Почувствовала себя ничтожной пылинкой, осмелившейся приземлиться на изящную туфельку. Кстати… Какие красивые и изысканные туфли были у Лидии. Она скрестила руки на груди и положила ногу на ногу, словно не перетирала только что незамысловатые блюдца, а восседала, по меньшей мере, на троне. В крайнем случае — в огромном кожаном директорском кресле. Подол длинной юбки Лидии чуть приподнялся, явив миру серебристый носок узкой лодочки. Удивительного оттенка — словно чуть потемневшего от времени хрусталя. — Уходи, — повторила Лидия тоном, которому невозможно было сопротивляться. А чего Тори собственно ожидала? Что они сольются в едином порыве общего горя, и Старуха выложит ей как на духу, где она прячет сбежавшую Леську? Уходя, Тори все-таки оглянулась. Сердце замерло: сквозь высохшие от времени черты лица Старухи проступило что-то такое тонкое и прекрасное, что, казалось неподвластным времени. Вечная красота. И такая же вечная неизбывная печаль. Сейчас Тори видела точно: невозможно прекрасную богиню, более ста лет назад увековеченную священником, сошедшим от любви с ума. * * * Тори не помнила, как выбралась из дома, а затем — из оврага. Этого не могло быть, совсем не могло… Все остальное получится как-то объяснить, и даже самое невероятное из всего, что произошло в Лебеле, она могла принять, но этот разговор… Тори не видела Леля, но на все сто процентов была уверена, что смеялся и дурачился в доме у Лидии именно он. Ветер завывал в прибрежных деревьях, буквально за одну ночь сбросивших усохшую листву. Только дальний яркий и невероятно прямой луч света прыгал по потревоженным волнам: несмотря на непогоду, маяк старался держать красную нить спасения. Тори сидела на высоком бордюре прямо у проезжей части, поджав под себя озябшие ноги, уже часа три. Мимо проносились редкие машины, кто-то даже притормаживал и спрашивал: все ли с ней в порядке, но она только мотала головой — езжайте дальше, не трогайте меня… За то время температура снизилась еще градусов на пять. Она продрогла и хотела есть. Шок отступал, сменяясь усталостью. Рука тянулась к телефону, чтобы позвонить Марку, но что-то ее останавливало. Теперь Тори понимала четко, где проходит раздел между их поисками. Между навью и явью. Но чего бы она себе там не думала, судьба все равно решила за нее. Потому что из окна одной остановившейся возле бордюра машины, показалась рука. И как-то знакомо-нагло поманила к себе. Тори от такого хамства даже среагировать не успела, просто открыла рот, уставилась на манивший указательный палец. Затем окно поехало вниз, теперь уже до самого конца, и в нем показались острые скулы и ледяной взгляд светлых глаз. — О чем думаем-рассуждаем? — спросил хмуро Марк. — Как явиться с повинной? Тори вдруг захотелось быстро встать перед ним навытяжку. Наверняка у Марка имелись люди, с которыми он говорил вот таким негромким и вроде бы шутливым, а на самом деле — таящим настоящую угрозу голосом. Они точно его боялись и тянулись навытяжку. — С какой повинной?! Все-таки Марк умел выводить ее из экзистенциального состояния. Быстро, эффективно и надежно. — Ты сперла какой-то документ с места, где идет следствие, — медленно, как неразумному ребенку растолковал ей сыщик. — Очень важный документ. Он так и не вышел из машины, а Тори не приподнялась с бордюра. Проносившиеся мимо авто, притормаживали, из окон с любопытством выворачивали головы водители и пассажиры. Даже чаще, чем когда Тори сидела тут одна. Кстати, она ни разу до сих пор не видела на трассе такого бешеного движения. Сейчас словно нарочно народ мотался туда-сюда в предвкушение зрелища. Еще бы — пропустить такое шоу! Сидящая на трассе девушка и что-то внушающий ей мужик, даже не приоткрывший дверь авто. Сюжетов можно надумать — массу. — С чего ты взял? — огрызнулась Тори. — А как ты думаешь, если на столе много-много лет лежит какой-то предмет, а потом его поднять, след не останется? Свежий след, Тори, старого предмета, который только что исчез. И пальчики похитителя, отпечатавшиеся рядом в пыли. Предмет прямоугольный, не очень тяжелый. Там были только ты и я. Я точно ничего не трогал, почти и не дышал. Это книга, Тори? — Тетрадка, — она все-таки встала. Честно говоря, ей надоели любопытные взгляды, словно делающие ставки на развитие события. Ну и к тому же глупо продолжать вот так сидеть, и отпираться — тоже глупо. — Записи, дневник пропавшего исследователя из последней экспедиции за идолами Лебеля. Но я собиралась вернуть. Вот сразу же собиралась. Только… — Что — только? — Я объясню. И отдам сейчас же. Нет, не сейчас, он остался в доме шоколадницы. Но отдам после того, как мы съездим в одно место. — Ты ставишь условие?! Лара Крофт, расхитительница гробниц, я могу вообще-то тебя арестовать за кражу исторических ценностей. — Не, — она покачала головой. — Никаких условий. Это просьба. — И куда нас приведет эта просьба? — Есть одно место. Недалеко от кладбища… Марк присвистнул: — После всех передряг ты попала в психологическую некрозависимость? Иронизирует, значит, не покарает за кражу исторической ценности. По крайней мере, не сейчас. Глава шестая. Ледяная снегурочка — Подожди… Тормозни за тем поворотом… Там дом такой… О, вон он! Или… Марк притормозил около двора, в котором, как показалось Тори, она несколько дней назад навещала ложную учительницу Леля. Дом стоял в том же месте, но все вокруг изменилось. Тори видела тот же двор, но прекрасные цветы опали, стебли приникли к земле, пытаясь защитить засыпающие бутоны. Поверженные, умирающие лантаны плотной коркой покрывали неподвижные Греты, воздух больше не мерцал прозрачными крыльями. — Кажется, здесь ночью выпал снег, — заметил Марк, вылезая из машины. — Но как такое может быть? — развела руками Тори. — В городе-то ничего подобного — просто дождь. Грязно — да, но вот что бы — вот так, локально, в одном дворе все подморозило… И… В конце августа? Снег? Она направилась к крыльцу, безжалостно разрывая тишину громким криком: — Раиса Семеновна! Раи… И тут осеклась, понимания, что зовет покойницу, которую на самом деле и в глаза никогда не видела. — Марина Игоревна! Марина… Но это тоже не помогло. Кроме крика Тори, иных звуков в округе не слышалось. Она поднялась на крыльцо, даже не заметив, что за ней уже следует Марк. Тори тронула дверь, покрытую изморозью. Стукнула несколько раз неуверенно, затем — сильнее. На костяшках кулака быстро таял иней. На белесой двери остались темные проталины — отпечаток пальцев. — Может, с ней что-то случилось? — заволновалась Тори. — Я оставила ее в прошлый раз в не очень хорошем состоянии. — Кого? — резонно спросил Марк. — Пожилую женщину. Я тогда думала, что… Впрочем, долго объяснять. Она очень много знала про историю Лебеля, и я хотела спросить кое о чем. — Чего же сразу не спросила? — Вопросы накопились по ходу жизни, — пояснила Тори. — Марина Игоревна! Она крикнула еще раз, не решаясь прикоснуться к заиндевевшему входу. — Тут открыто, — Марк внезапно надавил на ручку, и дверь медленно поехала вглубь квартиры. — Разве нам кто-то мешает зайти и посмотреть? — Проникновение, — ответила Тори неуверенно. — Это же будет считаться проникновением в чужое жилище? — Если бы кто-то не хотел, чтобы в дом заходили, он бы тщательно его запер, — иногда Марк выдавал хоть и странные, но правильные вещи. Если про моральное право Тори еще сомневалась, то с фактами в виде незапертой двери не поспоришь. Она кивнула, и Марк шагнул за порог. В комнате беззвучно работал старенький телевизор, который Тори почему-то не заметила в свой прошлый визит. Такие она видела только в хронике. Пузатый, с выпирающей стенкой. На экране мелькали черно-белые картинки. — Вот это да, — сказал Марк. Он вытащил перчатки, надел их, что Тори истолковала, как дурное предзнаменование. Марк подошел к столу, провел пальцем по поверхности. На столе осталась темная линия. — Чттто этттто? — спросила Тори, вдруг осознав, что стучит зубами. И вообще дрожит так, словно попала в морозильную камеру. — Иней, — сказал Марк. — Очень странный иней.