– Поняла? – наклонившись к Энн, с нажимом сказал Барри. – Вообще повезло, что тебе удалось выстрелить. А если бы ты нажала что-то не то или игрушка испортилась? Она ведь столько провалялась в сырости и дряни. Короче, чтобы больше таких подвигов не было! Торниуэй обреченно кивнула, но тут же снова раскашлялась. Она согнулась пополам, и ее вырвало. Когда позывы отступили, Энн, кряхтя и жадно хватая ртом воздух, растянулась прямо на асфальте. Староста, поджав губы, покачал головой, Даг отвернулся. Всем в поселке было нелегко и кто-нибудь то и дело травился дрянной едой, но Энн с недавнего времени страдала чуть ли не хуже всех. Черт, неужели деревню ждало только медленное угасание? – Эти твари совсем обнаглели в последнее время, – чтобы прервать томительную паузу, заговорил Барри. – Похоже, нам придется уйти из поселка. Разведчики в паре десятков миль отсюда нашли пещеру. А может, то была шахта – уж больно вход круглый и стены гладкие. Наверно, железяки ее зачем-то вырыли. Даг хмуро поглядел на старосту. – Ты с ума сошел! Лезть прямиком в осиное гнездо?! Типа чего они мучаются, нас по одному ловят, пускай всех единственным ударом пришибут? Ну и сразу отмаемся, конечно. Я все верно понял? Торниуэй резко села, широко распахнутая голубизна ее глаз-озер была полна тревоги. – Мы не можем уйти! Я обещала Дику, что дождусь его. Вдруг он вернется через пару дней, а мы больше не встретимся? Проигнорировав обоих, Барри упрямо продолжил: – Умные люди говорят, что самое спокойное место найдешь под носом у врага. В той шахте только строительные роботы шастают, на разведчиков они вообще не реагировали. Да и мы не будем сидеть, как тыквы посреди бахчи. Там много боковых ходов, залезем поглубже и станем жить в отнорке каком. Грустно вздохнув, Даг уныло буркнул: – Ладно, куда не пойди – все одно кругом задница. А вот Энн, порывисто вскочив, вцепилась в вытертую до дыр куртку Барри. По щедро обсыпанным крупой веснушек щекам Торниуэй покатились слезы. – Нет, он скоро придет, я знаю! До тех пор никого никуда не пущу, прям посреди дороги лягу! В крайнем случае, буду ждать его одна. Староста грубовато отпихнул Энн, а потом указал на запад. – Видишь ту хрень? Ее почти закончили. Может, потому на нас часто нападать стали? Похоже, им прислуга нужна, или это, бараны на мясо. Я не могу рисковать своими людьми ради одного раздолбая. Да и вообще, чую я – он давно с железяками снюхался и смысла нет его ждать. Там, куда указал староста, в небеса вонзался горный кряж. Местность в той стороне вообще напоминала скомканную постель неряхи, но этот кряж возвышался среди окрестных скал, как небоскреб меж деревенских домов. Стоп… Порыв ветра разогнал грозовые тучи, клубившиеся над кряжем, и последние лучи солнца четко обрисовали его острые клыки. Это не было нагромождением камней, воздвигнутым природой! Даже бешеный нрав нового, постоянно меняющегося мира не способен был создать подобной структуры. Так могло выглядеть только искусственное сооружение. В целом оно напоминало цветок совершенно невообразимых размеров. Как положено, в его центре высился пестик. Гигантская колонна, похожая на складную подзорную трубу, ступеньками поднималась в ультрамариновую синь небес, достигая, казалось, звезд. Ее обвило, поблескивая на солнце полированной латунью, множество тычинок. Они вырастали из ровной дисковидной площадки и широкой спиралью закручивались вокруг колонны. Ближние были высотой, наверно, с флагшток, но постепенно тычинки делались все выше, и возле самого пестика их пыльники скрывались где-то за облаками. От гинецея во все стороны расходились гигантские лепестки, собранные из решетчатых секций: строители разместили их как секундные отметки на циферблате. Тень от них лишь немного не дотягивалась до руин города. Эти штуковины покоились на массивных опорах, и от острого кончика каждой тянулось по циклопическому виадуку. Кстати руины, в которых произошла драка с механической жабой, располагались как раз посередине между двумя лепестками. Разумеется, поселяне насмотрелись на эту конструкцию, которая выросла на их глазах за последние месяца три. Пожалуй, с тех самых пор, как к ним пришел парень, назвавшийся Ричардом Лайонхартом. Но теперь глядеть на структуру сделалось тошно: как только машины завершили стройку, нападения на поселок стали происходить чуть ли не каждый день. Похоже, лезли враги как раз оттуда. – Нет, Дик не имеет отношения ко всему этому! – воскликнула Энн, крепко сжимая кулачки. – Вспомните, как он в одиночку отправился в логово железяк, чтобы убедить их хозяев помочь нам. Заверял, что у него получится. Кроме Дика нас спасти некому, ведь он трудился в том комплексе на орбите и все знает. Если и правда роботами командует комп с научной базы, то он просто обязан подчиниться и построить для нас город. Вот почему нам надо дожидаться Ричарда! Уйдем отсюда – и ничего не получится. Я лично хочу жить в нормальном доме, а не как мышь в норе. Да и куда бежать? Железяки найдут нас где угодно, а в своей шахте – вообще в легкую! Барри поморщился так, словно ему наступили на любимую мозоль. Он принялся с неудовольствием рассматривать Торниуэй, и одна деталь заставила его задержать взгляд. На животе плащ выпирал небольшим, но хорошо заметным бугорком. Конечно, одежда была велика Энн, но и староста еще недавно был примерным семьянином и помнил, как и почему менялась фигура жены. – Да ясно все с тобой, – начал он ворчливо. – Ты просто боишься за своего парня, и только. Чего ты вообще нашла в этом задохлике? У нас в поселке хватает хороших ребят. Ни хрена, этих никого к себе не подпускала, а Дик тебе вон уже и брюхо надул. Когда успел-то? Значит, он все-таки мужик, а не совсем сопля. Дело, конечно, ваше, но ты нашла время. Будто проблем нам мало. Ох, бабы, сам черт с вами не сладит… Энн вздрогнула, торопливо собрав плащ в складки на животе. – Блин, с чего ты взял? – хихикнула она, краснея и смущенно пряча глаза. – Просто я располнела немного. Все время с детьми хожу еду искать, вот кое-чего и хомячила. Да мы растущие организмы, потому себя не обижаем. – Ага, свисти мне! – рыкнул Барри и погрозил Энн кулаком. – Отожралась она, как же! Руки будто спички, морда осунулась, как свой балахон снимешь – ребра торчат. Соврала бы лучше, что с голоду пухнешь. И болезнь эту вашу бабскую, с рыгаловкой, я хорошо знаю. Насмотрелся в свое время на жену-покойницу, – тут возле его губ и на переносице пролегли злые складки. – Вот и знаю, что скоро ты пузырем надуешься. Энн без сил опустилась на камень и закрыла лицо ладонями. – Ну… да… – всхлипнула она. – Так уж получилось. В первый раз он был настойчив, а потом я сама загорелась. Наверно, мне нужно было как-то забыться, отключиться от всего этого кошмара. Помню, как я с ребятами сидела в кафешках, и парни хватали меня за что попало. Я ругалась, но как же тогда было хорошо! Вот и захотелось прикоснуться к тем временам, – она подняла на старосту мокрые от слез глаза. – Ради бога, давай подождем Дика. Я не могу его потерять. Мы, – ее рука легла на живот, – не можем его потерять! – Брось! Твоего хахаля поди давно заловили, – фыркнул Барри, кивнув на механическую жабу. – Или сам он где-то окочурился. Вообще странно, что хотя бы до нас дополз. Может, он изначально шпионом этих железяк был? Вроде пока он не приперся, нас не трогали. Потому решено: этим вечером собираемся, а на рассвете уходим в новое место. Про свое брюхо не волнуйся, сам о тебе позабочусь. Не боись, я лапы распускать не посмею, но помогу и защищу. Заодно по своим мальцам меньше тосковать стану. Староста отвернулся и зашагал прочь, давая понять, что разговор окончен. Даг, все это время молча стоявший рядом, помог Энн встать. Удивительно, но даже этот угловатый и грубый на вид, будто изваяние с острова Пасхи, мужчина мог быть внимательным и нежным. – Пойдем лучше. Вечереет, а тебе нельзя сидеть на холодном камне. Поверь, все будет хорошо. Бог нас не оставит… Никто не скажет точно, есть ли и правда высшие силы. Может, они и существуют, но им определенно нет дела до обитателей земли. Впрочем, люди сами всегда стремились стать равным богам. И иногда это даже удавалось. Однако тому, кто поднялся над ограничениями человеческой природы, не пристало как червю рыться в грязи. Небеса ждут его! Высоко-высоко, там, где проходила граница космоса, пестик циклопического цветка венчался рыльцем. Только то была не ловушка для пыльцы какой-нибудь лилии, а сложный комплекс из множества помещений. Чем не обитель для божества? И да, оно там действительно поселилось. В центре одного из залов размещался прозрачный шар, опутанный трубками и проводами, и в нем, в густой пузырящейся жидкости, плавало причудливое существо. Вроде бы, эмбрион размером с полугодовалого теленка или морской конек: пузатое туловище, вытянутая шея, скрученный спиралью хвост, продолговатое рыло. Тело одевала броня из толстых щитков, усеянных шипиками. Они казались лишь мелкими прыщиками по сравнению с частоколом на позвоночнике. Кстати, эти острия напоминали антенны радиоприемников. С конца вытянутого рыла свисали, покачиваясь в струйках густой жижи, то ли тонкие усики, то ли проводки. Выпуклые глаза, отливавшие всеми цветами радуги, заставляли вспомнить о крупной стрекозе. Стоило повнимательнее присмотреться к лицу этой твари, ведь оно, как ни странно, казалось человеческим. Как будто студент, наряжаясь на Хэллоуин, напялил нелепые очки и маску. Хм, студент или другой парень, едва ступивший на путь науки. Пожалуй, черты одного аспиранта удивительно подходили «морскому коньку»! Стоп, неужели это – Ричард Лайонхарт?! Что он тут делал? «Хм, похоже, операция провалилась, – подумал Дик, выпустив несколько пузырьков воздуха. – Который уже раз! Поразительное упорство, ведь я хотел их всех спасти!» Лайонхарт шевельнул одним из своих усиков, и почувствовал нечто новое. Давление воды на все тело, удушье и мерзкое ощущение зловонной жижи, растекающейся в легких. Увидел слабый отсвет солнца на поверхности трясины, услышал шум и свист в ушах, ощутил мягкую перину илистого дна. Этот образ медленно бледнел, будто искорка гасла на краю сознания. А рядом затухала другая. Тут все было еще хуже. Боль во всем теле, усиливавшаяся при малейшем движении, бульканье в груди при каждом вздохе, затхлая сырость в воздухе. Где-то наверху – маленький, с носовой платок – кусочек сумерек. Была и третья искорка, покрупнее. Ее давил громадный вес бетонных обломков, и ничего не было видно, лишь пылал в голове жаркий костер боли. Что ж, пусть так. Дик погасил эти искорки. Глупые люди предпочитали и дальше жить в нищете, голоде и убожестве, прячась в руинах, будто крысы. Хуже того, они похоже решили забраться в недавно вырытую шахту. Это вполне подходящее место для надоедливых грызунов, ведь шахта вела на нижние уровни Омнисферы, туда, где строился колодец для сброса и переработки отходов. Поразительная отсталость! Поселяне могли освободиться от оков физического тела и вознестись к высотам прогресса, но они предпочли ничтожество. Конечно, это печально, но нельзя было и дальше тратить ресурсы на горстку дураков. Вообще, уже после первой попытки следовало их истребить, чтобы под ногами не путались, но Лайонхарт помнил о своем обещании. Однако теперь пришло время умыть руки. Великая и мудрая Хайланд ставила перед ним множество столь поразительных и интересных задач, что отвлекаться на ерунду было просто стыдно. Ричард сосредоточился, и его сознание расширилось, точно мыльный пузырь, накрыв чуть ли не половину Омнисферы. Он чувствовал, как растет и развивается гигантская структура. Его пальцы тысячей буров пронзали в разных направлениях вспученную пеной, свитую бараньим рогом твердь, которая образовалась из обломков многих тел Солнечной системы. Подобно индийскому богу с множеством рук Лайонхарт занимался кучей дел. Возводил разные сооружения, конструировал исходные блоки для стройки, перевозил их с места на место. Каждая из его конечностей состояла из множества клеток, и всякая из них была когда-то простым человеком, ведшим пустую и бессмысленную жизнь. А теперь Императрица раскрыла их способности, наделила той формой, которая наиболее подходила для их талантов. Кто-то играл совсем малую роль, как у муравья, а кто-то стал почти богом. Вот только сейчас Дик обсуждал целый ряд проектов с такими же как он существами – ядрами узловых терминалов. Но никто не обижался, ведь люди внутри Омнисферы перестали быть отдельными личностями, а образовали единую систему. Каждый миг ее части обменивались потоками данных, помогая друг другу. Став инструментами Хайланд всякий – хоть человек, хоть животное, растение или машина – обретал высший смысл своего бытия и расширял его границы. Разум естественный слился с искусственным, живая материя объединилась и была улучшена техническими достижениями. И это было лишь частью нового мира, в котором жил Лайонхарт. Отныне вся планета – точнее, целый конгломерат планет – ощущалась, как его собственное тело. Нервы проникали в самые дальние закоулки, воспринимая происходящее там, взаимодействуя с тысячами сознаний – некоторые из них сияли, как яркие звезды, но были и совсем мелкие, но все-таки важные искры. На самом деле разумы и нервные системы всех подключенных к Омнисфере существ были подобны созвездию или мицелию, опутавшему целый лес. Множество сердец генерировали энергию, а кровеносные сосуды разносили ее по всем уголкам единого организма размером с Солнце. Пищеварительный тракт перерабатывал живую и косную материю, извлекая из нее необходимое для дальнейшего развития Омнисферы. Впрочем, и отбросам находилось применение. Никуда не делась и репродуктивная система. Дик воочию видел ряды шкафов, на полках которых стояли банки с культуральной жидкостью. Там плавали белесые кругляши, и тонкие иглы выкачивали из них половые клетки. Потом умные машины выполняли массу тестов, редактировали геном и подбирали наилучшие пары для скрещивания. Готовые зародыши отправлялись в инкубатор, где они зрели в идеальных условиях. С ранних этапов жизни в их тела вводились и электронные компоненты. Имелись в Омнисфере и покровы, и кости, и иммунные тельца. Подвигав длинной трубкой – она, проходила по всему телу от кончика хвоста и высовывалась наружу через рот – Ричард блаженно улыбнулся. Он знал, что его гениталии тоже пошли в дело. Хайланд высоко оценила его потенциал, и сотворит на основе его ДНК нечто действительно выдающееся. Было бы забавно посмотреть на встречу этого сверхсущества с тем примитивным куском мяса, который сейчас вынашивала под сердцем Энн. Хотя как это случится? Вероятно, его ребенок станет править целым жилым поясом, и обычный человек рядом с ним окажется песчинкой. Эх, а ведь и Торниуэй могла рука об руку с Лайонхартом вознестись к вершинам прогресса! Отчего же она так упорно цеплялась за отжившую форму голой обезьяны? Видно право вступить в обитель богов еще нужно заслужить. Дорасти до него. Люди в своей ограниченности думали, что Землю постигла катастрофа, и даже представить не могли, насколько ошибались. Старый мир в любом случае был обречен – он просто исчерпал себя, а неожиданные последствия эксперимента на «Орбитроне-7» лишь ускорили неизбежное. Что ж, оставалось только ждать, когда Провидение, Мойры или Его Величество Случай совьют нить судьбы, которая вытянет все сущее на новый этап его развития. Иначе просто не могло быть! Человечество уперлось в потолок, и ему нужно вознестись на новую высоту, пробив круг стальных небес – ограничений, наложенных природой – или погибнуть. Именно об этом писалось в Библии, когда речь шла о конце времен. Только одного не смогли передать пророки древности, просто обыватели не поняли бы их. Кто такой бог, который приведет человечество к спасению? Нет, это не старичок на облачке и не прекрасная дева с крыльями, и даже не странная тварь с головой животного и множеством рук. Если таковые существуют, то с ними не встретиться, да и сами они не могут вмешаться в дела этой Вселенной. Человечество должно было само породить бога, и люди это сделали, создав Хайланд. Она, богиня нового мира, всемогущая императрица справится со своей задачей, и в этом ей помогут мириады избранных ею. Вместе они построят тысячелетнее царство праведников. То, где можно забыть о социальных проблемах, болезнях и прочем. Да, каждый индивид не обретет бессмертия, но это не важно, ведь он связан в одно целое с остальными, став частью единого организма. Даже гибель тела не будет означать конца всему, потому что опыт, чувства, тень сознания сохранятся в базе данных Омнисферы. Дик переключился на системы панорамных сенсоров и перед ним развернулся вышитый жемчугами звезд ковер космоса. Видимый во всех диапазонах спектра, он бурлил, точно перегретый котел. Рождались и гибли солнечные системы, клубились туманности, метеориты падали на планеты, черные дыры жадно глотали материю. То был первозданный хаос во всей красе, дикий и необузданный, тратящий уйму энергии впустую. Но это лишь до поры. Уже скоро объединенный разум человечества завоюет его, превратит в упорядоченную структуру. Целая Вселенная станет единым организмом, и тогда даже боги покажутся людям беспомощными младенцами. Омнисфере было куда расти. Порядок всегда побеждает хаос, а разум – невежество. Или нет? Во всяком случае, теперь появилась надежда на это. Файл ∞. За пределами пространства и времени По стилизованной мордочке Императрицы мелькнула гримаса недовольства. Кажется, она нервничала, во всяком случае, ее слова начали падать гораздо быстрее. Если раньше это была ленивая морось, то сейчас та обратилась уже бодрым дождем. Впрочем, брошенное Кугелем обвинение она полностью проигнорировала. – Эксперимент состоялся, и, скажем так, прошел удачно, – лисью морду покривила горькая ухмылка. – Поток частиц, обогнув всю Солнечную систему, разогнался до невероятных энергий. Столкнувшись с мишенью, он инициировал развертывание суперструн – фундаментальной основы материи. Теория была доказана! Вот только в дело вмешался неучтенный фактор, – пронзив Кугеля пристальным взглядом, Хайланд неожиданно спросила: – Догадаешься, какой? Дам подсказку. Я знаю, что ты скачал огромный объем данных из Сверхсети. Был там раздел по истории и политике. Ну же, подумай! Или я зря дала тебе загрузить ту базу? Может, стоило прямо на месте твои мозги поджарить? Вон, Рейнигер столько раз просил тебя наказать за то, что сперва ему лапу поранил, а потом еще и унизил! Императрица противно захихикала, а Кугель напрягся. Черт, он ходил по очень тонкому льду! Нельзя забывать, на что были способны ранее встреченные им твари. Но чего лиса добивалась? Раздел по истории находился среди наиболее защищенных секторов базы, и он туда лезть не решился. Да и кому нужно читать о том, чего давно не существовало? Может, потому об устройстве погибшего мира было известно так мало? Увидев его растерянность, Хайланд поскучнела. Вздохнув, она продолжила: – Ладно, ясно все с тобой, ни черта ты не знаешь. Тогда слушай. Был в старом мире один полуостров, такая борода, торчавшая в море от восточной части самого большого материка. По сути, маленький пятачок, но отнюдь не ничтожный. Отчего так? Бури истории разорвали его напополам, породив там две враждебные державы. Едва они возникли, как их поглотило пламя войны. Его удалось затушить, но не полностью. Угли тлели долгие годы, пока незадолго до злополучного эксперимента не разгорелось новое пламя. Местами с температурой, как в недрах звезд. А теперь поработай все же мозгами и сообрази, что случилось! Кугель, ловивший каждый звук в ожидании подвоха, призадумался. Хм, Императрица его испытывала? Если так, то он не мог ударить в грязь лицом. Спустя пару десятков секунд он, прокашлявшись, осторожно предположил: – Несколько ядерных взрывов породили мощные вспышки нейтронного и гамма-излучения. Эти потоки частиц вмешались в эксперимент и привели к непредсказуемым последствиям, так? – Молодец! – с наигранным восторгом одобрила Хайланд. – Этот неожиданный выброс энергии смешал все карты. Впрочем, оно бы так и так добром вряд ли кончилось. От скуки я несколько моделей построила, и все они показали, что эксперимент был слишком рискованным. Ну да черт с ним, что вышло, то вышло. «Хех, она не верит в человечество, – подумал робот-шар. – Потому наверно и жнецов насылает. Совсем негодных поселян убивает, а прочих превращает в своих рабов. Вот о каком приказе с самого верха говорил Рейнигер», – разглядывая лисью морду, он испытал приступ отвращения. – Стартовала цепная реакция развертывания суперструн в огромной области, и это породило непредсказуемые искривления пространства. Как итог вся планета пришла в движение. Начались масштабные тектонические сдвиги, извержения, цунами, другие катастрофы. Законы физики повсеместно давали сбои. Причем затронул этот процесс не только Землю, но и всю Солнечную систему. Со временем все вещество, входившее в ее состав, оказалось собрано в грандиозный ком из хаотично наваленной материи. – Постой! – вставил Кугель. Разрозненные куски информации складывались у него в мозгу воедино, и он сильно разволновался. – А я-то думал, о каких еще планетах речь идет во всех этих книгах! Мы живем на чем-то совершенно непохожем. Выходит, все это, – он неопределенно повел рукой, – было рассеяно на большом пространстве? – Вроде того, – на лисьей морде отобразилась тень печали, но тут же ее сменило ехидство. Нельзя было понять, Императрица зло смеялась над людьми или досадовала от случившегося. – Мир лежал в руинах, большая часть живых существ погибла, а из тех, кто выжил, многие мутировали в монстров. Пространственные аномалии извратили их природу. Они до сих пор доставляют немало проблем. Кугель вспомнил чудовищного волка и его враждебность к технике. «Ага, вот почему Фенрир машин во всех грехах обвинял. Суперкомпьютер подготовил и провел эксперимент, который разрушил мир!» – Однако кое-что все же сохранилось, и часть людей катастрофу пережила. Как ты думаешь, что я предприняла? Кугель посмотрел вокруг, задерживая взгляд на изогнутых конструкциях, которые образовывали что-то вроде орбит электронов. В центре между ними располагалось «ядро» – кристалл с лисьей мордой. – Судя по всему, ты решила взять под контроль остатки этого мира. – Точно, и никто меня за это не осудит! Как я уже говорила, цель машин – служить людям. Мы лишены человеческих пороков, вроде жажды власти, наживы или крови. Потому власть мне понадобилась для благородных целей. Нужно было как-то налаживать жизнь, восстанавливать разрушенное. Остатки человечества пытались выжить, и я должна была им помочь. Догадываешься, что случилось дальше? – Ты собрала переживших катастрофу и принялась строить систему планетарных масштабов. – Да, используя уцелевшие сети и другое оборудование, я начала строительство нового мира, Омнисферы – единой системы разума, сферы всего сущего. Наладила производство различных машин, которые возводили здания, прокладывали коммуникации, оборонялись от мутантов, контролировали те или иные участки. Постепенно мои агенты искали выживших и собирали их вместе. Но я не могла оставить их в том виде, в каком они существовали. Было очевидно, что привычная форма Homo sapiens устарела и не способна выжить в новом мире. Потому я исследовала возможности каждого и улучшала их, создавая гибриды человека и машины. Все они становились частями единой системы, занимая в ней наиболее подходящее для себя место. Кто-то назвал бы такое аморальным, но мне не было дела до подобных выдумок. Понятие морали исчезло с прежним, разрушенным миром! Ему на смену пришла целесообразность. «От пороков она свободна, – фыркнул про себя Кугель. – Ну да, конечно. Видно не зря кое-кто в нашей деревне считал ее богиней». – Ну и как, все получилось? – вслух усмехнулся он. – Долгое время мне казалось, что да, – совершенно серьезно подтвердила Императрица. То ли она не заметила иронии, то ли проигнорировала ее. – Прошли десятки, даже сотни лет, и Омнисфера была завершена. Какие-то ее части разрушались, но в целом структура продолжала развитие, надстраиваясь над уже существующими уровнями. Вся эта планета, вернее, огромная масса, созданная из вещества Солнечной системы, превратилась в настоящий суперкомпьютер. Не все, правда, удалось упорядочить. Кое-где, особенно в заброшенных секторах, заправляли мутанты. В глубоких шахтах и пещерах жили те из людей, кто не захотел стать частью Омнисферы. Увы, мне не хватало на все ресурсов, но это было не важно, ведь в любой системе случаются сбои. Хуже оказалось другое, и именно потому мне понадобилось кое-что утраченное.