– Олег Иванович, миленький, вы же знаете, что я никому не скажу. Просто у Антона брат с сестрой – мои ученики. Надо же понимать, надолго ли они без присмотра остались. Да и Калина переживает. – Переживает она. – Васин замолчал, но Мила видела, что делает он это по-доброму, по-стариковски. – Кедровского всерьез особо никто не подозревал. Ты права, Хромцов – гораздо более удобный подозреваемый. Антона вызвали просто поговорить, чтобы версию отработать, а у него во внутреннем кармане куртки ключи от троекуровского снегохода обнаружились. На рамке при входе зазвенели. Он их и выложил. Вот ведь какая штука. – Что? – Миле показалось, что она ослышалась. – Но это же чушь какая-то. Зачем забирать с собой такую важную улику, как ключи, особенно если учесть, что снегоход остался на краю поля? – Я вижу, ты и без меня немало знаешь. – Васин смотрел на нее внимательно. – Так я не с одним вами разговариваю, – призналась Мила. – Олег Иванович, если Антон убил Троекурова, то забрать ключи было верхом глупости. Да еще и с собой их носить несколько дней, чтобы в полиции на рамке зазвенеть. – Человека убить не так просто, – покачал головой бизнесмен. – Уж после этого точно не в себе будешь. Может, он эти ключи случайно подобрал и в карман сунул, да потом в состоянии аффекта и забыл. В общем, ключи сильно против него сыграли, потому и ордер на его задержание выписали. – Олег Иванович, я знаю, что вы пригласили дорогого адвоката, чтобы он Калину защищал. Ее только благодаря этому так быстро отпустили. И попросил вас это сделать Савелий Гранатов. Вы можете с ним договориться, чтобы адвокат и Антону помог? Я его, конечно, только один раз видела, но не мог он убить. У него же по лицу все, как по открытой книге, читается. – Ишь ты, какая быстрая, – взгляд Васина стал еще более внимательным, острым. – Это тебе Савелий сказал, что адвокат – его рук дело? – Нет, я сама догадалась. Только не понимаю, чем это Калина так ему дорога. – Ну, эти чужие дела я с тобой точно обсуждать не буду. – Слова его прозвучали столь категорично, что Мила поняла: не будет. – Если хочешь, то сама у Савелия и спроси. Поняла? И про адвоката заодно. – Олег Иванович, а вы Гранатова откуда знаете? Васин снова посмотрел на нее тяжелым немигающим взглядом. – Девочка, поверь, что к интересующей тебя истории это отношения не имеет. А наши дела с Савелием – только наши, и ничьи больше. Если у тебя все, то я бы хотел вернуться к работе. Со стороны это выглядело так, словно ее вежливо выставляют. Впрочем, так оно и было. Она уяснила для себя, что в отношениях Гранатова и Васина была какая-то тайна, и эту тайну стороны свято хранили, не пуская в нее посторонних. Ничто не разжигало любопытства Милы больше, чем тщательно охраняемые чужие тайны. – Спасибо, что помогли, Олег Иванович, – сказала она, вставая. – Если получится решить с адвокатом для Антона, было бы здорово. Она вышла в холл гостиницы и завертела головой в поисках своего охранника. Тот же предупредил, что будет внутри. Николай действительно обнаружился у стойки регистрации, где разговаривал со смутно знакомой Миле девушкой, высокой, гибкой, симпатичной. Ах да, именно она беседовала с Игорем пару дней назад, пока Мила была в магазине. Видимо, она из одной компании с охранниками, раз и Николая знает. – Я освободилась, – сообщила Мила последнему, подходя ближе. В воздухе висел приятный аромат. Пахло полынью. – Мы можем ехать? Девушка бросила на Милу короткий, но очень внимательный взгляд, словно просканировала. Миле даже захотелось поежиться. Николай же и вовсе смотрел зверем, словно Мила совершила что-то ужасное. Интересно, и в чем она провинилась? – Можем ехать, – ответил он, – пока, Харза, увидимся. Это имя Мила уже слышала. В прошлое дежурство Николай упоминал его, когда разговаривал по телефону. Странное имя, скорее всего, восточное, хотя на уроженку Востока девушка не походила. Несмотря на темные волосы, лицо у нее было совершенно славянским. Может, полукровка? Впрочем, развить свою мысль Мила не успела, у нее зазвонил телефон. Номер был незнакомым, но голос в трубке принадлежал Калине Троекуровой. – Здравствуйте, Мила, – сказала она. Голос у нее был хриплый, но уже не такой больной, как вчера. – Хочу еще раз поблагодарить вас. И за вчера, и за деньги для Вити и Оли. Они мне позвонили, рассказали, что директор комбината распорядился дать Антону премию. – Материальную помощь, впрочем, это не важно. Как вы себя чувствуете, Калина? – Спасибо, уже лучше. Температура поднимается, но я ее сбиваю. Ничего страшного. Я просто простудилась. – А вы что-нибудь ели? – У меня только питьевой йогурт дома, – рассмеялась девушка в трубке. – Впрочем, у меня все равно нет аппетита, так что нестрашно. Главное, что Оля и Витя сыты. А я не пропаду. – Хотите, я куплю вам продукты, – предложила Мила. – Мне нетрудно. Или сварю дома куриный бульон и привезу вам. Моя мама всегда говорит, что куриный бульон лечит любую простуду в два счета. – Хорошо, когда мама варит куриный бульон больному ребенку. В моей жизни такого не было, – ответила Калина, впрочем, без всякой грусти. Просто констатировала факт. – Мне неудобно вас обременять, Мила. Вы и так много для меня сделали. – Поверьте, мне совсем нетрудно, – с жаром продолжила Мила. – Кроме того, я выяснила, кто та женщина, которая была последней любовницей вашего мужа. Правда, на день убийства у нее алиби. И почему задержали Антона, я тоже знаю. Я готова вам все рассказать. Тут она спохватилась, что Николай и Харза слушают ее разговор с немалым интересом, и махнула рукой охраннику, пошли, мол. – Если вы готовы приехать, то я буду вам крайне признательна, – говорила тем временем Калина. – Сама я пока вряд ли в состоянии выйти из дома и сесть за руль. – Я приеду, – заверила ее Мила. – Сейчас доеду до дома, сварю бульон и еще что-нибудь легкое и часа через три буду у вас. Вы не против, если я снова захвачу собаку? – Она у вас чудесная, так что, конечно, берите. На том и договорились. Продукты, к счастью, дома имелись, так что ехать в магазин и тем самым продлевать время, проведенное с Николаем, оказалось не надо. Мила этому несказанно радовалась. С этим охранником она чувствовала себя некомфортно. В семь часов его должен был сменить Игорь, и Мила решила дождаться пересменки и снова отправляться на Садовую улицу уже с ним. Оставшееся до вечера время она провела с пользой – сварила наваристый, прозрачный, как слеза, куриный бульон, перелила его в банку, отдельно сложила кусочки вареной курицы, разморозила имеющийся в холодильнике фарш, нажарила котлет и запекла картошку под майонезом в духовке. Еще совсем недавно в ее холодильнике не было никаких запасов. Сейчас она при каждом походе в магазин покупала что-нибудь впрок. На случай, если придет Савелий, разумеется. Вот и фарш пригодился, и курица. Приготовленной еды с лихвой хватало и на Калину, и на саму Милу, и даже на незваных гостей, которые могли к ней нагрянуть. Под гостями опять же подразумевался Савелий Гранатов. Вчера же он хотел к ней заехать, просто не застал дома. Получается, что и сегодня может не застать, раз она уедет к Калине Троекуровой. От этой мысли Мила немного приуныла. К счастью, позвонила мама, которая, как никто другой, умела отвлекать дочку от грустных мыслей. Занимаясь готовкой, Мила подробно рассказывала маме обо всем, что узнала от Калины и от Олега Васина, совершенно забыв, что обещала не ввязываться ни в какое расследование. Хорошо хоть про очередной взлом своего дома она, спохватившись, решила промолчать. Не надо расстраивать маму, ни к чему. – Милка, это все, конечно, очень интересно, только вот тебе зачем это все надо? – спросила мама строго. – Ты же обещала никуда не лезть, сидеть тише воды, ниже травы. – Мам, я никуда не лезу. Честно. С Олегом Ивановичем же не страшно говорить. Ты ведь его ни в чем не подозреваешь? А все остальное – это просто помощь. Двум несчастным детям – получить деньги на еду, а больной молодой женщине – сварить бульон. Это же неопасно. Да и я же не остаюсь без присмотра ни на минуту. – Это единственное, что меня успокаивает, – проворчала мама. – Но я понимаю, что свое доморощенное расследование ты прекратишь только тогда, когда расследовать станет уже нечего. – Да, скорее всего, расследовать уже сейчас нечего, – задумчиво сказала Мила. – Самое простое объяснение, как правило, бывает единственно верным, и Троекурова убил этот его бывший компаньон Хромцов. Его найдут, и на этом все кончится. – Дай бог, дай бог, – согласилась мама. Уже закончив разговор и вымыв посуду, скопившуюся во время готовки, Мила собрала приготовленные банки и судочки с едой в большую сумку, отнесла ее в прихожую и начала одеваться на прогулку с Кактусом. Часы показывали без пяти семь, значит, совсем скоро Игорь будет уже здесь, и она сможет быстро выгулять собаку и отправиться на Садовую. Она сняла с гвоздика висевшие на нем ключи и вдруг застыла, пораженная неожиданной мыслью, молнией пронзившей голову. Антона Кедровского арестовали потому, что в кармане его куртки обнаружились ключи от снегохода, на котором к месту своей гибели приехал Сергей Троекуров. Если исходить из того, что Кедровский Троекурова не убивал, то, значит, ключи ему подкинули, чтобы предложить следствию липового подозреваемого. Однако молодой человек не был нигде, кроме как у себя дома, в материнской квартире и на работе. В первом месте ключи ему могла подбросить только Калина, приехавшая к возлюбленному. Витю, Олю и вечно пьяную Полину Кедровскую заподозрить в этом было сложно. Уж они-то точно не имели к преступлению никакого отношения. А вот на работе… На первый план опять выходил директор комбината Андрей Васильев, который нашел труп Троекурова и мог забрать с места преступления что угодно, а также имел возможность подбросить это что угодно в куртку Антона. Да, пожалуй, все сходилось именно на Васильеве. Бедная Женька. Интересно, а вдруг Васильев как-то пересекался с Хромцовым? Как бы узнать, рассматривает следствие такую связь или нет. Вдруг они поверили, что директор фанерного комбината на месте преступления оказался случайно, потому что правда изучал рекреационные возможности леса. Пристегнув на поводок Кактуса, подняв довольно тяжелую сумку с приготовленной едой и выйдя наконец из дома, Мила спустилась с крыльца и поспешила к машине охранника. К счастью, это был уже Игорь, а не Николай. – Добрый вечер, – поздоровалась Мила и, чтобы быть вежливой, спросила: – Нашли свою пропажу? Игорь недоуменно посмотрел на нее. – Что вы имеете в виду, Камилла Александровна? – Ну, в прошлое дежурство вы переживали, что не можете найти запропастившийся куда-то предмет. Я не поняла какой. Лицо Игоря на мгновение окаменело, но тут же расслабилось и стало таким же, как всегда. – Нет, не нашел, но это не стоит вашего внимания. – Ладно, Игорь, вы отвезите меня снова к дому Троекуровых, хорошо? Но сегодня я не буду там ночевать, немного побуду и вернусь домой. – Да уж, ваш дом лучше тоже не оставлять без внимания, – согласился Игорь. Калина открыла дверь Миле, одетая в ту же клетчатую пижаму и меховые домашние тапочки с игрушечным мишкой. Тапочки были милые. – Мне так неудобно, что вы со мной возитесь, – смущалась она, принимая сумку с едой. – Мы же почти незнакомы, но я действительно не знаю, кого еще могу попросить. Мамы у меня нет, Антон в тюрьме, а я долгие годы тоже провела словно в заточении. Мой муж не приветствовал мое общение с подругами, да и не было у меня никаких подруг. С самого детства у меня был только Антон. – Мне нетрудно, – ответила Мила, – тем более что этот город для меня неродной, подругами здесь я так и не обзавелась. До последнего времени весь мой круг общения составляли коллеги по работе и старенькая соседка. Только на этой неделе я совершенно случайно встретила здесь школьную подружку. Она очень хорошая. Хотите, я вас познакомлю? Калина пожала плечами скорее из вежливости. Никто ей не был нужен, кроме ее ненаглядного Антона. Раздевшись и строго наказав Кактусу вести себя прилично, Мила прошла за хозяйкой на кухню. – А ведь и правда есть хочется, – радовалась та, доставая вкусно пахнущие контейнеры. – Я даже не думала, что так проголодалась, мне казалось, что у меня совсем нет аппетита. – Говорят, он приходит во время еды, – засмеялась Мила. – Вы разогрейте и ешьте, а я вам буду рассказывать, что узнала. Для начала Мила поведала внимательно слушающей Калине о том, что у Антона нашли ключ от снегохода. За реакцией молодой женщины она следила внимательно, а вдруг все же ключи подкинула именно та. Но Калина найденным ключам удивилась очень натурально. Удивилась и… обрадовалась. – Это же просто отличная новость, – сияла она. – Это и есть та самая ошибка, которая позволит правильно вычислить преступника. – То есть? – не поняла Мила. – У Антона, как и у меня, практически нет друзей. Он ни с кем не общается, понимаете? Именно поэтому он наверняка вспомнит, кто и при каких обстоятельствах мог подбросить ему этот ключ. Этот человек, кто бы он ни был, совершил ошибку. Дело в том, что, когда я в субботу была у Антоши дома, я стирала эту его куртку. И, разумеется, перед тем, как бросить ее в машинку, он достал из карманов все содержимое. – Что именно? – Мила слушала крайне внимательно. – Да в том-то и дело, что только кошелек. Ключи от квартиры торчали в дверях. У него простой замок, не захлопывается, а запирается на ключ изнутри. Был кошелек, и все. Это было в субботу в районе четырех часов, когда Сергея уже убили. Не мог же Антон забрать ключ от снегохода с места преступления, дома выложить его из кармана, а потом, перед тем как отправиться в полицию, зачем-то положить обратно. Нет, ключ ему именно подбросили и сделали это не раньше понедельника. – Почему? – За ходом мыслей Калины Мила не успевала.