И этот «кто-то» был сейчас здесь, совсем рядом. Пит Хоффман включил фонарик на мобильнике, и детские фигурки отпрянули, слились в одну, спрятали лица. Они привыкли к темноте, но не к незнакомым людям. – Я друг, – прошептал Хоффман. – Не бойтесь. Он прошел мимо них к скрипучей деревянной лестнице, подергал за дверную ручку – заперто. Все как он и думал. – Возьмите подушки. Пит медлил. Ждал, пока они осмелятся взглянуть на него. – Прижмите их к ушам. Он закрыл ладонями свои уши, чтобы показать. – Вот так. Пит заметил их незамысловатые постели вдоль подвальной стены – тонкие матрасы с тонкими подушками, которые теперь защищали их уши. Вдох – выдох – вдох – выдох. Он выстрелил. В тот момент, когда он решил стрелять, все закончилось. Только ради того, чтобы начаться заново. Тишина, темнота и снующие в ней фигуры – ничего этого больше не было. Только охота – тревога и полная боевая готовность. Пит выстрелил еще раз. Потом еще. После третьего выстрела замок наконец поддался. Если он обнаружит меня только теперь. Если кошачьей миски было недостаточно. Если подлец так и не понял, что в его дом вломились… Тогда не все потеряно. Пит Хоффман толкнул старую дверь и оказался в доме, где до того никогда не был. Обшарил глазами стены, которые видел впервые. Он находился в коридоре. С левой стороны была вешалка, подставка для обуви и туалет. С правой – пять комнат первого этажа. Из-за одной двери, примерно средней по правую сторону коридора, лился мягкий электрический свет. Пит с новой силой почувствовал неуклюжесть своего тела, напичканного наркотиками. Но самое страшное уже произошло. Одного взгляда в освещенную комнату оказалось достаточно, чтобы понять это. – Ты… Лидер был там. Оникс, он же Рон Дж. Тревис. – …стой! Сидел перед стационарным компьютером, подключенным к… собственно, что это могло быть? NAS, о котором говорила Бирте? Перед компьютером стоял черный ящик с мигающими лампочками. За ним Пит увидел еще один ящик, соединенный с четырьмя зелеными и синими цилиндрами, каждый размером с кошачью миску. Пит Хоффман понятия не имел, что это значит. Зато Оникс все сообразил, как только открылась подвальная дверь. – Прекрати немедленно! – закричал Хоффман по-английски. Всего два шага отделяли Пита от письменного стола и человека, который так хорошо выглядел и приятно выражался, но держал двоих своих детей запертыми в подвале с кошачьей миской. Тот обернулся, чувствуя дуло направленного на него пистолета, и удивленно смотрел на Хоффмана. Точнее, на Карла Хансена, лицо которого сохранило лишь половину носа и только часть маскировочного грима. Оникс нажал кнопку на черном ящике, и что-то загудело. – Что здесь… Дуло пистолета прижалось к голове улыбающегося человека. – …происходит? Ответа Оникс не дождался. Черный металл давил все сильнее, как будто зарываясь в мягкую, загорелую кожу. По виску струилась кровь. Наконец, после долгого молчания, лидер отреагировал, и его английский взял первоначальный взвешенный тон. Как будто и не было двух измученных детей в подвале. – И не подумаю, – ответил Оникс. – Плевать я хотел на твои угрозы. Кто бы ты ни был, выдающий себя за Лацци. И что ты сейчас думаешь делать? Пристрелить меня? Не думаю, что это увеличит твои шансы… В этот момент ящик подскочил, а монитор погас. – …восстановить то, что только что было уничтожено. Тишина. Пит вслушивался в нее, потому что это было единственное, что осталось после того как закодированное содержимое диска стало окончательно недосягаемым. А потом со всей нечеловеческой силой, которую вдохнули в него наркотики, схватил ухмыляющегося педофила и поволок за собой – прочь от безжизненного экрана и вон из комнаты. Ярость омрачила рассудок Пита, поэтому он не заметил, как Оникс, на пути к коридору, умудрился схватиться за ручку и захлопнуть дверь. Теперь от жестких дисков Хоффмана отделяла, помимо прочего, пуленепробиваемая металлическая преграда с кодовым замком. Между тем как доказательства, ради которых он сюда явился, обратились в ничто. Угроза. Насилие. Страх. Этими инструментами Пит Хоффман наловчился владеть в совершенстве. Будучи правильно использованными, они всегда приводили его к цели. В общей сложности Пит выпустил в бронированную дверь пять пуль. Раздвинул челюсти Оникса, прижал пистолет к верхнему небу и снял с предохранителя. Ударил кулаком в лицо. Негодяй только рассмеялся. Хоффман бросил его истекать кровью на полу. Если еще пару дней назад комиссар Гренс слышал тиканье секунд, то теперь агент шведской полиции чувствовал, как с каждым мгновением уходят в небытие хранившиеся на цифровых носителях важные доказательства. В ушах отдавался эхом недавний разговор в доме на побережье. Пит продолжал слышать его, все еще ничего не понимая. Особенно мысль Оникса о том, что дети не чувствуют по-настоящему, а только воображают, что чувствуют. Мы лишь сдерживаем их фантазии. Помогаем переформатировать мышление. В отчаянии Пит продолжал стрелять в пуленепробиваемую дверь. Кричал, пинал лежавшего под его ногами человека, который только смеялся. – Код! Код от двери! Выдернуть все кабели – так говорила Бирте. Те самые, которые сейчас были вне досягаемости. – Дай мне чертов код! Пит опустился на пол, наклонился к ухмыляющемуся лицу. На Оникса обрушился шквал ударов. Пит так и не понял, они получились слишком слабыми или слишком сильными. Похоже, все-таки второе, если изо рта Оникса выпало несколько зубов, после чего он потерял сознание. Теперь все точно было кончено. Дыхание стало учащенным. Пит растерянно озирался в пространстве чужого дома. Тяжелое от наркотиков тело и пустота внутри. И вдруг… в дальнем конце коридора замаячило нечто, что могло бы стать решением. Пит поднялся и побежал. Глаза его не обманули. За серой пластиковой дверцей был электрический шкаф. Пит пропустил верхние ряды красных и зеленых кнопок и светящихся диодов и маленькие серые рычажки посередине. Его интересовал рычажок большего размера, в самом низу – главный рубильник. Опустив его, Пит услышал щелчок, после чего свет в доме погас. Погруженный в темноту дом. И в нем жесткие диски, с которых больше не стиралась информация. Между тем как комнаты, кладовая, гардеробы, лестницы и переходы оставались все такими же незнакомыми. Пит Хоффман попытался сориентироваться в коридоре, где в темноте все уменшилось, как будто сжалось. Фонарик на мобильнике высветил проход вдоль обклеенной обоями стены и толстый ковер на полу, по которому он и вернулся к запертой комнате, и… Педофила Оникса на полу не было. Проклятье. Похоже, наркотики не только забрали физическую силу, но и порядком замутили Питу сознание. Он оставил лежать без присмотра человека, которого избил до обморочного состояния. Или же тот притворился? В таком случае у Оникса в своем доме были все преимущества перед непутевым вторженцем. Пит сделал все возможное, чтобы спасти жесткий диск с доказательствами, но упустил самого преступника, предоставив ему шанс поступить с диском по своему усмотрению. Хоффман озирался в темноте. Тот, кто называл себя Ониксом, мог прятаться где угодно, за ним или перед ним. Все это невозможно было разглядеть в тусклом свете, который просачивался снаружи. Проще было услышать, и слева от него действительно что-то задвигалось. И задышало, захрипело, закашляло – с правой. Чушь. Игра воображения. В таких домах всегда что-то скрипит, трещит и клацает. Они, словно живые существа, способны издавать звуки. Но вдруг все стихло. И тут раздался металлический щелчок, который Пит узнал сразу. Кто-то заряжал полуавтоматический дробовик. Пит, со светящимся телефоном в руке, был идеальной мишенью. Еще секунда – и световая кегля посреди темноты станет его смертью. Пит Хоффман давно понял, что паника – первое, чего не может позволить себе секретный агент во время работы. Паника контрпродуктивна, опасна для жизни. Паника – лучший друг врага. Но она была единственным, что Пит сейчас чувствовал. В панике он выключил фонарик на телефоне. В панике опустился на корточки, попятился. Страх, до головокружения. Пит чуть не потерял равновесие. Наркотический коктейль продолжал циркулировать в его крови и сделал Хоффмана таким уязвимым. Между тем как Оникс был где-то здесь, в темноте. Незаконное вторжение – так это назовут позже. Оникс может убить Пита выстрелом в голову, американские законы на его стороне. А после установления личности преступника – Пита Хоффмана, гражданина другой страны, приговоренного к тюремному сроку за действия насильственного характера, – педофил сможет спокойно продолжать свой прибыльный бизнес. Соседи будут восхвалять Оникса за то, что он сумел защитить свой дом от незаконного вторжения. Хоффман замер на месте. Стал ждать.