Снова выпустив конечности, Кугель замер. – Что, съели? – бросил он, поочередно ткнув пальцем в оставшихся врагов. – Вы тоже ответите за свои грехи! Эти двое учли ошибки товарищей, и кидаться на неизвестного противника очертя голову не стали. Напротив, заковыляли бочком, а их клешни превратились во что-то длинное, вроде рыцарского копья. «Таранить будут? – брезгливо покривившись, подумал Кугель. – Это не сработает!» Увы, самоуверенность многим обходилась дорого. Впрочем, в таких случаях выручает хорошая реакция. Когда полыхнули две ослепительные вспышки, робот-шар чисто инстинктивно крутанулся в сторону, и вовремя! Ярко-белые лучи мазнули его по боку, прожигая глубокие борозды. От нестерпимой боли – черти бы взяли Шаца с его желанием приблизить свое творение к человеку – перед глазами все поплыло, выскочили сообщения об ошибках. Зашипел, стекая каплями, расплавленный металл, в обонятельные сенсоры ударил запах горелой изоляции. – Ах вы, гады! – прорычал Кугель, катаясь из стороны в сторону. Это он делал и не от боли, и не от злости. Жнецы, бегая по кругу, обрушили на него целый ливень разрядов, и робот-шар едва мог уклоняться. Угодив под прямым углом, луч наверняка пробил бы его навылет. Надо было избавиться хотя бы от одного из противников. Для лучшей маневренности робот-шар убрал шипы и, взвизнув ведущим пояском, зигзагами погнался за супостатами. Тщетно: сообразив, что Кугелю их достать нечем, враги торопливо отступали, ловко перепрыгивая между обломками бетона и даже с мушиной легкостью взбегая на стены. Смертоносный ливень выстрелов не прекращался ни на мгновение. Робот-шар, конечно, не знал усталости, но долго ему было не продержаться: уже несколько раскаленных до красна борозд исполосовали его тело. Движущиеся элементы и микросхемы перегревались, сенсоры засбоили, а потому центральный процессор начинал притормаживать. Нужно было срочно что-то придумать, но мысли от нестерпимого жара боя, казалось, растеклись в жидкий кисель. Жнецы, чуя, что оппонент выдыхается, начали сжимать кольцо. Они ловко отсекали все пути к отступлению, и скоро загнали Кугеля к транспортеру. Не долго думая, просто чтобы скрыться от плотного дождя огненных стрел, он запрыгнул на ленту и затаился среди мусора. Лучи забарабанили по кускам бетона и металла вокруг, выбивая мелкие камешки и раскаленные брызги. Но может, линия унесет его прочь? Бесславный исход, но тут было не до гордости… Однако, стоило так подумать, как громко лязгнув, транспортер встал. Не прекращая огня, жнецы стали подбираться ближе. Ох, и не высунешься, и сидеть тут без толку! «Черт, да у вас энергия вообще кончается?!» – в отчаянии подумал Кугель. Он с яростью толкнул какой-то обломок, и тот слетел с ленты, прямо на одного из преследователей. Тот, впрочем, с легкостью увернулся. Кусок бетона рухнул на пол, и от него отвалилась какая-то железка, закатившись стрелку под ноги. Тот инстинктивно попятился. Увидев это, робот-шар призадумался. Хм-м… а что, если… – Р-рра! – зарычал он, сильно раскручиваясь с выпущенными шипами. Получив мощный импульс, разный хлам полетел во все стороны. Жнецы выстрелами сбили те куски, что поменьше, некоторые вообще обратили в пар, а от прочих увернулись. Лента же очистилась, и, хищно зацокотав паучьими лапами, враги метнулись к транспортеру, их оружие замерцало. Но… в чем дело? Дула нацелились на пустоту! Оба уцелевших жнеца завертелись на месте, ничего не понимая. И тут из-за куска бетона, оказавшегося прямо под ногами одного из них, со свистом вылетел метеор. Вспоров крутящимися со сверхзвуковой быстротой шипами панцирь на спине одной твари, тот ловко спрыгнул на пол. – Ба-бах! – жнец с оглушительным грохотом разлетелся на куски. Второй тут же бросился наутек, плюясь беспорядочным огнем. – Ага, так-то! – помятый, но очень довольный собой робот-шар погрозил ему кулаком. – Можешь хоть целую толпу привести, будет то же. Потому что я – Кугель, мастер сферического карате! Со всех сторон донеслись странные звуки. Шорохи, поскрипывания, цокот, ворчание… Как будто через терзаемые бурей заросли пробиралась толпа самых разных зверей. Напрягшись, робот-шар с тревогой глянул по сторонам. О, ужас, похоже, он накликал беду! Кругом были жнецы: десятки, а может, и сотни. Они взбирались по горловине колодца, вылезали из непонятно откуда взявшихся на потолке дыр, ковыляли по лентам транспортеров. Будто муравьи, которые повылазили из разворошенного муравейника, эти твари со всех сторон наступали на одинокого, растерянного Кугеля. Бежать было некуда, в его распоряжении оставался лишь небольшой участок балкона. «Я пропал…» – испуганным зайцем промелькнуло в мыслительных цепях. Клешни, пики, зазубренные лезвия, граненные стволы – еще миг, и тысяча изощренных орудий убийства разнесут крохотный шарик в прах! Самопровозглашенный мастер карате, растеряв весь гонор, съежился и мечтал лишь об одном – провалиться куда-нибудь. Потоком лились сообщения о ранах, по нервным соединениям пролетали искры боли. Впрочем, разве это была боль? Так, легкий ветерок, предвещавший мощный удар бури! Однако… секунды, падая в вечность, соединялись в минуты, а рокового удара так и не случилось. Более того, толпа жнецов отхлынула, образовав широкий проход куда-то в дальний, темный угол. Что за чудо, какое божество заставило механическое море расступиться? Щелк, щелк – хлестнули в наступившей тишине удары бича. – Какого черта ты здесь творишь? – прозвучал скрипучий голос. Последовали еще несколько глухих ударов. – Мы, между прочим, занимаемся важным делом, – продолжал неведомо кто ворчливым тоном. – Сортируем и утилизируем хлам, который сваливается сюда, на дно, со всей Омнисферы! Затея неблагодарная, но иначе воцарится полный бардак. Прозвучал странный звук, напоминавший дробный стук зубов. – Императрица Хайланд и так с трудом управляется. Слишком уж Омнисфера усложнилась, всего не проконтролируешь. А тут приносит черти кого, и он учиняет погром. Сидел бы в своей норе, да не мешался! Я ведь тебе уже пригрозил, так? Теперь слова раздавались совсем рядом, но, с удивлением оглянувшись, Кугель увидел все тот же балкон и застывших на почтительном расстоянии жнецов. Галлюцинации? Сделалось жутковато: вот ведь до чего зазнайство доводит – поперся невесть куда, ничего о мире не зная, и что теперь? И не убежишь, и еще крыша поехала. – Ну, чего по сторонам пялишься? – проворчал тот же голос чуть ли не над ухом. – Здесь я, здесь! Рейнигер-чистильщик к твоим услугам! Неожиданно прямо в воздухе обозначились сперва неясные, но быстро обретшие четкость контуры. Между ними заклубился, все сгущаясь, белесый туман. Прошло не более минуты, и вот перед ошалевшим Кугелем стояло причудливое существо. Оно походило на зайца ростом с метр: мощные задние ноги с длинными стопами, маленькая голова с острой мордочкой и вытянутые уши. Но это при условии, если русака обшить полированным железом. Впрочем, сперва взгляд робота-шара приклеился к иному – трехметровым веерам усов, которые, опускаясь вдоль тела «зайца», извивались по полу кольчатыми червями в палец толщиной. Да, это сомнительное украшение постоянно двигалось, внушая инстинктивные страх и отвращение: казалось, эти веревки сейчас обовьют тебя и начнут душить. Может быть, поэтому Кугель, нервозно зыркая по сторонам, начал мямлить: – Ну, я это… путешествовал… Меня дед с бабкой послали, разобраться… что к чему. Вот там, – он неопределенно махнул в сторону колодца, – деревня наша. Из нее люди пропадать стали, эти их утаскивали! – робот-шар метнул злобный взгляд в сторону притихших жнецов. – Вернуть бы ребят надо. Парочка заячьих вибрисс, встав в позу кобры, изогнулись знаками вопроса. – А, вон ты кто, – задумчиво проговорил Рейнигер. – Дикари совсем обнаглели, значит. Конструируют боевых дронов и нам тут бардак устраивают. Эх, не хватает ни сил, ни времени, ни рук, а то надо бы прибраться там на дне, – он припечатал Кугеля тяжелым взглядом и помахал одной из передних лап. Кисть на ней выглядела совсем новой. – Вот, из-за тебя, выходит, лапы лишился? Только хотел дать по шее какому-то умнику, который в Сверхсеть полез, и сразу получил! Цепи перегорели, всю кисть менять пришлось. Чем отвечать будешь? По эмоциональной подсистеме Кугеля шипастой змеей поползла ярость. Выходит, этот ушастый что его, что людей ценил ниже мусора, ему своя лапа дороже? Вот, значит, кого он тогда рубанул – видать, и правильно! – Слушай ты, длинноухий! – прорычал робот-шар, и по всему его корпусу выскочили угрожающие шипы. – Эти твои тараканы, – он сделал яростный взмах в сторону по-прежнему неподвижных жнецов, – уволокли кучу моих односельчан! Тебя это вообще не волнует?! Ну-ка быстро их отпустил! Левый глаз Рейнигера вспыхнул яркой звездой, и вдруг Кугель понял, что наговорил лишнего. Усы зайца прянули в воздух и с оглушительным свистом обрушились на нахала. Это только на вид эти гибкие штуковины казались мягкими, но разили не хуже сабель! Впрочем, даже легчайшее их касание пронзало все тело нестерпимой болью – электрошок у него там, что ли? В одну секунду получив с десяток ударов, робот-шар футбольным мячом отлетел в дальний угол. Перед глазами мелькали разноцветные круги, все системы барахлили, и даже малейшее движение казалось невозможным. А Рейнигер, покрыв одним прыжком метров десять, уже вот он, рядом. Его жуткие усы, вытянувшись во все стороны, точно лучи от солнца, перекрыли все пути к отступлению. Мало? По каждому из них пробегали змеистые молнии. – Мы выполняли приказ Императрицы, – заяц многозначительно глянул вверх. – Ей зачем-то понадобились тушки дикарей. Вот я и отрядил жнецов ловить их и в колодце, и в других частях нижнего пояса. Подробности – не моего ума дело, поймали и отправили дальше. Радуйтесь, что вам, мусору, нашлось какое-то применение! – Императрица? Мусор? – придушенно выдавил Кугель, а про себя подумал: «Неужели эта ересь и среди жнецов распространена? Впрочем, должны же ангелы верить в своего начальника – бога?» Однако сейчас было не до религии. Этот ушастый гад его, без сомнения, убьет. Драться смысла не было, но может, удастся как-нибудь смыться? Ближайший транспортер находился всего на расстоянии вытянутой руки. Значит, надо было заболтать Рейнигера, пока шла проверка и настройка основных систем. Эх, зря Кугель героя разыгрывать стал, проскочил бы незаметно и уже сидел бы сейчас в самой дальней щели, да радовался! Наклонив голову набок, заяц разглядывал побитого робота-шара, словно вредное, но занятное насекомое. Наверно раздумывал, стоит ли вообще с ним беседовать? – Вы и правда мусор, – вздохнул он. – Не знаете даже простейших вещей! Императрица – центральная программа Омнисферы, ее богиня, дыхание, сама жизнь. Она везде и нигде. Ничто здесь не происходит без ее ведома. Всякое мыслящее существо узнает ее волю через Сверхсеть, и горе ему, если оно ослушается! Рейнигер замолчал, благоговейно закатив глаза. Хотя, может он еще чего-то бы выдал, но слушать его больше не собирались. На экране информации зажглись пусть не зеленые, но, по крайней мере, желтые индикаторы, и Кугель незамедлительно вывел двигатель на полную мощность. Пронзительно завизжал ведущий поясок, и робот-шар, заложив крутой вираж, проскочил между усов зайца – птичка вылетела из сети. Рейнигер издал яростный рев, но беглец уже запрыгнул на транспортер. Трах! Внезапно один из сегментов ленты повернулся вертикально, загораживая проход. Не успел робот-шар хоть что-то сообразить, как нежданная преграда растянулась вверх и в стороны, сделавшись непреодолимой. Кугель торопливо соскочил на пол, но мгновение спустя перед ним вырос еще один барьер. И за спиной такой же! Робот-шар подпрыгнул, однако врезался в невидимый потолок, и от удара тело пронзил уже знакомый разряд. Потеряв скорость, беглец неуклюже плюхнулся на бетон. – Куда это ты собрался? – поинтересовался заяц, неспешно ковыляя к пленнику. – Можешь не дергаться, жнецы тебя все равно догонят. Они бы тебя уже разорвали, если б я не велел им ждать, – действительно, приспешники Рейнигера выстроились в плотное кольцо, но держались на расстоянии. – Это потому, что ты меня заинтересовал. Оказывается, дикари со дна мира умеют делать полезные штуки. Наверно, я тебя даже разбирать не стану. Подключу к Сверхсети, код подправлю – еще офицером тут станешь! – он скрипуче рассмеялся. – Вот это номер: дикарская поделка из хлама командует отрядом жнецов! Кугель лежал на боку, словно выброшенная кастрюля с болтами и гайками – сейчас он был настолько же бесполезен. Мысли шевелились еле-еле, половину цепей замкнуло, и тело по ощущению обрело вес тонны в две. Никак не сдвинуть с места! Проклятье, что вообще произошло? Приглядевшись, робот-шар заметил, что усы зайца – все, как один – были воткнуты в пол, а эти стены, отрезавшие дорогу, украшало нечто вроде узора из древесных колец. Секундное замешательство сменилось озарением. Не может быть! Рейнигер прорастил эти свои бичи через бетон и с невероятной быстротой выстроил эту клетку?! Впрочем, какая теперь разница – заяц был уже рядом. Он протянул лапу, положив ее добыче на лоб. Из ее коготков вытянулись гибкие жгутики, деловито ощупывая обшивку корпуса. Робот-шар почувствовал, как потоки данных потекли из его мозга к этим жгутикам. Неужели и тогда, когда робот-шар неосторожно высунулся в Сверхсеть, этот гад чего-то подобное готовил? – Ай! Что за черт?! – вдруг тоненько взвизгнул заяц, отпрыгивая. Он с ненавистью поглядел на Кугеля, а тот лишь удивленно хлопал глазами. И это было лишь начало загадочных событий. Следом исчезли стены, хотя толку от этого было не много: все равно даже пошевелиться у робота-шара не оставалось сил. Неожиданно та плита, на которой лежал Кугель, поднялась над полом, начав медленно возноситься к потолку. – Куда?! – взревел заяц, и, оттолкнувшись задними лапами, хотел было заскочить на этот лифт, но… Его будто сковал мгновенный паралич. Словно наткнувшись на незримую стену, Рейнигер свалился на пол. Встал, буравя платформу испепеляющим взглядом, и тут же замер, словно какая-то магия обратила его в соляной столп. Глаза зайца потухли, рот разинулся треугольной пещерой, вибриссы обвисли намокшими веревками. Выражение металлической морды Рейнигера распознать было сложно, но оно походило на страх. Однако что его испугало? Кугель, сперва растерянный, заметно повеселел: не понимая, что именно происходит, он объяснил случившееся своей удачей и неизвестными ему самому умениями. – Что, съел, ушастый! – радостно прокричал он зайцу, который по-прежнему изображал статую. – Вот так-то, сбежал от деда с бабкой, и от тебя уйду! Кугель уже устраивался на платформе поудобнее, но на всякий случай все же бросил взгляд вниз. И не зря! Его внимание привлекла суета, происходившая на дальнем конце балкона, который опоясывал жерло шахты. Там некто, напоминавший голема, сцепился с… самураем! Неподалеку под перевернутым столом прятался щуплый парень. «Тут есть еще кто-то помимо меня? – подумал робот-шар, встрепенувшись. – Может, они из нашего или какого-нибудь другого поселка? – он пригляделся внимательнее и вентиляторы на его логических платах закрутились быстрее. Это было аналогом нервного возбуждения. – Эй, я ведь уже видел того парня. Да, там, на озерце!» Может, стоило помочь этим двоим? Вопрос остался без ответа, так как в потолке, к которому плавно возносилась платформа, образовалась змеистая трещина. Ее края разъехались в стороны, открывая темное жерло шахты. Вскоре робот-шар исчез в ней, провожаемый долгим взглядом Рейнигера. Но до беглеца зайцу уже не было дела. Он неотрывно глядел на изображение, украшавшее плиту-лифт – равнобедренный треугольник, повернутый длинным острием книзу и с ушками на верхней стороне. Два овала примерно посередине зло горели желтым огнем, а по бокам скалились острые зубы. – Как пожелаете, Ваше Величество! – прохрипел Рейнигер, когда ворота следующего кольца закрылись за Кугелем. Инцидент 5. 17 декабря 2086 года. Вершина горы посреди Тихого океана Вечером они сидели в той пещере, которую условно назвали холлом небоскреба. Рядом жарко горел костер, и языки пламени лизали «птичьи лапы», насаженные на две длинные палки. Пока Курт обдирал их, надевал на вертела, Ричард предпочитал осматривать окрестности. Было ощущение, будто в желудок залили теплого бетона, и тот медленно застывал в камень. Этот инородный предмет сминал внутренности, вдавливал кишки куда-то в самый низ живота, мешал свободно дышать. Мозг страдал от недостатка кислорода, сознание туманилось от жирного чада пластика, служившего топливом, и голова шла кругом. Дик опасался, что за ужином не сможет проглотить ни кусочка. Однако когда мясо зарумянилось, а жир с шипением начал капать на раскаленные угли, бетон в желудке незаметно рассосался. Запах жаркого щекотал ноздри, и вот в животе заурчало. Несколькими минутами спустя Лайонхарту показалось, что его желудок пронзают острые иглы, а во рту набралось целое озеро слюны. И потому, когда Химмелькнакер, удовлетворенно покивав себе, снял один из вертелов, Ричард жадно выхватил его из рук профессора. Не думая больше ни о чем, он жадно впился в курящееся ароматным паром мясо, не замечая, как то обожгло язык и губы. Пускай! Будто голодный пес, он с рычанием отрывал большие куски жаркого, тут же проглатывая. Он запретил себе думать о том, чем это угощение было еще утром, а когда в памяти всплывали картинки монстра с женской головой, представлял себе ресторан, где на блюде лежит кабанчик в яблоках. Мясо оно и мясо, какая разница, кому оно принадлежало? Говорят, что человечина на вкус, как свинина, а тут еще надо подумать, имела ли эта тварь отношение к людям… Лишь обглодав до блеска кости, Лайонхарт смог взять себя в руки, став снова похожим на аспиранта, а не на голодного волка. Сыто рыгнув, он откинулся на сваленную рядом с костром груду тряпья. Его неудержимо клонило в сон. Но Курт, с ухмылкой наблюдая за товарищем, не дал тому расслабиться. – Что, понравилось жаркое? А как думаешь, кем оно было раньше? Знаешь, это символично. Красоткам ведь говорят иногда: «ох, хороша, я бы ее прямо съел!» – заметив, как Ричард вздрогнул и зажал ладонью рот, профессор хихикнул. Но улыбка быстро сползла с его губ. Подняв свои похожие на стволы вековых дубов руки, он внимательно осмотрел их, поковырял ногтем раны. Удивительно: даже самые глубокие из них – те, через которые изначально было видно кости – уже заживали, а более мелкие и вовсе затянулись новой кожей. – Non sunt ista quae prius [«я совсем не такой, как прежде» – лат.], – задумчиво произнес Курт. – Результат неплох, но… Может, эту дамочку накрыло раньше или сильнее, и милая красотка обратилась в такое? Мои раны быстро заживают, но как знать, не вырастет ли на их месте чего похуже? «Ага, та тварь стала монстром снаружи, а вы – внутри, – подумал Лайонхарт, осторожно рассматривая профессора, ставшего похожим на грубо слепленного голема. Сытая нега вдруг улетучилась, и на душе сделалось муторно. – Или вы всегда были таким, но в приличном обществе хищная суть проявлялась лишь в мерзких подколках? Я-то сам не стану зверем?» Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, он принялся разглядывать пещеру. Его взгляд заскользил по прямоугольным окнам небоскреба, по стенам ввинчивавшейся в головокружительную вышину шахты. Высоко, не меньше чем в четырехстах футах над ними, с трудом угадывалась какая-то преграда. Ее трудно было разглядеть в тусклом свете луны, робко заглядывавшей через мутные стекла, но казалось, что шахту запирает гладкая дверь с квадратной прорезью в центре. В ней искрой отражался костер. Кто вообще сделал эту дверь и зачем? Как к ней подняться? Разве что взбираться по тем полкам, на равных промежутках торчавших из стен. Кстати, эти полки выглядели очень знакомо! Где-то Дик много раз видел подобные штуки, только необычность окружения не давала ему сообразить, где именно. Постой, если неведомая сила изменила Химмелькнакера и неизвестную им девицу, то что мешало трансформироваться косной материи? У аспиранта в голове ненасытным червем принялась все сильнее ворочаться одна догадка. Не говоря ни слова, он встал, направившись к груде бетонных обломков чуть в стороне. Ричард взобрался на нее, а потом подпрыгнул, чтобы не с первой попытки, но все же уцепиться за металлическое кольцо, торчавшее на углу самой нижней из «полок». Раскачавшись, Лайонхарт с кряхтением залез на эту штуку. Его ладони ощутили гладкий, немного скользкий материал, под которым угадывалось что-то мягкое. – Эй, вы там чего забыли? – отложив вертел, окликнул его Курт. – Ночь на дворе, лучше держаться возле костра. Не хватало еще, чтобы вас утащила какая-нибудь тварь, – криво ухмыльнувшись, он добавил: – Но если вы не прочь быть сожранным, все равно возвращайтесь. Сгодитесь мне на завтрак! Так оно для дела полезнее. – Профессор, я знаю, что это за сооружение. И вам оно хорошо знакомо, – проигнорировав остроты Химмелькнакера, Лайонхарт подошел к окну и выглянул наружу. – Забирайтесь сюда, я вам кое-что покажу. Немного поколебавшись, Курт забрался на ту же кучу обломков, потом на полку. При своем росте и сверхчеловеческой силе он управился за полминуты. – Ну? – промычал он, опуская голову, будто бык, готовящийся к атаке. Похоже, ему очень не понравилось отрываться от послеобеденного отдыха, и если у аспиранта не было на это веской причины, то… – Мы в поезде! На таких я каждый день ездил из кампуса в город. Та же сила, что изуродовала девушку и вас, потрудилась и над электричкой. Притащила ее сюда, растянула в несколько раз, и, всунув в дупло, закрутила винтом. Просто торчала эта конструкция вертикально, потому мы сразу не догадались. Но поглядите внимательнее на эти окна, на полки, то есть на сиденья! Химмелькнакер недоверчиво нахмурился, и это придало его непропорционально маленькому лицу комичный вид. Он глянул по сторонам, с недоверием потрогал поверхность «полки». Вышло, как с детской картинкой-загадкой, где надо разглядеть какое-нибудь животное среди всяких узоров. Сперва ничего не можешь разобрать, но потом находишь, что надо, и уже сам удивляешься: как раньше этого не замечал? Вот и теперь профессор растеряно кивнул. Они находились в салоне пригородного поезда, пусть и до неузнаваемости искаженного неведомой силой.