— Насколько? — Полностью. Мне не понравился холодный тон наставника, но выбора у меня нет — нужно понять, можно ли хоть как-то заблокировать скверну. И хоть подобные перчатки не очень подходят на роль лекарства, но всяко будут полезны хотя бы просто для исследования. — Ты про Раскаю слышал? На мой вопрос Густах ответил, что магистрат поставил их в известность о зарядке печатей, и Раская даже рада была. Я полез в рюкзак за книгой. — Передай и скажи, что я попрошу ответную услугу. Небольшую, её она не обременит. — Где ты её нашёл? — Густах сильно удивился, прочитав на обложке книги название«Справочное руководство по пашням и их магической обработке». — Написана в Ждарской академии, чего-то такого Раская точно не читала. Ей эта книга будет полезна. Что за услуга? — Немного личное. Я попрошу передать послание её семье. Она рассказала о своей ситуации, а во время поездки я встретился с одним ратоном. Хотел через Раскаю передать послание об этом остроухом. Густах моё объяснение принял и обещал при первой возможности передать эльфе книгу. Когда я собрался и успел выйти из подсобки, направляясь на выход, наставник остановил меня и показал на мерцающие кристаллики на высоких стеллажах в архиве. — Это то, о чём мы говорили. Внутренние направляющие магический поток ведут к полу, затем он поднимается по внешним направляющим. Это уберегает книги от внезапных смешиваний потоков энергии. С каналами стоит быть аккуратным, но можешь потрогать сами кристаллы. Ты почувствуешь пульсацию, бьющую в ритм свечению. Я в ответ похлопал себя по верхней части груди, намекая, что это не лучшая идея. В церковь идти не хотелось, но всё же я пришёл к каменному зданию с причудливой амбарной крышей. Старому церковнику было наплевать, что результат процедуры дознания известен заранее: он с упоением задавал привычные три вопроса и будто молился, чтобы в этот раз результаты оказались другими. Когда же я отлепил ладонь от неизменившегося кристалла, то старик негодующе дёрнул головой, взлохматив жиденькую козлиную бородку. Меня отвели в конец череды подсобных помещений подвала, где у церковников располагалась обеденная зона. Там небольшой стол уже был сервирован на трёх персон, рядом с ним стоял Хубар и Касуй. При моём появлении церковник наигранно развёл руками, будто собираясь заключить меня в объятья. — Ликус, ты пришёл вовремя. Мы как раз с Касуем обсуждали, может ли заинтересовать ксатов проповедь о любви к слабым, защите обездоленных и воздержании от насилия. — Отношение к насилию и есть та черта, отделяющая высших разумных от низших, — отпрыск благородного дома с зализанными русыми волосами приложил руку к груди и кивнул мне. — Благодарю, что принял моё приглашение. Я посмотрел за спину на длинный коридор. В самом его конце спасительная лестница вела наверх, наружу, подальше от этого циркового идиотизма. — Не хочу быть неправильно понятым, но у меня до безобразия много работы. Вам всем приятного аппетита, а я хочу получить нужные документы и объяснения, и уйти работать. — Ликус, но ты же пришёл! И мы собрались не для праздных бесед, ведь так? — Хубар посмотрел на благородного, на что тот достал из внутреннего кармана лист бумаги. — Конечно. Нам следует обсудить предстоящее совместное дело. Я, Касуй Миастус, этим заверенным документом назначен представителем и командующим отрядом Чёрных Лун. Они, вместе со мной, отправятся к скверному месту, дабы помочь Всеобщей Церкви в её нелёгком деле борьбы с мировой напастью. — Подобные скверные места опасны, — я со скепсисом посмотрел на бумагу в руках благородного. — Что, в академии не хватает острых ощущений? — Я отдаю себе отчёт, что подвергаюсь риску. Но только так я докажу, что достоин своего благородного имени. Хубар встал между нами, прерывая нарастающую перепалку. На столе успел появиться кувшин с напитком и тарелка нарезанного ломтиками сыра, а горячее обещали подать в ближайшее время. Я тихонько выругался. Мало того, что придётся сидеть за одним столом с этими не самыми приятными разумными, так ещё на нуррасию макира попрётся Касуй вместе с теми наёмниками. Дай мне хоть кто-нибудь выбор, то я бы прямо сейчас отправился к скверному месту. — Скажи, Ликус, как на твоём острове относятся к личному оружию? — спросил Хубар, разливая по кружкам напиток. — А это при чём тут? — Сегодняшняя проповедь была о том, что каждый наделён правом защищаться, но право отбирать жизни есть только у Всебогов. Каждый разумный может иметь оружие. И вы, ксаты, по восьмому пункту договора между вами и Всеобщей церковью, имеете право на кинжалы, ножи и посохи, как и ваши защитники из числа рабов. — А разве это не ограничение? — Нет, о чём ты? — Хубар искренне удивился. — Редко когда один разумный способен иметь десяток рабов, если мы не говорим о магических мастеровых. Но каждая из ваших миссий в рабах не ограничена. Даже пятьдесят рабов с посохами способны на многое. — Я бы больше опасался двадцати разумных с щитами и мечами, — я посмотрел на Касуя. — Вынужден согласится, это довольно грозная сила, — благородный злорадно ухмыльнулся. — Но что есть сила, если её невозможно содержать? Деньги подчас решают любую проблему быстрее, чем самый свирепый и сильный отряд. Особенно, если проблема возникает там, где деньги скоро потекут рекой. Касуй недобро посмотрел на Хубара, тот ответил тем же. Я же поймал себя на мысли, что вся эта словесная пикировка, скорее всего, связана с ядрами хитца. Второй мыслью стало осознание, что у меня нет желания участвовать в этом представлении. Я взял кружку с напитком, по запаху напоминавшим сидр, принюхался и брезгливо оставил в сторону. И, всё же, у меня достаточно работы. Когда пойдём к скверне? — Ликус, подожди, ты обязан попробовать… — Не обязан, Хубар. Ничего из церковной кухни, как и другой тоже. Когда идём к скверне, и где нужные мне инструкции? — Раз ты настолько занят, то я не смею тебя задерживать. Касуй? — Хубар вопросительно посмотрел на благородного. — Я не смею задерживать будущего магоса и нынешнюю надежду академии. Мы ещё увидимся, ксат, — Касуй поднял над головой кружку. — Этот и следующий налим мы все готовимся к предстоящему. Мы будем готовы. — Буду надеяться, что вы меня не разочаруете. — Ни в коем случае, — в голубых глазах Касуя вспыхнул плотоядный огонёк. Благородный злобно улыбнулся и нарочито громко отпил сидра из кружки. Хубар быстро повёл меня в кабинет, где мы сидели в прошлый раз. Вот только сейчас у нас не было времени и желания рассиживаться на стульях. Хубар достал из комода деревянный тубус. — Все документы и правила проведения нынешней нуррасии макира, Ликус. — Отлично. Какой год на них ставить? — О чём ты? — Тысяча семьсот шестьдесят третий или тысяча триста двадцать первый? — Нет, Ликус, это… Это тебе лучше не заполнять. Что касается времени и дат, то я сам всё исполню. — Что означают эти две цифры? — Тысяча семьсот лет назад, на северном материке был учреждён соборный съезд высшего духовенства Всеобщей Церкви. А другая, это… Именно столько лет прошло с повторного учреждения соборного съезда на южном материке, после того как собор был… — Хубар запнулся, его взгляд пропитался отвращением ко мне. — После того, как многие века южный континент пребывал во тьме без чистого пути и объяснения слов Всебогов. — Правильно ли я понял, что этими датами можно понять, на каком материке была написана книга? — Ты прав, Ликус, — Хубар резко показал на дверь. — Если тебе нужна будет помощь с документами, или какое разъяснение, то спрашивай меня в церкви всегда до обеденной службы. В будущем я сам буду занят. — Только при крайней нужде, Хубар. Во входной части барака на стене с расписаниями бань появились изменения, касавшиеся одного морщинистого разумного. Как я и предполагал, мои купания совместились с фаронами — но только на следующие двадцать дней, дальше расписание не составлено. Неприятно, что придётся с кем-то другим мыться в одном помещении, но ходить грязным несколько недель намного хуже. Ула дожидалась меня в первой комнате. Сидя на диванчике, она с нескрываемым удовольствием медленно подгрызала кусочек сыра из корзинки с припасами, выдаваемой после занятий с матонами. При моём появлении девочка быстро проглотила сыр, подскочила с дивана и низко поклонилась. — Здравствуйте ещё раз, господин Ликус. Спасибо, за угощение. — Да на здоровье, — я взял с письменного стола связку из трёх тонких свечей. — Сходи, зажги на кухне. — Ой, да, конечно, господин Ликус, — Ула моментально подбежала ко мне и взяла в руки свечки. — Конечно, отдыхайте, я всё сделаю. — Что значит «отдыхайте»? — Но ведь… — девочка захлопала зелёными глазками и растерянно перевела взгляд на свечи. — Ведь вы всегда сами ходили зажигать свечи. Сегодня в первый раз меня отправили. — Нет, я… Я не устал, у меня просто много работы, — я подтолкнул Улу, чтобы та быстрее выполнила поручение, и направился во вторую комнату за подарками. Ула сдержанно поблагодарила меня за небольшой мешочек с орехами и сухофруктами, купленный для неё, но практически сломала спину в низком поклоне за ремень для её брата. Широкой лучезарной улыбкой девочки можно было вместо фонаря освещать угольные шахты. Запрятав подарки внутрь робы, Ула стала похожа на запасливого хомячка. Свёрнутый кожаный ремень, мешочек вкусняшек и кусок вяленного мяса из корзинки — всё это бугром выпирало на её животе. Но девочка решила всенепременнейше унести вещи одним заходом и поспешила в барак невольников, узнав, что на сегодня работы больше нет. В переданных документах по нуррасии макира было много, очень много всего необычного. Десять листков из дорогой бумаги, восемь из которых кристально чисты. На девятом издёвкой значилась короткая инструкция, что передать все результаты исследования следует только на этих чистых листках. На десятом листке ёмкими цитатами описывалось, что нужно сделать и что осмотреть. Так как исследование того места проводилось впервые, то мне дозволялась некая степень вольности в способах донесения информации. Читая всё это — у меня сложилось впечатление, что церковь не знает, какой результат должен получиться. Будто церковники вообще ни разу не ходили в те места, хотя это не так. Клаус как-то говорил, что матоны могут ходить к нежити раз в три месяца под надзором церковников. Хотя, думаю, всё это объясняется первым проведением нуррасии макиры в том месте и церковь просто не знает, как поведёт себя здешняя нежить, словно та каждую весну меняет поведение. А это маловероятно, если я правильно помню её поведение на скверном материке. * * * На двенадцатый день налима я из барака не вышел, а чуть ли не выпорхнул, игнорируя обжигающую боль в ногах после тренировки с матонами. Именно в этот день на занятии с Хлар’аном я должен получить магический класс. И хоть от названия «Некромант-Призыватель» несло некой степенью некрофилии, но мне было на это наплевать. В окнах специальной магической мастерской номер девять горел свет, а из трубы шёл дымок. Сам тёмный стоял около алхимического стола, задумчиво пялясь на белую дощечку с прожжённым контуром печати. Ту самую, использованную в день моего тестирования. — Здравствуй, Ликус, — голос эльфа звенел тревогой, а мельтешащий взгляд неестественно застыл. — Ты купил плиту и алхимический набор? — Заказал, но торговцы его не привезли. Обещали к следующим свободным дням. — Плиту?