— А есть какие-нибудь ориентиры? — Лель словно читал ее мысли. Тори огляделась. — Дорога. Лес вдалеке. А вот… Она всмотрелась. Впереди маячил небольшой указатель. — Петроглядь, — прочитала она. — Я нахожусь на дороге, которая ведет в какую-то Петроглядь. — Странно, — сказал Лель. — Это совсем не в той стороне. Как ты забрела туда? — По-моему, сейчас это неважно, — пожала плечами Тори. — Важнее, как мне выбраться. — Главное я понял. Просто разворачивайся и иди назад. Подхвачу на окраине. Он звонко чмокнул в телефон, так что в ухе Тори загудело. — Спешу! — и отключился. Но вместо того, чтобы обрадоваться, Тори вдруг стремительно оглянулась. Как только она вышла из своих глубоких мыслей, а потом — из разговора с Лелем, тут же нахлынуло ощущение: за ней кто-то наблюдает. Словно какая-то холодная и влажная тень накрыла девушку, хотя никого на пустынной дороге не было. Тори развернулась и ускорила шаг. Дорога была одна, та по которой ее сопровождали прозрачные Греты от самого дома ложной Раисы Семеновны. Тори не должна заблудиться, если просто пойдет в обратном направлении, никуда не сворачивая. Единственное, что смущало: она не обращала внимания на окрестные пейзажи, когда шла сюда. Поэтому ландшафт казался Тори сейчас незнакомым. А потом вдруг Греты всполошились, и тут же мерцания прозрачных крыльев исчезли. И так и не появились снова. Тори остановилась. Она осталась совсем одна. Даже без бабочек. Поле заканчивалось сразу за дорожкой. Здесь пахло смолой, немного сырой землей, немного травами. Хотя был еще далеко не поздний вечер, и до окончательного заката оставалась уйма времени, Тори показалось, что она перешагнула незримую границу, за которой окружающая действительность резко потемнела. Стало заметно прохладнее, градусов на восемь-десять. В нереальных, словно вечных сумерках она разглядела относительно упорядоченные ряды потрескавшихся плит над холмиками, поросшими травой. Стояла тишина. Мертвая. Только высокий и далекий шелест листвы, который отсюда казался звуком из другого мира. Сомнений быть не могло, Тори попала на самое настоящее кладбище. Классика жанра. Если кто-то сбивается с пути, он непременно попадает на кладбище. Это было, кажется, очень старое и неухоженное: с покосившимися надгробиями, некоторые — вывороченные, — валялись на земле, между окутанными паутиной кустами. Тори с первого взгляда поняла: ее нога — первая, ступившая сюда за много лет. Нужно было срочно выбираться. Тори вытащила мобильный и набрала Леля. Оператор сообщил, что абонент с кем-то уже разговаривает. — Назад, сразу назад! — билась в ее голове шальной птицей обезумевшая мысль. Но что-то словно не давало ей так просто развернуться и уйти. Или хотя бы просто оставаться на месте, дожидаясь, пока Лель закончит разговор. А еще… Это чувство, что за ней кто-то наблюдает издалека. Ноги стали ватными, а в горле моментально пересохло, когда Тори заметила краем глаза, что у одной из могил кто-то сидит. Она перестала дышать и поняла: вот-вот упадет в обморок, но вовремя обнаружила, что сидящий выглядит странно и каменно-неподвижно. Полуразрушенный памятник, наверное, ангела, так как за крылья у него за сгорбленной в скорби спиной были. А вот голова исчезла. И, наверное, очень давно. Тори переступила с ноги на ногу: разминала оцепеневшие икры, вслушиваясь в каждый звук. Стоять еще ужаснее и нелепее, чем двигаться. Отважиться на главное: вернуться. Просто идти назад. Сейчас, среди могил, которые, казалось, окружили ее со всех сторон, нацелившись крестами, как алебардами, Тори уже не понимала — а откуда она вообще пришла. Быстро оглянулась: между редкими деревьями промелькнул силуэт. И это не могло быть памятником — существо двигалось. Человек — или кто бы это ни был, но ОНО точно прошло от одного дерева к другому и снова скрылось за высокими плитами с крестами. Исчезло. Единственное, что врезалось в память — какое-то длинное темное одеяние. Она зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Призрак. Кладбище и призрак. А что если это и есть тот самый проклятый священник? В голове бухало: проклятый священник, проклятый священник. Тори пыталась сосредоточиться, чтобы подумать о чем-то другом, растворить ужас, сковывающий ее тело и мысли. Это просто легенды. За которыми стоят реальные факты. Когда-то священник расколошматил языческих идолов. Вот и все. Тори наслушалась рассказов ложной Раисы Семеновны, которая, как оказалось, вчера умерла, а потом заблудилась и попала на кладбище. Тори, конечно, не покойная Раиса Семеновна. То есть, Раиса Семеновна, очевидно, попала, но не заблудившись… Боже, какой бред вертится у нее в голове! Не удивительно, что Тори мерещится всякое такое ужасное. Человеческий организм несовершенен. Глаза могут обманывать. Перегруженный информацией мозг посылает сбитые сигналы. Сигнал! Знакомая мелодия прозвучала в тишине громовым раскатом. — Тори, — сказал Иван. — Найди в Лебеле… Хотя он сам тебя найдет. — Кто? — прошептала Тори. — Он уже… — Мамочки! — заорала она, теперь не пытаясь сдерживаться и не думая о потревоженной тишине. Таиться бессмысленно. Потому что тень в длинном плаще вдруг выплыла из-за покосившегося надгробия и направилась в сторону Тори. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Страх затягивался под кожу и, вытесняя внутренние органы, заливал все черной вязкой жижей. — Шевелись, девочка, — прошелестело непонятно откуда, ударило в уши, заставило очнуться. И Тори побежала. Земля была скользкая от дождя, его и в помине не было в городе, но он почему-то явно, обильно и избирательно пролился среди могил. И, кажется, не один день. Сандалии елозили по хлюпающей грязи, внезапно оказавшейся под ногами вместо высушенной солнцем тропинки. Тори неслась, не разбирая дороги, петляя между молчаливыми памятниками, которые с укором провожали ее выцветшими лицами. — Тори, Тори! — кажется, голос в мобильном надрывался уже на грани возможного, но она не могла ни ответить, ни оглянуться. Просто бежала. Голова кружилась, глаза заволокло багрово-черным туманом, она не видела и не слышала ничего, кроме своего сердца, разрывающегося кошмаром. Голос Ивана из телефона оставался единственной ниточкой, связывающей ее с привычным внешним миром, ненароком вторгшимся в эту альтернативную реальность ужаса и смерти. А потом — Тори сама не заметила в какой момент, — земля уплыла у нее из-под ног, а багрово-черный туман закрутился мрачным калейдоскопом. Она поехала коленями по скользкой жиже, в последнее мгновение уцепившись за какой-то куст, чтобы не ухнуть в разверзшуюся бездну. Пальцы вцепились в гибкие колючие ветки, а мобильный телефон, все еще выкрикивая ее имя голосом Ивана, послал прощальный поцелуй экрана, полыхнувшего синим бликом, кувыркнулся и исчез в провале. Кажется, навсегда. Эту яму явно готовили под могилу, но давно, краем глаза Тори увидела, что далеко внизу дно успело зарасти сорняками, среди которых желтели даже какие-то цветочки. Но разглядывать фауну заброшенной могилы у нее не было ни желания, ни времени. — Шевелись, девочка! — показалось или эти слова и в самом деле донеслись до Тори уже издалека. Но не из ямы, куда ухнул ее мобильный, не голосом Ивана, а со спины, с той стороны, где выплыл из-за надгробия призрак в длинной темной сутане, который, кажется, все еще следовал за ней — не отставая, но и не приближаясь. В любом случае, показалось или нет, но это придало ей ускорение. Тори вскочила на ноги и все так же, не оглядываясь, понеслась дальше. Сколько прошло времени? Она даже приблизительно не могла сказать. Земля расползалась холодным студнем, связывала ноги, и наступил момент, когда Тори поняла, что больше не может. Вот вообще не может, пусть даже призрак, догнав, сожрет ее, хрустя на все кладбище свежими девичьими косточками. Тори не то, что бы остановилась или прекратила свой безумный бег непонятно куда и даже не совсем понятно от кого, она просто встала, как вкопанная, упершись ладонями в колени и тяжело дыша. Щеки вдруг похолодели, и Тори поняла, что по ним текли слезы от безнадежности, слабости и ужаса. Она медленно оглянулась. Никого. Если призрак и был здесь, то он либо отстал, либо скрылся за одним из надгробий. А скорее всего, это ее безудержная фантазия и излишняя впечатлительность. Тори вспомнила, что потеряла телефон и уже совершенно серьезно разозлилась на себя. «Нужно попытаться найти его». Телефона было жалко до зубовного скрежета. Вернее, Тори понимала, что сейчас еще не осознает до конца всю бездну ужаса, в которую ее ввергает потеря телефона. Контакты, фото, привязка ко всем соцсетям и банку… Она застонала, уже не боясь привлечь внимание отставшего призрака. Настоящая неприятность затмила ирреальный кошмар. Последний мог оказаться плодом ее распаленного легендами и поисками Леськи воображения, а вот телефон… Теперь голова работала четко, перебирая предстоящие действия по спасению скрывшегося в могиле верного товарища. Выйти на дорогу, с которой она так неудачно свернула, дождаться Леля. Пусть он наберет ее номер, тогда они смогут по звуку найти потерянный мобильный. Ну и еще: Тори совершенно не хотелось лезть в яму, несмотря на всю собственную дурацкую вину. Она попыталась сделать шаг, но и без того дрожащие ноги подкосились. Тори тут же споткнулась о разбитый крест, валяющийся прямо на земле поверх какого-то серого камня. Она машинально схватилась за него, а потом из суеверной брезгливости попыталась отбросить. Но… Зачем Тори задержала взгляд на портрете? Фотокарточка на кресте чудом не испортилась, хотя целлофан, плотно оберегающий ее от дождя, солнца и ветра, запылился и порвался в нескольких местах. На Тори с нежной усмешкой смотрели очень знакомые глаза. Это был Лель. Немного помладше, чем сейчас, подросток лет семнадцати — с еще более нежным овалом лица, припухшими губами, но взгляд даже на черно-белом портрете сиял таким знакомым и уже родным светом. «Лев Иванович Светлов. 1946-1971». Глава двенадцатая. Секта безмятежных Тори расположилась на веранде, словно какая-то безмятежная дачница, приехавшая отдохнуть в озерный край с экзотическим названием. На столе стояло блюдце с куском пирога, и дымилась чашка кофе. Это можно было назвать даже бунтом: при всех сложившихся обстоятельствах сохранять приятные стороны жизни. Такие мелочи придавали силы. Она вздрогнула, только когда скрипнули ворота. Тори узнала энергичные шаги Леля. Спокойно. Сейчас все выяснится. Скорее всего, это какая-то ерунда. Она спрятала под раскладное кресло расцарапанные ноги. — Господи, какое счастье, ты жива и невредима! — Лель запыхался. Наверное, и в самом деле волновался за нее. — Как ты добралась? Почему не отвечала? — Потеряла телефон, — медленно сказала Тори. — Добралась на попутке. Спокойствие, только спокойствие. Вдох-выдох. И кофе, и пирог, кажется, давно остыли. — Какая попутка?! Она пожала плечами: — Какой-то вдовец навещал покойную жену. Лучше спроси, где я потеряла мобильный. — Что за чушь?! Какой вдовец?