Деклан поднял глаза к потолку. Там сидел мудак, который читал ему лекцию о трудовой этике, пьяный в — он проверил время на часах — девять часов и трахал двух женщин, имён которых Деклан готов был поставить деньги на то, что он даже не знает. — Деклан! — крикнул Эйдан, перекрикивая музыку, когда заметил своего брата, на лице которого красовалась глупая полупьяная ухмылка. — Присоединяйся к нам! Блондинка справа от Эйдана отцепилась от него и со знойной улыбкой подошла к Деклану, взяла его за руку и потянула к их кабинке. — Дамы, вы знакомы с моим братом, Декланом. — Эйдан покрутил пальцем в воздухе, давая официантке понять, что он хочет ещё порцию. — Ещё только десять, а ты уже навеселе. — Наполовину, — настаивал Эйдан, отмахиваясь от хмурого взгляда брата. — Ты слишком заносчив, чувак. Почему бы не выпить и не завести женщину, — он усмехнулся, когда рыжая голова, всё ещё обвивавшаяся вокруг него, наклонилась, чтобы прикусить мочку его уха, — и расслабиться. — Он отрезан, — сказал Деклан, указывая на Эйдана, когда официантка вернулась с подносом напитков. — И они тоже. — Он указал на двух женщин, пока Эйдан протестовал. Эйдан вскочил на ноги, слегка покачнувшись от резкого движения, и поплёлся за Декланом к лестнице. — В чём, блядь, твоя проблема? Ты никогда не веселился, так теперь никто не веселится? — Моя проблема в том, что сейчас десять часов в среду, а ты надрался и всухомятку трахаешь двух шлюх в моём клубе! Попробуй сделать себя полезным для разнообразия. — Господи, Эви так тебя поимела, что даже стыдно. Деклан развернулся и схватил Эйдана за рубашку, толкнув его спиной к стене и поднявшись на цыпочки под звуки вздохов соседних посетителей. — В какой-то момент, братишка, тебе придется чертовски повзрослеть. Ты больше не будешь говорить об Эви в таком тоне, или у нас будут проблемы посерьезнее, чем то, что ты дуешься из-за того, что тебя отрезали. И если тебе дорога твоя жизнь, не смей сегодня и шагу ступить в мой грёбаный дом. Отпустив брата, чтобы он поправил рубашку и унял гордость, Деклан сбежал вниз по лестнице и вышел на прохладный ночной воздух. Запрыгнув в свой Range Rover, он поехал по извилистым, усаженным деревьями дорогам в сторону дома. Он услышал Эви раньше, чем увидел её. Музыка, доносившаяся из задней части дома, провела его через гостиную, по коридору и в солярий. Когда он переступил порог, она пела во все горло, танцуя по комнате. Она поймала его отражение в окнах и повернулась к нему лицом, улыбаясь, указывая на него пальцем и напевая припев незнакомой ему песни. Когда песня закончилась, она нажала кнопку на динамике, и зазвучала медленная песня. Всё его напряжение улетучилось, когда она ткнула в него пальцем, и он присоединился к ней в центре комнаты. Они молчали, когда он обхватил её за талию, притягивая к себе, и она положила голову ему на плечо. Он зарылся лицом в её волосы, вдыхая её мягкий, сладкий аромат. Он помнил, как она пахла персиками, когда они были моложе, но сейчас это была скорее пьянящая смесь ванили и какой-то специи, которую он не мог назвать. Песня перешла в другую, и она провела рукой по его шее, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. — Что-то не так? — Почему ты так думаешь? — Потому что, — начала она, проводя большим пальцем по изгибу его подбородка, — когда ты расстроен, эта мышца тикает в твоей челюсти, и она тикала, когда я увидела тебя стоящим там. — А сейчас тикает? — Он наклонился и прижался лбом к её лбу. — Нет, — улыбнулась она. — Тогда всё в порядке. Как прошёл твой день? — Хорошо. Мора пригласила меня на последнюю примерку платья. Оно абсолютно великолепно, и она выглядит в нём великолепно. А потом я… о! Я почти совсем забыла. Подожди здесь. Она выпорхнула из его объятий, и он остался наедине с женщиной, поющей из динамика об обычном мире. Когда Эви вернулась, в руках у неё был сложенный листок бумаги. Она протянула его ему, потянувшись вниз, чтобы заглушить музыку. Он развернул его, сузив глаза на послании. Он не может защищать тебя вечно. — Что это? — Это записка, которую я нашла на своей машине. — Когда ты это нашла? — Его голова дёрнулась вверх, и он изучил её лицо. — Сегодня днём. Когда я выходила из бутика после примерки. — Почему ты мне не сказала? Он понял, что его тон был резким, по тому, как она подняла бровь, а затем нахмурилась. — Я говорю тебе. Прямо сейчас тебе говорю. — Я имею в виду, почему ты не сказала мне раньше? — Он смял записку в кулаке, затем снова разгладил её. — Что ты собирался делать? — Её челюсть сжалась. — Броситься туда и провести анализ почерка? Деклан нахмурился, снова перечитывая записку. У неё был целый день, чтобы написать ему об этом, а он не услышал от неё ни слова. — Если бы это случилось десять лет назад, ты бы сразу мне сказала. Я не знаю, почему ты до сих пор мне не доверяешь. — Я думаю, лучше спросить, почему ты мне не доверяешь? — Она развела руки в стороны. — Не знаю, заметил ли ты, но я уже не та девушка, которой была десять лет назад, Деклан. Я больше не бегу к тебе с каждой проблемой, потому что мне это не нужно. — Ты всё время пытаешься навязать мне этот идеальный образ, который у тебя есть обо мне. — Эви опустила руки с возмущенным фырканьем. — Ты хочешь узнать человека, которым я являюсь сейчас? Или ты продолжаешь надеяться, что та девушка, которой я была раньше, волшебным образом появится? Потому-что если ты ждёшь именно этого, тебя ждёт разочарование. Она ушла и не вернется. Не сказав больше ни слова, она повернулась на каблуках и вышла из комнаты. Деклан сжал записку в кулаке и швырнул её через всю комнату. Блять. Неужели он откладывал это всё в долгий ящик? Возможно. Воспоминания — это всё, что у него было о ней, всё, что он видел, когда смотрел на неё. Если он не хотел всё испортить, ему нужно было перестать видеть прошлое и начать видеть то, что было прямо перед ним. Глава 29 Она услышала, как он вошёл в её комнату, поймав его отражение в зеркале через плечо, когда он остановился в дверях ванной. Тот факт, что он выглядел, по крайней мере, немного виноватым, заставил её почувствовать себя немного менее раздражённой. — Я хочу показать тебе кое-что, — пробормотал он. — Это извинение? — Она посмотрела в зеркало, пока втирала увлажняющий крем в кожу. — Это, пожалуй, единственное, что тебе сейчас нужно сказать. — Пожалуйста? Она вздохнула, повернулась к нему лицом и вложила свою руку в его протянутую. Он повёл её по лестнице на третий этаж, но вместо того, чтобы повернуть к логову Брогана, повёл её по коридору туда, где раньше была старая библиотека. Он повернул ручку и провёл её внутрь. Когда он включил свет, у неё перехватило дыхание. Она обнаружила эту комнату одним дождливым летним днём, когда Деклана отозвал отец, чтобы сделать что-то для синдиката, и она была предоставлена самой себе. Комната была покрыта слоем пыли, а мебель была накрыта белыми простынями. Те немногие книги, что оставались на полках, были в ужасном состоянии. Она принесла вниз несколько старых дневников и спросила о них у Марты. Внутри дневников были страницы рассказов, написанных Фейт Каллахан, прабабушкой Деклана. Она показала дневники Деклану, когда он вернулся домой, и все последующие месяцы только и говорила, что о библиотеке и о том, как она хочет вернуть ей былую славу, может быть, даже расширить её за счет соседней пустой комнаты. Там было бы место для чтения перед камином, уютное кресло у окна, стол для рисования, где она могла бы делать наброски, и книжные полки от пола до потолка, уставленные книгами всех жанров. Он взял её мечту и воплотил её в жизнь. Перед ней простиралась библиотека, точно такая, какой она представляла её в своей голове. Он даже снёс стену между смежными комнатами, чтобы получилось одно большое пространство. Кресло у окна было завалено подушками её любимых цветов, ковёр под креслом пестрил зеленью и золотом. Когда она повернулась к нему лицом, он пристально смотрел на неё. — Ты сделал это по памяти? Он кивнул. — Когда? — Пару лет назад. — Пару… Она медленно повернулась, снова осматривая комнату, и заметила стеклянную витрину, спрятанную в углу. Когда она подошла к ней, то узнала внутри дневники Фейт. Один из них лежал раскрытым на истории, которая всегда была её любимой, о женщине, которая бежала на запад в поисках спасения и приключений, и о мужчине, который последовал за ней, потому что любил её. — Я сохранил это для тебя, — сказал Деклан, привлекая её внимание. — Я не знал, что ещё сделать, чтобы удержать тебя. Она встала перед ним, пока он тщательно взвешивал свои слова. — Когда мой отец умер, Эйдан хотел превратить эту комнату в домашний кинотеатр. Выбить окна, снести книжные шкафы. Но я не мог позволить этой комнате исчезнуть. Она была последней осязаемой вещью, которая напоминала мне о тебе. — Я не мог разрушить последнее, что у меня было от тебя. — Он потянулся к её лицу, провёл подушечкой большого пальца по её щеке. — Поэтому я перестроил его. Я прекратил его во что-то новое, что-то уникальное для тебя, только для тебя. Даже если ты никогда этого не увидела бы. Когда слеза скатилась по её щеке, он наклонился, чтобы смахнуть её поцелуем.