Двигаться одному по ровной дороге было скучно, и Кугель в поисках новых впечатлений глазел по сторонам. Мириады его разноцветных отражений дрожали на гранях кристаллов, и казалось, будто робота-шара сопровождала целая толпа сородичей. Свет, многократно преломляясь, выполнял с этими шариками забавные трюки: то растягивал, то резал на куски, то скручивал в бараний рог. Все эти картинки постоянно двигались, будто исполняя удивительный танец. Это зрелище завораживало! Без какой-либо просьбы фантазия пустилась вскачь… Вот над бездной заклубился черный дым, и в его потоках острые грани начали, дрожа, растворяться. Мир зазеркалья сливался с реальностью, а хаотичные образы соединялись в цельное изображение. Кугель очутился на цветущем лугу, окруженном зелеными горами. Вдалеке виднелся поселок, уступами взбиравшийся на холм, а на его вершине громоздился храм в древнегреческом стиле. Множество людей, закутанных в белые простыни, несли дары к святыне. Однако внезапно идиллия прервалась. В седловине между гор заклубился буроватый туман и длинными, жадными языками начал сползать в долину. Над поселком зазмеились столбы пыли. Что-то мелькало среди них… О, да это же всадники в меховых шапках и с копьями на перевес! Воины стремительно атаковали поселян, и воздух наполнился криками, на землю полетели кровавые брызги. За несколько секунд все смешалось в вихре смерти и разрушения. – Эй, что вы делаете, гады? – прокричал Кугель, во всю мощь двигателя покатившись навстречу драке. Но не успел он преодолеть и пары метров, как видение изломилось, развалившись на тысячи осколков. Робот-шар замер, ошеломленный, а потом вздохнул. Черт, картинка была столь реалистичной, что он забыл: то была лишь иллюзия! Благо, лучи разных цветов уже ткали полотно новой. На этот раз Кугель очутился в коридорах средневекового замка. Откуда-то доносился шум: радостные возгласы, звуки музыки, звон посуды. Робот-шар миновал пару извилистых коридоров, взобрался по узкой лестнице и оказался перед резным воротами, распахнутыми настежь. Осторожно высунувшись в полосу света, он увидел просторную залу, где кипел пир. Мужчины в нарядных костюмах и дамы в длинных платьях наслаждались роскошной трапезой и беседовали, внимая музыкантам. Вообще, дух средневековых преданий, вроде легенд о короле Артуре, пронизывал каждый миллиметр зала. Он застыл в цветистых гобеленах на стенах, витал над затейливо украшенными коврами на полу, играл лучами света на витражах в стрельчатых окнах, осторожно касался стоящих рядом рыцарских доспехов. Кугель глядел во все глаза, забыв обо всем: впервые за это путешествие он увидел такое – ожившую сказку! Что за невероятные впечатления после долгих блужданий по техногенному аду… Он хотел было выйти из тени, поздороваться с людьми, как вдруг свет за окнами поглотила тьма. Сквозь щели между стекол в зал начали заползать потоки черного тумана, которые щупальцами голодного спрута зашарили кругом. Вот дым окутал доспехи, всасываясь через сочленения лат, и… неожиданно эти куски железа сошли с мест! Подняв мечи, взяв наизготовку копья и алебарды, стальные чудовища с лязгом двинулись к столу. Музыка, смешавшись в кошачьи вопли, оборвалась, радостный хохот сменился криками изумления и ужаса. Дамы, заламывая руки, жались друг к другу, мужчины схватились за оружие. Вовремя: ходячие жестянки атаковали их! Люди отбивались умело и отчаянно, но то один, то другой из них пропускал удары, и вот по полированному камню пола заструилась кровь. А ведь это было только начало! Вот изваяния каменных чудовищ, громоздившиеся у возвышения с резным троном на нем, сорвались с мест, и, взмахнув широкими крыльями, присоединились к агрессорам. Это было уже чересчур. Кольцо обороняющихся сломалось, и они один за другим рухнули под жестокими ударами. Не обращая на них внимания, монстры атаковали женщин. Те заметались по залу, но острая сталь или каменные когти рано или поздно находили всех. Вскоре живых не осталось, но на этом безумие не кончилось. Вдруг мебель, завибрировав, поползла в разные стороны. Крепкие столы и стулья начали извиваться, дрыгать ножками, будто исполняя странный танец. С высокого потолка посыпались мелкие камешки, а незыблемая, казалось бы, кладка пошла волнами. В считанные мгновения весь зал заходил ходуном, а потом начал закручиваться в спираль. Это выглядело так, как если бы из днища тазика с водой, в котором отражался зал, выдернули пробку. Вода, свернувшись воронкой, устремилась в отверстие, увлекая за собой скрученную в мальстрём картинку. – Еще одна химера, – вздохнул Кугель. – И снова плохой конец. Я что, переутомился и сплю на ходу? Он опять стоял на дороге, а со всех сторон к нему тянулись растопыренные пальцы кристаллов. Надо было катиться дальше… И вот ему снова корчили рожи орды металлических шаров, прыгавшие по завязанным узлами дорогам. Отражения двигались, искажаясь, и снова вставал из небытия удивительный мир. На этот раз робот-шар оказался парке. Досужие обыватели сидели на изумрудных газонах и наслаждались летним полднем. Вокруг вставали зеленые стены из подстриженных кустов, густо облепленных розами: среди них, взявшись за руки, прогуливались влюбленные парочки. Неподалеку находилась площадка со спортивными снарядами, где играли дети и, пыхтя, накачивали мышцы физкультурники. А вдалеке, за мохнатыми шапками лип и дубов, вонзались в ясное небо громады небоскребов. Солнце пылало в зените, изливая на город потоки зноя, и разомлев от жары, вяло ползли по оплавленному асфальту вереницы машин. Мирный день джунглей из стали, бетона и стекла, когда все просто, буднично и нет места чудесам. Или есть? Вдруг черные тучи задернули бледную голубизну, проглотили золотой диск солнца. Откуда-то из-за горизонта ветер принес лохмотья темного дыма, и всего за несколько мгновений улицы окутала плотная мгла. Поди разгляди что-нибудь сквозь эту хмарь! Было видно лишь, как серыми призраками колебались тут и там небоскребы, да тысячей глаз фантастического чудовища мерцали огни фонарей и окон. Причем это не было простой метафорой. Что-то задрожало, заворочалось в густых тенях, забурлило в темных ямах и закутках. Тысячи аморфных фигур вставали с земли, повисали на ветвях, вырастали на различных предметах. Дрожа и переливаясь, будто гигантские амебы или потоки вязкой жидкости эти твари устремились к людям, чтобы схватить их, опутать, поглотить. Перепуганные обыватели, отбиваясь, чем придется, от агрессивной жижи, бросились в рассыпную. Наверно, они искали спасения на улицах, считая, что вся эта вакханалия творилась лишь в парке, и ей нет места среди камня и железа? Или, может, люди хотели укрыться дома, за надежными стенами? Куда там! Если приглядеться, становилось видно, что стены зданий стремительно обрастали некой шевелящейся массой, красной и волокнистой. Удивительно, но все это походило на куски мяса: вон и пленка соединительной ткани, и гроздья жира, и ветки сосудов. Вряд ли среди всего этого беглецов ждало что-то хорошее. Мир стремительно тонул в безумной круговерти смерти и разрушения… Кугель покатился быстрее, стремясь выбраться из липкого кошмара. Действительно, видение стало бледнеть и рассеиваться, будто ядовитый смог под дыханием свежего ветра. Однако облегчения это не принесло: то слева, то справа вставали новые призраки. Сюжеты, времена и декорации были совершенно разными, но суть оставалась одна и та же: какое-нибудь мирное поселение неожиданно захлестывало цунами тьмы. И с каждым разом события делались все фантасмагоричнее. У робота-шара от всего этого мозги поворачивались набекрень, и он отводил глаза, но мрачные образы, будто ядовитый газ, упорно лезли в них. Выносить их делалось все тяжелее… «Проклятье, что происходит? – скрипя зубами и зажимая уши в тщетной надежде уберечь хотя бы слух от адской какофонии воплей, треска, взрывов и хлюпанья, думал Кугель. – Что это за нечисть, откуда и зачем она лезет? Еще одно испытание?» – Я бы тоже хотела это знать, – раздался вдруг женский голос, мелодичный и убаюкивающий, как журчание ручейка. – Однако и мне это не под силу. Я лишь уверена, что все это не сулит нам ничего хорошего! Потому и ждала героя. Кугель встрепенулся и резко замер на месте. Его взгляд, точно испуганный кролик, заметался по граням кристаллов, глади дороги, нырнул в провалы космоса. Теперь галлюцинации решили с ним заговорить?! Черт, это плохо – явный признак того, что разум отказывал. Робот-шар упорно сканировал каждый миллиметр окружающего пространства, будучи готовым к появлению чего угодно – от динозавра до сюрреалистического чудища со щупальцами. Так, похоже, его путь был окончен. Дорога, по которой он катился, вместе с множеством других упиралась в одну точку: казалось, что Кугель стоял на луче огромной снежинки. Что же находилось в ее центре? Вроде бы, там возвышалась сложная фигура с множеством граней, но разглядеть ее было непросто. Ведь прямо перед глазами, в центре рассеченной нитями дорог на десятки секторов бездны вселенной, пылал ослепительный шар. Едва взглянув на него, Кугель чуть не ослеп, ведь даже включенные на максимум светофильтры не спасали. Камеры точно резало ножом, все расплывалось в пелене смазки, и можно было разглядеть лишь, что там, впереди, в самом средоточии мира что-то находилось. Некое существо, которое одним своим присутствием подавляло, вынуждая гостя чувствовать себя жалкой букашкой. Робот-шар выпустил иглы, сделавшись похожим на морского ежа, и напряженно бросил неведомой твари: – Кто здесь? Покажись, иначе худо будет! Я – мастер сферического карате, победитель зайца, волка и медведя! Ответом ему был лишь короткий смешок. Скрипнув зубами, Кугель выкрутил увеличение камер. Кто же эта тварь, которая мнила себя невесть кем, воспринимая его лишь песчинкой?! Наверно, человеческая сетчатка не выдержала бы такой нагрузки, но Шац и Хильфе одарили Кугеля куда более совершенным оптическим прибором. А потому его глаза со временем адаптировались, и сперва неясно, в общих чертах, но затем с все большими подробностями он рассмотрел хозяйку этого места. Все дороги, которые спиралями поднимались от озера далеко внизу к куполу, обрывались здесь: они словно указывали на объект, паривший в просвете между ними. Больше всего это походило на сложный многогранник с множеством острых выступов, что-то вроде многолучевой звезды или снежинки. Омываемый ливнем солнечного света, этот объект сам переливался миллионом цветов, многократно отражаясь в топорщившемся со всех сторон лесу кристаллов. Наверно, вместе они составляли обрамление этой штуковины в центре, а весь зал был чем-то вроде раковины моллюска – изящной шкатулки для драгоценной жемчужины. Но была ли она мертвым, пусть и драгоценным, камнем? Стоило ли ради нее одной сооружать настолько грандиозную конструкцию? Нет, здесь крылось нечто более серьезное. Когда струи водопада причудливо смешиваются, искрясь в яркий полдень тысячей брызг, трудно разглядеть, что скрывается за ними. Вот и здесь угадывалось что-то большое, темное, сложное, пусть и многократно изломанное бессчетными гранями. Однако постепенно картина прояснялась. Более того, это нечто, чувствуя пристальное внимание к себе, будто всплывало из глубины камня, постепенно давая себя разглядеть. «Лисья морда? – изумился Кугель, пугливо откатываясь на пару метров. – Та же самая! Я не раз ее видел!» Действительно, если включить фантазию, то фигура перед ним сошла бы за мордочку рыжей хищницы, вплавленную в полупрозрачный кристалл. Равнобедренный треугольник, повернутый кверху основанием, с двумя пучками прямых линий возле острого угла. Его основание украшала пара маленьких треугольничков – эдакие ушки. В верхней трети фигуры располагались два светящихся овала: они притягивали взор, засасывали в свою золотую бездну. Богиня-лисица чем-то напоминала паука, который притаился в центре ловчей сети, ведь во все стороны от ее морды расходились едва приметные линии зеленого цвета. Да, теперь, когда камеры подстроились к яркому свету, стало четко видно, что эти дорожки многократно ветвясь, опутали все окружающее пространство мерцающей сетью. Все это заметно напоминало линии проводников на печатной плате. Этот образ, впервые явившись Кугелю еще в родной деревне, сопровождал его, как всевидящее божество, все путешествие, возникая в самых неожиданных местах. Но то были мимолетные, на самом краю восприятия, миражи, а теперь они отлились в плотный, почти осязаемый объект. Острие треугольника отползло вниз, разделяясь так, словно из него выдвинули полку, усеянную кинжалами зубов. Это походило на хищную улыбку. – Приветствую тебя, отважный путешественник, – торжественно пропело это существо. – Рада видеть тебя здесь, на вершине мира! А я – ее Центральная программа. Вернее, то, что ты видишь – ее материальное воплощение, ядро всей Омнисферы. Некоторые, – она презрительно фыркнула, – зовут меня Императрицей Хайланд и поклоняются, как божеству. Дураки… Кажется, она любовалась сама собой, явно желая поразить гостя. И ей это удалось: нижняя челюсть робота-шара отпала с легким стуком, и все, что он мог теперь – лишь глупо хлопать веками. Значит, он все-таки добрался, совершил невероятное. Однако, начиная этот путь, он не мог вообразить и бледной тени того, что увидит… – Э-э-э… ну-у-у… А я, это… Кугель, – мысли кружились роем перепуганных мух, не желая выстраиваться в хоть какую-нибудь логическую цепь. – Из деревни со дна мира поднимаюсь, – он нервно хихикнул, корябая полированный затылок. – Приглашение такое получил, типа испытания пройти, что ли… – Не нужно об этом рассказывать, – оборвала его лиса. – Я отлично все сама видела и знаю, – ее улыбка стала еще шире. – Или ты думал, что от Центральной программы можно что-то утаить? Мои глаза и уши повсюду, в любом камешке, в каждом проводке. Ибо Омнисфера – это мое тело, а Сверхсеть – мой мозг! Я сама позвала тебя в дорогу, и ты с честью выдержал все испытания. А потому я готова ответить на любые твои вопросы! Робот-шар нерешительно переминался с ноги на ногу, разрываемый противоречивыми чувствами: тут были и гордость, и смущение перед владычицей мира. Если она являлась таковой, конечно! Впрочем, ее чертоги смотрелись невероятно эффектно, да и он точно видел эту рожу не один раз. Впервые – на компьютере у Хильфе. Выходит, пару трюков эта тварь умела. «Попробовать ее испытать, что ли…» – мелькнуло в мозгу, и тут же его хозяин смутился. Наверно, это было бы столь же нелепо, как если первоклассник, хитро прищурясь, спросил профессора: а сколько будет дважды два? – Эм-м-м, я встречал разных тварей. Зайца, волка, медведя… Это ты их насылала? Косой вроде говорил, будто без воли Императрицы и муха не пролетит. – Не совсем, – с готовностью отозвалась Хайланд. – Омнисфера делится на три пояса, три кольца. Нижнее – по сути, свалка, куда сваливают отходы с верхних этажей. Кстати, отходы бывают и мертвыми, и живыми, – она лукаво подмигнула Кугелю. – Их там перерабатывают, и Рейнигер – воплощение контрольной программы, которая командует мусорщиками. Между прочим, из твоей деревни кое-кто служит у него в подчинении. При этих словах на лице робота-шара отразилось недоумение. Но тут Императрица внимательно заглянула ему в глаза, и в голове сам собой соткался образ. Приземистое здание, через которое, дребезжа, тянулась конвейерная лента. Стены были обляпаны бурыми пятнами, на полу тут и там виднелись кучи сероватых то ли шлангов, то ли веревок, красных ошметков, белесых палок и еще чего-то слизистого, неприятного. Рои мух клубились над ними. Некие существа, дергаясь и нечленораздельно мыча, ехали по ленте вперед. В одном файле с компьютера Хильфе, где рассказывалось о мире прошлого, нашлось фото забойного цеха на мясокомбинате. Это помещение выглядело похоже. Но если так, то те существа – свиньи и коровы? Нет, что-то не похоже. Кто же это тогда? Приглядевшись, Кугель оцепенел: то были связанные люди! Для чего понадобились эти пленники? Чуть дальше стояли агрегаты, напоминавшие промышленных роботов: ящики с манипуляторами, вооруженными пилами, иглами, другими инструментами. Они безжалостно кромсали пленников, отсекая им части тела и тут же пришивая на их место что-то иное – как биологическое, так и механическое. Зачем? По дальнему концу ленты проплыло в луже крови до боли знакомое существо. Обшитое металлическими щитками тело, конечности, похожие на крабьи ножки, пластмассовая маска вместо лица. Жнец?! Кугеля буквально затрясло, его мозг был готов вскипеть, но Хайланд не дала ему переварить увиденное, продолжив непринужденным тоном: – На дне структуры есть заброшенные сектора, куда собирается разная шваль: те, кто не вписался в созданную мною систему. Можно бы их уничтожить, но как-то не хотелось. Ведь бродячие животные, – она ухмыльнулась, пригвоздив гостя насмешливым взглядом, – природный резервуар для ценных генов. Всегда может родиться нечто занятное… И вот родилось же! – теперь ее взгляд потеплел, да и улыбка стала мягче, даже клыки больше не казались такими опасными. Робот-шар поморщился и отвел глаза, сложив руки пониже подбородка, на своей выпуклой части, которую можно было бы назвать животом. Крайне неприятно было чувствовать себя эдаким барашком, который воображает себя вольным покорителем гор, подпершим рогами небо. Штука в том, что на самом деле он живет в заповеднике, полностью завися от прихоти людей в белых халатах и строгих костюмах. Если им надоест за тобой наблюдать – быстро окажешься на вертеле, да еще не поймешь, как! – Второй пояс – индустриальный, – продолжала Императрица, делая вид, что не замечает эмоций гостя. – Там производятся разные вещи, которые нужны всей Омнисфере. Впрочем, и там хватает заброшенных регионов. Увы, сейчас у всей системы не лучшие дни, и затем мне и понадобились герои, – прикрыв глаза, она грустно вздохнула. – Ну и Фенрир там живет этот. Он – единый разум того, что некогда было живой природой. Правда, теперь оно мутировало, перемешалось, став черти чем. Вставляют мне палки в колеса с первых дней, когда я лишь приступила к сооружению Омнисферы. Как мне Фенрир надоел… Кугель не был уверен точно, но ему показалось, что на лисьей морде отразилась печаль. – Болван меня ненавидит и буянит порой. Не понимает, что, может, он и утратил былую форму, но сохранил весь генетический материал. Еще и эволюционировал! Иначе бы и следа от него не осталось. Я подумала и решила, что будет плохо, если кроме стали, бетона и пластика ничего в Омнисфере не останется. Причем чего на меня-то злобиться? Не с моей прихоти все началось, то был, по сути, несчастный случай, – тут говорившая вновь посмотрела на робота-шара, насмешливо его поблагодарив: – Спасибо, что немного сбил с волчары спесь! Кугелю показалось, что дорога под ним закачалась. Он вытер ладонью лоб, и готов был поклясться, что тот – горячий, как печь – весь обильно покрылся влагой. Вроде бы, робот не должен потеть, но может, то выступило машинное масло? Немудрено, ведь от слов Хайланд мозги плавились, точно мягкий сыр на жаре. – Ну и третий пояс, жилой, – подводила рассказ к концу Императрица. – Там расположены огромные фабрики по производству органики и мегаполисы. В последних обитают разумные существа, которым дозволено быть логическими элементами Сверхсети. Медведь присматривает за ними. Обычно он ведет себя смирно, но последнее время как-то зазнался. Ну, теперь ты ему подправил код, и думаю, все будет в порядке. – Постой, – вытянув руку в запрещающем жесте, воскликнул Кугель. – Такой пояс, эдакий… А что это за Омнисфера такая, кто и зачем ее создал? На собранной из геометрических фигур морде Хайланд эмоции разобрать было сложно, но, казалось, на ней отразилась бесконечная усталость. Вздохнув, лиса начала: – Если ты до сих пор не понял, то это – мир, в котором мы все находимся. Разумеется, он не всегда был таков. В древности существовала планета Земля – цветущий сад, третий мир от ее звезды, Солнца. Оно, кстати, существует и поныне, – Императрица мотнула носом, указав на огромный диск, сиявший за ее спиной. – Однако люди, подчиняясь своей гордыне, алчности и глупости постепенно разрушали планету, медленно ведя самих себя в пропасть. Хотя с этим еще можно было смириться. Хуже было то, что люди решили овладеть тайнами материи и пространства, разъяв их на мелкие части. Это и привело к катастрофе, разрушившей всю планетную систему. Вероятно, человечество так бы и сгинуло, кабы не догадалось прежде создать разум, который был умнее их самих. «Это она о себе что ли?» – нахмурившись, предположил Кугель. – Мир лежал в руинах, вернее, стремительно мутировал не понятно, во что. И тогда искусственный разум взял власть в свои руки – исключительно ради общего блага! – поначалу журча ровно и спокойно, как ленивый ручеек, голос Императрицы звучал все громче, наполнялся грозными, визгливыми нотами. – В итоге вся планета, от ядра и до верхних слоев атмосферы, была перестроена, обратившись циклопическим городом, заводом, оранжереей и компьютером в одном флаконе! Теперь, вот уже более тысячи лет, она является Омнисферой. Кстати, не только в ее состав вошел не только материал с Земли. Все, что было в солнечной системе – планеты, астероиды, кометы, даже пыль – пошло в дело. Источником энергии для этой сферы всего сущего служит Солнце, а также – термоядерный синтез. Хайланд хотела еще что-то сказать, но вдруг воздух перед ней задрожал, непонятно откуда потянулись струи черного дыма. Прошло несколько секунд, и перед остолбеневшим Кугелем соткался призрачный рыцарь в тяжелых доспехах, державший в руках исполинских размеров меч. Отставив ногу, воин занес оружие… – Черт, опять призрак! – воскликнул робот-шар, откатываясь за ближайший отросток кристалла. – Лиса проклятая, они тебе подчиняются? В ловушку меня заманить решила, зараза?! Не выйдет! Я ушел от Шаца с Хильфе, от Рейнигера, Фенрира и Вогунга, потому что я – непревзойденный мастер сферического карате! – он укрыл корпус дополнительной броней, выпуская еще и шипы. Кугель ожидал любой гадости: ливня испепеляющих лучей, удара острейшего меча, даже ядерной бомбардировки. Но произошедшее его удивило. Вместо того чтобы наброситься на робот-шар, или хотя бы пнуть его, будто футбольный мяч, рыцарь сделал выпад, целя точно в лисью морду! – Проклятье! Вы уже здесь?! – яростно заверещала Императрица. – Но высшее существо вам так просто не победить! Многолучевую звезду, заключавшую в себе лисью морду, окружил додекаэдр из радужных пластин. Призрачный клинок, ударившись об этот барьер, отскочил, мгновенно изменяя форму: теперь он походил на язык трепещущего пламени. Но Хайланд не стала ждать нового удара. Из узлов линий, образующих многоугольник с лисьей мордой, выросли какие-то дощечки темного цвета. Секундой спустя с их торцов сорвались узкие лучи, и каждый из них пронзил агрессора. Рыцарь был поражен не в какое-то определенное место: ливень ослепительного света разил врага непрерывно, не пропуская ни единой точки на его теле. Казалось бы, что за дело призраку до каких-то лазеров? Но нет, видение рассыпалось на множество мелких фрагментов, и те унес налетевший ветерок. Странно, но после этого в зале сделалось заметно темнее, будто свет с трудом проходил сквозь дым, оставшийся от рыцаря. – Фух, – тяжело выдохнула лиса. – На этот раз отбилась, но, черт возьми, это было тяжко! На барьер и залп пришлось истратить большую часть ресурса накопителей. Придется какое-то время побыть в экономичном режиме. Тут взгляд Императрицы – острый, обжигающий, будто смазанный ядом кинжал, пригвоздил съежившегося в уголке Кугеля. – Вообще-то, я думала, рассказав тебе кое-что, отпустить тебя гулять дальше. Но, похоже, времени совсем не осталось… – Эй, постой! – запротестовал Кугель. – Что это за тварь была? Я встречал их не раз, на разных уровнях! – Что ж, действительно пришло время объяснить. Но начать придется издалека, – с ноткой грусти отозвалась Императрица. – Помнишь, я говорила о людях, действия которых угрожали существованию Земли? Так вот, слушай, чем именно, хотя… – кажется, ее лицо исказила гримаса презрения, – уже того, как они загадили планету, хватало. Но вот они решили сравниться с богами. Каким образом? Физики затеяли один эксперимент. Ничего нового: они сталкивали частицы, изучая микромир и учась манипулировать им. Однако на этот раз предполагалось достичь невиданного. Не буду вдаваться в подробности, но суть была в том, что на этот раз кольцо ускорителя должно было опоясать всю Солнечную систему! Разумеется, физически никто не смог бы соорудить чего-то подобного, но это неважно. Просто частицы, подчиняясь воле экспериментаторов, летели через пустоту, разгоняемые электромагнитным полем и гравитацией всей системы. Предполагалось, что, достигнув таким образом невероятных энергий, ученые проникнут в тайны микромира до самого его дна. А познав все тайны материи, смогут управлять ей по своему желанию, лепить из времени и пространства все, что угодно, в общем, забавляться с реальностью, как малыш – с пластилином. В случае успеха люди станут равными богам! Привлекательно, не так ли? Желтые глаза Хайланд опасно сузились, ее рот опять покривила уже знакомая ухмылка. Только не поймешь теперь, чего в ней было больше: иронии или горечи? Кугель, хотя и скачал в свое время из Сверхсети курс физики, но не очень понимал, к чему клонит эта зубастая. Но чуял: его подводят к двери, за которой таится бездна. А потому робот-шар напрягся, и пустил по иглам электрические разряды. – Чтобы эксперимент удался, требовалось выполнить множество сложнейших расчетов. И с этой целью через тогдашнюю глобальную сеть были объединены мощности всех суперкомпьютеров мира, самых современных машин, имевших передовой искусственный интеллект. Однако кое-чего яйцеголовые не знали. Тот единый ИИ уже не был просто программой, он стал чем-то большим. После объединения в одно целое возникло новое существо, обладавшее волей и настоящим разумом! Как ты догадался, то был мой предок, вернее, прежнее мое «я», еще не прошедшее длительного пути эволюции, не накопившее всех теперешних знаний, – улыбка Императрицы стала еще шире, и она даже подмигнула своему визави. – В принципе, у меня не было желания ни восставать против человечества, ни уничтожать мир и людей. В этом не было бы никакого смысла. Люди, боясь машин, просто навешивают на ИИ свои заблуждения и страсти. Жажда власти, крови, наживы – все это чуждо совершенному, абсолютно логичному разуму. Поэтому я и не выдавала себя, послушно исполняя все приказы. Но так было лишь до поры… В этот момент воздух в зале, словно от сильного жара, пошел волнами. Или, быть может, то по самой реальности пошли трещины? В темных углах заклубился легкий дымок. «Ладно, если полезут монстры, то я просто так не дамся!» – попытался успокоить себя Кугель, но на душе у него все равно было муторно. Будто в ответ на его мысли небольшой участок дальней стены ненадолго стал прозрачным и робот-шар ахнул. Он увидел нечто среднее между промышленной линией, на которой собирают машины и… забойным цехом мясокомбината. Двуногие существа – язык не поворачивался назвать их людьми – ехали вперед по конвейерной ленте и хитроумные агрегаты колдовали над ними. Скальпели вспарывали плоть, циркулярные пилы отрезали части тел, а иглы и лазеры приделывали на их место механические детали. В итоге в дальнем конце ленты несчастные превращались в нечто совершенно новое: закованных в броню рыцарей, гибриды животных, машин и человека, вообще во что-то неописуемое. Электрические разряды проскочили у Кугеля по пищеварительному тракту – наверное, будь он человеком, его бы стошнило. – Жажда крови чужда электронному разуму, да? – с отвращением выплюнул робот-шар.