– Давайте попробуем… Веня вошел в просторную комнату с высоким потолком, и в глазах у него запестрило. Богатая хрустальная люстра, массивная мебель из дорогих пород дерева и покрытые коврами полы, бесспорно, могли бы произвести впечатление, но поражали воображение стены. Повсюду на резных медальонах, часто именуемых карту́шами, на кусках дерева и выступающих ветках висели головы оленей, косуль, глухарей, белок и даже рысей. Расправивший крылья орел, державший в когтях только что убитого им зайца; какая-то серо-коричневая змеюка, свернувшаяся клубком; грызущий осиновую ветку бобер; белки; куницы; выдры; когда Петька говорил, что здесь не хватает разве что жирафов и носорогов, он определенно не сильно преувеличил. В квартире, судя по планировке, было еще не менее двух комнат, так что наличие в них еще ряда экспонатов явно не исключалось. Веня с интересом прошелся по комнате, потрогал рукой рысь, заглянул в пасть к волку и, наконец, не без издевки спросил: – Вы сказали, что не занимаетесь убийствами, а что насчет всех этих зверушек? Хозяин снова улыбнулся. – Их я тоже не убивал. – Разве вы не охотник? – Ни разу не был на охоте. – Тогда зачем все это? – Веня указал на висевшие на стенах чучела. – Это мое хобби. Веня с разочарованным видом помотал головой и на всякий случай уточнил: – То есть вы не охотник? – Не охотник… – И сами не делаете чучел? – Я просто коллекционер. Веня уже пожалел о том, что сдал билет. – И где же вы берете свои экспонаты? – Что-то мне подарили друзья, что-то пациенты, но большинство из этих чучел я просто-напросто купил. Недешевое, конечно, удовольствие, но что поделать… – А у кого же вы покупали эти чучела? Наверняка вы знаете тех, кто непосредственно их делает. – Вы правы, я знаю парочку неплохих мастеров. Веня оживился: – Можете назвать их имена, фамилии? – Могу, но вряд ли они вас по-настоящему заинтересуют. – Почему? – Потому что они живут в Москве. Я недавно сюда переехал и с местными мастерами еще не свел знакомства. – То есть, если я вас правильно понял, большинство ваших чучел сделаны не в Луге? – Так и есть. Здесь я приобрел лишь два-три экспоната. – У кого приобрели? – В Луге я покупал новые чучела на распродаже и не знаю, кто их изготовил. – Но в лицо-то вы продавцов помните? Сможете их узнать? – Возможно. Веня скрипнул зубами, достал из кармана полученную от Сании Арслановой вырезку с фотографией семерых артиллеристов. – Вы знаете кого-нибудь из этих людей? Бегло глянув на снимок, Федот Куприянович покачал головой. – Нет, не знаю! Веня убрал газету в карман. – Похоже, я зря потратил свое и ваше время. Персакис развел руками. – Похоже, что это так, хотя… Если бы вы могли мне сказать конкретнее, что или кого вы ищете… – Я ищу мастера-чучельника, который жил и, возможно, еще и сейчас живет в Луге. – Этот человек и есть ваш убийца? – Возможно. – Хм. – Федот Куприянович задумался. – И вы не знаете ни его имени, ни фамилии? – Знаю только его прозвище. Его зовут Сапог! – Сапог? – Да. Думаю, что это его прозвище. – Подождите-ка! Я же совсем забыл… – Федот Куприянович сдвинул кустистые брови. Мужчина довольно резво подошел к одному из декоративных столиков. На нем стояло чучело похожего на хорька серо-бурого зверька с длинным пушистым хвостом и белым пятном на груди. – Это белодушка, или каменная куница, – пояснил коллекционер. – В отличие от обычной куницы в этих местах она не водится. Каменные куницы обитают в центре Европы, они есть в Эстонии, Латвии и Белоруссии, но, впрочем, для нас это не важно. Важно для нас другое. – Что? – А то, что, судя по всему, человек, который изготовил этот экспонат, и есть тот, кого вы ищете. Веня напрягся и подался вперед. – Почему вы так думаете? – Эту куницу я купил именно на местном рынке. Когда я спросил торговца, кто изготовил чучело, тот сказал, что сам этого не знает. Однако я уверен, что сделал это чучело именно ваш Сапог. – Но с чего вы взяли? – Скажите, вы что-то смыслите в живописи? – Я бы этого не сказал. – Ну хорошо, тогда я вам объясню. Каждый художник, написав ту или иную картину, как правило, ее маркирует, а точнее говоря, указывает в правом нижнем углу свою фамилию. Таксидермист тоже художник и поэтому также обычно подписывает свои творения. Старик приподнял подставку. На оборотной стороне деревянной основы была написана фамилия и первая буква имени мастера: «Г. Хромов». Веня с сомнением поморщился: – Ну хорошо, фамилию мастера мы теперь знаем, но почему вы так уверены, что именно этот Хромов является тем, кто нам нужен? Федот Куприянович рассмеялся: – Ну вы же сами сказали, что прозвище нужного вам мастера Сапог… Веня хлопнул себя по лбу. – Точно! Хромов… хромовые сапоги… Сапог! Веня обнял за плечи сообразительного грека и спустя пять минут уже шагал в сторону вокзала. Часть четвертая. Розы