молота. Рядом с ними, заложив пальцы за лямки кожаного фартука и сдвинув брови, стоял замковый кузнец и наблюдал с ревнивым вниманием. При виде вошедшей госпожи он опустил руки и почтительно поклонился. Вера встала поодаль, прислонившись к столбу, поддерживающему стропила, и тоже стала смотреть. - Наддай-ка, - бросил огон, и подручный раздул мех. Всполохнулись угли, и Троди сунул в них остывающую заготовку. Только после этого обернулся к Вере, улыбаясь. - Доброе утро! Вот уж не ожидал тебя тут увидеть. - Доброе, Троди. - Что-то случилось? Обидел кто? – приглядевшись, спросил огон. - А, - сморщила нос Вера. - Ты погоди, - участливо вгляделся в её лицо Троди. -Скоро уж закончим, сядем,поговорим. Вера кивнула. Мидо тем временем, следуя негромким указаниям кузнеца, ворочал в углях заготовку, накаляя железо со всех сторон. По знаку Троди он, выхватив клещами из огня, бросил её на наковальню. И снова загремел молот и посыпались искры. Стоять в раскаленной кузне в меховой парке было невмоготу, и Вера вышла на воздух. Она прождала около часа, пока из дверей не показался огон в наброшенном на плечи кожухе. Он уселся на широкий чурбак, отдуваясь и утирая пот холстиной. За ним выскочил Мидо, чтобы поприветствовать Веру. - Госпожа Вайра! – на испачканном сажей лице счастливо горели его глаза. – Я такое знаю! Я теперь такое могу! - Мадиус, - свел брови огон. – Тебе что было сказано? Вот иди и делай, коли умеешь. Мидо послушно шмыгнул обратно в кузницу, а взгляд огона из сурового стал одобрительно-насмешливым. - Ну, можно и курнуть, - подмигнул он Вере. - А ничего парнишка, способный. Вера присела на чурбак рядом с Троди. - Осторожнее, платье испортишь, - предостерег её огон, набивая трубку. - Наплевать, - пренебрежительно тряхнула рукой Вера. – Так чтотам про Мидо? - Способный, говорю. Видать, и впрямь наша кровь в нем проявляется. С лёту смекает, как и что. Только ему не говори, - погрозил он трубкой Вере, - зазнается не то. Гонять его надо, и в строгости держать, тогда и толк, глядишь, выйдет. А так мальчонка даровитый. Опять же, в радость ему это ремесло. А безотрады хорошего дела не получится. В подмастерьях у меня походит, а там, глядишь, и в добрые мастера выйдет. Гонять только надо. - Вот и гоняй, - усмехнулась Вера, слыша наставнические нотки в голосе огона, и порадовавшись за них обоих – и за Мидо, и за Троди. - А то, - согласился огон, выпуская клубок дыма. – У тебя что стряслось? Вера, стараясь, чтобы это не звучала как жалоба, рассказала про утреннюю перебранку с эльфом. Троди слушал молча, хмурясь и попыхивая трубкой. - У Анарниэлль есть Эркель и Сарлис. Я не вижу себя в их будущем. Вы с Мидо тоже близко сошлись в последнее время, планы вон на будущее строишь. А я как рукав от жилетки. Единственный, кто понимал и любил меня в этом мире – Ори. Но его больше нет. Он ничего не хотел от меня, он хотел, чтобы я была жива и счастлива. Для остальных же я – инструмент достижения цели, ключ к воротам в лучшую жизнь. Меня это оскорбляет. Знаешь, Троди, я думала кое о чем. Это они во мне нуждаются. Но мне для того чтобы вернуться домой, никто не нужен. Камни – вот они, можно просто взять их и уйти. Сделать это для себя самой. - Ты хочешь… - огон недоверчиво покосился на девушку. - Хочу, - резко перебила его Вера. - Я хочу смыться отсюда. - И куда ты денешься с острова? - А вот это надо обдумать. Эркель знал, что делал, когда привез всех сюда. Прекрасный план – держать меня здесь до того момента, пока поправится Анарниэлль. Наверняка он просчитал вариант, что я могу забрать камни и уйти одна. А с острова без его ведома уплыть невозможно. Здесь нет перехода. И ни один корабль не покинет причал без его разрешения. Он ничем не лучше Гилэстэла, так же манипулирует людьми. Эльфам больше ничто не угрожает - магистр мертв, Эркель по уши влюблен в их принцессу. Какая им разница, в каком мире жить? Этот им привычнее. А я хочу домой. Я так хочу домой… - Ты изменилась с того момента, когда мы впервые встретились, - огон печально качнул головой. - Я исчерпала альтруизм, - зло ответила Вера. - Мне в последнее время наплевать на чужие проблемы. У меня своих хватает. Их и надо решать. - В тебе говорят злость и обида. Это опасные советчики. - Во мне говорит разум, Троди. Мне следовало сразу принять предложение магистра – открыть портал и уйти домой в обмен на местоположение долины. И в обмен на ваши жизни – твою и Ори. - А эльфы? Вера поморщилась. - Это их внутрисемейные дела. Гилэстэл был прав - он говорил, что это не моя война. Он был мудр, Троди. - Если будешь так рассуждать, станешь походить на него. - Я бы этим гордилась. Способность защищать свои интересы, невзирая ни на что – вот истинно полезное свойство. - Это свойство называется эгоизм. Невзирая ни на что… Его никто не любил. А тебя любят. Сарлис любит тебя. - Ты очень сильно ошибаешься, - скривилась Вера. - Этот высокомерный холодный аристократ не способен на подобное чувство. Тем более, по отношению к тому, кого он считает ниже себя. Он выберет себе женщину не по любви, а по рангу. Но меня это не обижает, а приносит облегчение. Не нужно притворяться, чтобы соответствовать его запросам. Можно быть собой. К тому же, мне это не в новинку. В нашем мире это обыденность. - Отказ от чувств и предательство – обыденность? – хмыкнул огон. - Ну и поганый же у вас мирок. - Какой есть. Зато мой. Так что, если я найду способ отсюда сбежать, вы со мной? - Спрашиваешь! - огладил бороду огон. - Мне уж давненько тут опостылело. Нет, кузня, конечно, хороша. Но на этом и всё. Я и Мадиус с тобой! - Спасибо, Троди, - Вера встала с чурбака. - Куда ты сейчас? – огон выколотил трубку и тоже поднялся. - Сначала на кухню – поживлюсь чем-нибудь, завтрака-то я лишилась. А потом прокачусь по острову. Есть кое-какие мысли, - прищурилась Вера, притушив огонек в глазах. В Серой гавани стояли «Жемчужина» Эркеля и «Серый странник» Гилэстэла. Два корабля, на которые уже никогда не поднимутся их владельцы – корабли Улле и Иннегарда, были отправлены Эркелем в помощь униатской армии. На палубах было пусто, но Вера знала – охрана всегда начеку. Однако её интересовали не эти громадины. Она отъехала чуть дальше, туда, где у причалов стояли прогулочные яхты. Легкие парусники покачивались на прибрежных волнах, приветственно кланяясь Вере тонкими мачтами. За этими скорлупками никто не следил, можно было в любой момент взять одну из них для прогулки вдоль острова. В тесной каюте хватит места для троих. К тому же, грайрам, регулярно облетающим с дозором прибрежные воды острова, будет труднее найти в открытом море такую малютку. Да и кто осмелится выйти в зимнее море на легкой прогулочной лодчонке! Только сумасшедший оптимист или отчаянный самоубийца. Вера с усмешкой похлопала Уванимо по шее. - Скоро мы с тобой расстанемся, чудесная моя. И ты – единственная из живых, по кому я буду скучать вдали от этого острова. Вечерняя прогулка состоялась уже в компании Мадиуса и Троди, которого Вера уговорила воспользоваться пони. Они спешились у причалов, и Вера, кивком головы указав на одну из яхт, спросила: