Тори хотелось нравиться Лелю. Придирчиво посмотрелась в зеркало и осталась довольна. Ей не раз говорили, что она — красавица. По всем стандартам, определенным временем. Пухлые «целовательные» губы; выразительные глаза, самую малость (чтобы казаться загадочными) вытянутые к вискам, аккуратный прямой нос. Конечно, Тори была хороша. Но одно дело — быть просто симпатичной, а другое — в глазах парня, который тебе нравится. Она не хотела сейчас думать более глубоко. «Влюблена» промелькнуло где-то на периферии сознания и тут же стыдливо закатилось за горизонт. В глазах Леля Тори прочитала восхищение и сразу же успокоилась. Он вообще действовал на нее так — делал безмятежной дурочкой, ничего не замечающей вокруг. Она, торопясь, глотнула кофе, который к этому времени успел немного остыть, но все равно оставался приятно-теплым, что в надвигающейся дневной жаре и было в самый раз. Глава четвертая. Очень глубокий сон Закрыв и дверь в дом, и ворота ключами, они пошли вниз по улочке вдоль изящных заборчиков, обвитых ползущими побегами с ярко зелеными, будто только что вымытыми крупными листьями. Тори удивленно глазела по сторонам. Честно говоря, она не ожидала увидеть в глубокой провинции столь ухоженное и цивильное место. За оградами виднелись разноцветные крыши невысоких коттеджей, с мансардами и без, с балкончиками и воздушными садиками на плоских крышах. Совсем вдалеке холмистый лес угадывался лохматыми верхушками, разрывающими белые утренние облака. Солнце рвано плясало на лицах, запутавшись в пышных кронах деревьев. Просыпались жители, улица, сонно и таинственно молчавшая ночью, теперь наполнялась будничными звуками и голосами. И в этом великолепии вдруг неприятной ноткой засаднил вопрос, который Тори должна была задать Лелю еще вечером, перед тем, как… — Знаешь, — она, решившись, резко остановилась. — Я просто не могу тебя не спросить… — Я не женат, — улыбнулся Лель. Изобразив недоумение и возмущение одновременно, Тори с облегчением выдохнула, стараясь, чтобы он этого не заметил. Но тут же поняла, что Лель видит ее насквозь, и махнула рукой. — Ладно, не буду притворяться, что мне это безразлично. Но девушки… — Можешь не терзаться, ты не влезла в чужие отношения. А что насчет тебя? Это был донельзя банальный разговор. Настолько классический, что зубы свело. Но раз Тори узнала то, что хотела, нечестно было промолчать в ответ. И разве не она сама задела эту тему? — Да все как-то не получалось. Наверное, я не создана для долгих отношений. Честно говоря, эта сторона жизни и в самом деле проходила мимо нее. Ни одна из романтических встреч так и не проросла вглубь, не стала чем-то особенным и важным. И расставалась Тори легко и непринужденно. Леська говорила, что Тори умеет расставаться с людьми — дар, между прочим, довольно редкий. — Неужели никто до сих пор не разбил тебе сердце? — Лель смотрел с такой милой насмешкой в глазах, что ей стало противно от своего собственного умиления. Но ничего она не могла сделать с этим щенячьим восторгом. Разве что скрыть. — Представь себе, — ответила Тори и тут же сама удивилась. И в самом деле — никто. Никто никогда не разбивал ее сердце. — Значит ты — редкий экземпляр двадцатилетней девушки с нетронутой любовной трагедией душой? Мне повезло. Она засмеялась: — Кажется, ты тоже… Редкий экземпляр. Лель кивнул. — Отношения между людьми не должны быть мучительными. Это неправильно: колоться друг о друга, причиняя взаимную боль. — Но это неизбежно при соприкосновении, — произнесла Тори и вдруг запнулась, захлебнувшись теплой волной при мысли о соприкосновении с Лелем. — Вовсе нет, — ответил он, слава богу, не заметив ее замешательства. Тори очень не хотелось бы показать, как ей дорога прошедшая ночь. Это означало бы: впасть в зависимость. Пусть лучше ее сердце так и останется целым. Улица внезапно оборвалась крутым оврагом. Вот только что радовала глаз уютными коттеджами и вдруг закончилась. Ровный асфальт вливался в протоптанную среди травы тропинку, уходившую вниз. — И куда теперь? — Тори вытянула шею, пытаясь разглядеть за кустами продолжение пути. — Туда, — Лель махнул рукой за кустарники. — Это кратчайший путь на Приозерную. — А иначе… — Иначе — дольше. Не бойся, это только с виду кажется опасным, — он ухмыльнулся. — Просто спускайся вниз, и сразу попадешь на нужную улицу. Она внизу одна, дом найдешь быстро, их там всего, кажется, не больше десятка. — Ты меня сейчас покидаешь? — догадалась Тори. — На время, — обнадежил Лель. Оставаться одной не хотелось, но не могла же Тори требовать от парня, чтобы он оставил все свои дела и занимался только ее проблемами. — Хорошо, — сказала она. А потом, не ожидая этого от себя, приподнялась на цыпочки и звонко чмокнула Леля, куда достала, — в подбородок. — У тебя есть мой мобильный, — сказала, торопливо отступая. Ноги в сандалиях из сна мягко утонули в придорожной траве. — Вообще-то нет, — ответил Лель. И точно, они не успели обменяться номерами. Она продиктовала, и Лель перезвонил. — Теперь — порядок, — он еще раз махнул рукой, повернулся, и, не оглядываясь, заспешил обратно. Тори стало немного обидно, словно он тут же забыл о ней. Мог бы оглянуться, послать воздушный поцелуй, крикнуть что-нибудь хорошее. Она одернула разбушевавшиеся мысли. Еще сутки назад они и знать друг о друге ничего не знали, и Тори чувствовала себя невероятно одинокой из-за пропажи Леськи, а впереди маячила мрачная неизвестность и запущенный край света. К хорошему быстро привыкаешь. Тори отчаянно шагнула в кусты. И обрадовалась. Уж чего она не ожидала, так это приятного сюрприза. Буйная растительность скрывала лестницу с широкими ступенями, выложенную из светлого известняка. Некоторые камни в ступенях со временем сточились по краям, другие истерлись и немного осыпались, но в целом конструкция выглядела крепкой и надежной. Лестница спускалась к озеру, сначала изредка мерцающему синевой в просветах деревьев, а затем — раскатившемуся в большое блестящее блюдо. Озеро Лебель было прекрасно, как и все, что его окружало. Солнечный свет переливался на спокойной глади, такой же пронзительно голубой, как глаза Леля, а лестницу огораживали тонкие, но вид достаточно крепкие деревянные перила. Кажется, они были гораздо новее ступеней, пристроенные позже. Случайным ветерком притянуло свежий запах озера, хмель полевых трав и терпкость разогретой летней древесины. И Тори вдруг словила дежавю. Этого не могло быть, но сейчас она поняла: эта лестница, и солнце, и хмель — все из жуткого «автобусного» сна. Такое ощущение, словно Леська сидела именно на этих перилах, свесив ногу в сандалии, которые сейчас мягко обвивали щиколотку Тори. Она помотала головой и даже перекрестилась. Ощущение не уходило, но Тори сказала сама себе: раз уж ввязалась в эту историю, нечего разводить панику, пока еще на пустом месте. Слишком много случайных совпадений? Значит, она будет считать их не совпадениями, а уликами. Тори отважно ступила на лестницу, и ничего страшного не произошло. Она вполне благополучно и даже не без удовольствия спустилась к подножию оврага, вдоль которого тянулось несколько домишек. Они выглядели гораздо потрепаннее, чем «верхние» коттеджи, может, и в самом деле строились намного раньше, а, может, потемнели от влаги, которой непрестанно тянуло с озера. Три домика притулились к самой стенке оврага, а еще четыре грустно смотрелись в водную гладь на другой стороне. Там, где заканчивался двор последнего дома, выпирал глубоко в озеро такой же потемневший пирс. Ни единого человеческого голоса не было слышно, ни малейшего шума машин. Тори, хоть и помнила наизусть, на всякий случай вытащила из рюкзачка клочок бумаги, на котором был записан адрес. Правильно. «Приозерная, 5». Она медленно пошла вдоль домишек, только сейчас понимая, что они выглядят нежилыми. Хотя и сами здания, и заборчики вокруг них были достаточно ладными, нигде ничего не перекосило. Только появилось чувство: внутри никого нет. И люди не просто вышли на время — на работу там, в магазин или по делам, а их не было здесь ни ранним утром, ни ночью, ни вчера, ни даже месяц назад. Глухая тишина, перебиваемая только тихим и редким всплеском воды у кромки берега. Номер был всего на одной калитке: «2», и Тори сделала вполне логичный вывод: нужный дом на противоположной, нечетной линии. Она попыталась отсчитать и с одной, и с другой стороны, но потом плюнула на это занятие: их всего-то четыре, почему бы просто не обойти все? Тори остановилась у первой калитки, вошла во двор и приветливо крикнула: — Хозяева! Есть кто живой? Собственный голос показался пронзительно-противным. Словно она вторгалась в чей-то сладкий сон. Здесь не могло быть эха, откуда ему взяться? Но Тори услышала, как ее «живой-ой-ой» прокатилось по небольшой улочке и, утопая в озере, издевательски булькнуло «неживой-ой-ой». Конечно, померещилось. Тори поежилась. Она как-то совсем размякла в этой поездке: сразу встретила Леля и Нару, и соскучилась по теплому солнцу, и Лебель оказался таким симпатичным городишкой. Не то, чтобы забыла о главной цели, но как-то отодвинула ее на второй план, убедив себя: все будет хорошо, она найдет Леську, которая просто поперлась отдохнуть в этот райский уголок. Сейчас же Тори словно вынырнула из сладких грез. И все сразу огромным серым комом, закрывающим приветливое солнце, навалилось на нее. Зачем она надела это платье, и эти сандалии, и как ни в чем небывало спустилась по лестнице из кошмарного сна? Почему потеряла всякую осторожность? Она поднялась на крыльцо, остановилась перед дверью. — Есть кто? — повторила уже неуверенней. И занесла руку, чтобы постучать. — Ты чего шумишь? — голос казался хрустально-нежным, но Тори вздрогнула и обернулась. У распахнутой калитки стояла высокая, словно высохшая на солнце женщина. Наверняка в молодости была необыкновенной красавицей. И сейчас осанка оставалась величественной, белоснежные волосы убраны в высокую прическу, а с лица, напоминающего кору древнего дерева, цепко и остро смотрели огромные голубые глаза. Как глаза Леля, как озеро, только потемневшие со временем до почти сине-серого. Такой же, но гораздо нежнее, взгляд был и у девочки, которая, уважительно поддерживая за локоть женщину, с любопытством взирала на Тори. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать. Светлые волосы стягивали разноцветные резинки, концы «хвостиков» лежали на просторной блузке-безрукавке. Цветастая юбка не доставала до колен. «Неужели у всех уроженцев Лебеля такой изумительный цвет глаз?» — почему-то это было первое, что подумала Тори, когда внезапный испуг прошел. Девочка внимательно оглядела Тори с ног до головы, и что-то в её взгляде неуловимо изменилось. Так бывает, когда, обознавшись, окликаешь незнакомого человека. — Это ошибка, — покачала головой девочка, преданно заглядывая в лицо женщины. — Я выясню, как к ней попала виллиса. Тори ничего не поняла, они явно разговаривали о чем-то своем.