– На что мне твои цветы? Куда я их сейчас дену? Буду ими Зорьку и Красулю как кнутом погонять? На вот, забирай свои цветы, а если хочешь, можешь их Галке отдать, она же просила. – Что?! Тонька сунула своему жениху цветы и побежала догонять удалявшуюся коровью «упряжку». Глаза Мишки сузились, он выругался и бросил букет в грязь. Прошло шесть дней, но ни сам Мишка, ни сослуживцы-охотники в Славковичах все еще не появлялись. Тонька кусала губы, ругала себя за свою чрезмерную гордость и по ночам плакала в подушку. У нее по-прежнему периодически болел живот. И больше всего она корила себя за то, что в тот же самый миг, когда взяла из рук Мишки те прекрасные цветы, она не рассказала ему о том, что ждет от него ребенка. Прошел очередной день, и, когда начало темнеть и мать и сестры улеглись спать, в дверь кто-то постучал. Антонина вскочила, но ее опередила младшая сестра Зойка. Антонина застыла в прихожей. Ну, наконец-то… – Тоська! – прощебетала младшая сестра, и сердце Тоньки радостно застучало. – К тебе! Антонина глубоко вдохнула, утерла лоб рукой. После этого она накинула поверх сорочки пуховый платок и вышла в сени. Тонька совсем не обрадовалась тому, кто ждал ее у порога. У двери, почесывая затылок, стоял Ленька Кирпичев. Тонька вышла в сени, цыкнула на сестру, та ушла в комнату, напоследок показав Тоньке язык. – Чего тебе? – буркнула Тонька, кутаясь в платок. – Пошептаться бы. – Кто там? – послышалось за спиной. Тонька обернулась и увидела мать. – Теть Варя, мне бы с Тоськой пошептаться, – робко продолжал Ленька и шмыгнул носом. Мать усмехнулась. – Ну шепчитесь! Когда они остались вдвоем, Ленька проговорил: – Мишка вроде как объявился. Сердце девушки застучало. – Я сейчас! Тонька бросилась в комнату, откинула платок и наспех оделась. Голова кружилась, Тонька вдруг почувствовала сухость во рту. Она вышла в сени, зачерпнула ковшиком из стоявшего у стены на лавке ведра воды и сделала несколько глотков. Сунув ноги в боты, выбежала во двор. У крыльца ее ждал Ленька. – Где он? Видел его? – на ходу спросила Тонька. Ленька посеменил за ней. – Нет, не видел! Девушка остановилась. – А зачем тогда… – У него в доме свет в окошке горит! Тонька выдохнула и снова утянула на плечах платок. – Ладно, спасибо! А сейчас иди домой. Поздно уже. – Тонька обхватила Леньку за плечи, чмокнула его в темя и побежала в сторону Мишкиного дома. – Так я это… чего хотел-то? – крикнул Ленька вдогонку. Тонька остановилась. – Чего хотел? – Ты ведь сейчас с Мишкой будешь… ну это самое… – Что это самое? – Ну, разговаривать! Тонька улыбнулась. – Буду, и что? – Ну тогда ты его про трактор спроси! – Какой еще трактор? Ленька сдвинул брови. – Как это «какой»? Про тот, который он мне обещал! Тонька прикрыла рот рукой, сдерживая смех. – Ах, вон ты о чем. Спрошу. Обязательно спрошу! Ленька тут же расцвел. Тонька помахала пареньку рукой и побежала к Мишкиному дому. Луна светила ярко, где-то вдалеке лаяла собака, периодически завывая, что заставляло Антонину задерживать дыхание и утирать лоб ладонью. В Мишкином доме и в самом деле горел свет. Сквозь шторки было видно, как кто-то точно мечется по дому. Тонька тихонько отворила калитку и прошла к окошку. Судя по всему, Мишка в доме был один. Выходит, его дружки разъехались. Тонька вышла со двора, присела на скамеечку у забора. Прежде чем стучать в дверь, она должна была обдумать, что будет говорить. Она скажет Мишке о том, что ждет ребенка. Она должна это сказать. Сейчас она соберется с силами и пойдет к нему. Тонька стиснула кулачки и встала… В этот момент дверь открылась и на пороге появился Мишка. Тонька присела и укрылась за оградой. Чиркнула спичка. Мишка выругался, потому что та сломалась. Он взял другую, снова сломал и только с третьего раза смог закурить. Сквозь щель в заборе Тонька смотрела на Мишку, тот был бледен, его руки подрагивали. «Опять напился. Ну и ладно… Может, оно и к лучшему…» – подумала девушка. Мишка сделал несколько глубоких затяжек и вдруг рванулся к калитке. Выскочив со двора, он пролетел мимо. Тонька двинулась следом, уверенная в том, что он идет к их дому, чтобы наконец-то увидеть ее. Однако вскоре она поняла, что ошиблась. Мишка шел в другую сторону. Комок подкатил к горлу. Тонька поднялась и потопала следом. Они шли по дорожке, Мишка несколько раз останавливался, что-то бурчал и ругался. Он курил на ходу и то и дело поправлял воротник. Когда они остановились возле милицейского участка, в окнах которого горел свет, Мишка поднялся на крыльцо и постучал. Дверь отворилась, и на пороге появился Володька Пчелкин в милицейской рубашке с расстегнутым воротом и тапках. Тонька была сильно удивлена. С тех самых пор, когда они сцепились из-за нее в клубе, Мишка и Володька ни разу не общались. «Что это значит? Зачем это Мишка сюда явился?» – мелькнула в голове у девушки мысль, и она вдруг ощутила страх. – Пришел? Ну, заходи! – сказал Володька без обычного злорадства и шире открыл дверь. Мишка вошел, дверь захлопнулась. Тонька простояла на холоде возле участка не меньше часа. Мишка так и не вышел. Понурая, она поплелась домой, завалилась в постель, гадая, зачем Мишка пришел к Володьке. На следующий день от одной из соседок Мишки Тонька узнала, что та видела, как утром, еще до первой дойки, Мишка шагал в сторону трассы. Другая соседка сказала Тоньке, что видела, как ее Мишка поймал попутку и уехал на ней в сторону Пскова. Глава третья Антонина замолчала и о чем-то задумалась. Зверев тоже молчал, не решаясь ее тревожить. Он молча ждал, и вскоре Антонина вновь заговорила: – Спустя месяц от Мишки пришло письмо. Короткое такое… – Оно у вас сохранилось? – Еще чего! Я его сожгла. – Что это было за письмо? Что он написал? Антонина усмехнулась. – А что в таких письмах пишут? «Прости… все изменилось… должны расстаться». – Другую встретил?