– Где мечутся? Катарелла растерялся. – Где они там мечутся, когда мечутся, я вот и не знаю, синьор комиссар. – Ладно, оставь уже почту и иди к себе. Перепуганный Катарелла положил конверты на стол и вышел, опустив глаза. В дверях на него чуть не налетел вбегавший в кабинет Мими Ауджелло: – Простите за опоздание, мне пришлось заниматься малышом, он… – Извинения приняты. – А это что? – спросил Мими, увидев на столе веревку и окурки. – Забили железными прутами лошадь, – сказал Монтальбано. И рассказал ему всю историю. – Ты разбираешься в лошадях? – спросил в конце комиссар. Мими рассмеялся: – Да мне от одного их взгляда дурно делается! – Есть во всем участке кто-нибудь, кто понимает в лошадях? – По-моему, никого, – сказал Фацио. – Тогда отложим это дело. Чем кончилась история с Пепе Риццо? Это было дело, которым занимался Мими. Подозревали, что Пепе Риццо снабжает товаром всех «вукумпра»[1] провинции и может достать любую подделку – от «Ролексов» до поло с крокодилом, CD и DVD. Мими нашел склад и получил у прокурора ордер на обыск. Услышав вопрос комиссара, Ауджелло рассмеялся: – Там была целая гора барахла, Сальво! Лейблы, ярлыки, метки – не отличить от оригинала! Сердце кровью обливалось… – Замри! – велел ему комиссар. Все ошарашенно уставились на него. – Катарелла! Крик был таким громким, что Фацио выронил из рук пакеты с вещдоками. Катарелла мигом примчался, опять поскользнулся перед открытой дверью, но успел ухватиться за косяк. – Катарелла, слушай сюда. – Слушаю, синьор комиссар! – Когда ты сказал, что лошади мечутся, ты имел в виду, что их метят? – Именно так, точнехонько, синьор комиссар. Вот почему негодяям было так важно забрать труп! – Спасибо, можешь идти. Вы поняли? – Нет, – сказал Ауджелло. – Катарелла хотел сказать, что лошадям выжигают клеймо с инициалами владельца или конюшни. Наш конь, видимо, лежал на том боку, где было клеймо, потому-то я его и не увидел. Вернее, мне и в голову не пришло искать клеймо. Фацио призадумался: – Надо полагать, мигранты… – …тут ни при чем, – закончил фразу Монтальбано. – Сегодня утром, когда вы уехали, я в этом убедился. Следы тачки не шли в сторону лачуг – через пятьдесят метров они повернули к шоссе. Где их наверняка ждал фургон. – Я так понимаю, – вмешался Мими, – они лишили нас единственной зацепки. – Так что выяснить имя владельца будет непросто, – заключил Фацио. – Разве только случай поможет, – сказал Ауджелло. Монтальбано замечал, что некоторое время назад Фацио утратил веру в себя и дела стали представляться ему неподъемно сложными. Похоже, и его настигла старость. Однако они здорово ошиблись, решив, что узнать имя владельца будет непросто. Комиссар обедал у Энцо, не удостаивая подаваемые блюда должным вниманием. Из головы не шла картинка простертого на песке изувеченного животного. И вдруг в голове возник вопрос, удививший его самого: «Конина – какова она на вкус? Никогда не пробовал. Говорят, сладковатая». Съел он мало, а потому отказался от послеобеденной прогулки по молу. Вернулся в кабинет, где ждали бумаги на подпись. В четыре часа зазвонил телефон. – Синьор комиссар, к вам там одна синьора, вроде как задарма. – Она что, не назвала себя? – Назвала, синьор комиссар, Задарма, я вот сейчас только вам назвал. – Ее так и зовут – Задарма? – Точно так, синьор комиссар. Задарма, ну и ну. – Сказала, что ей нужно? – Никак нет. – Проводи ее к Фацио или Ауджелло. – Нету их, синьор комиссар. – Ладно, пусть заходит. – Меня зовут Эстерман, Ракеле Эстерман, – представилась сорокалетняя высокая блондинка в жакете и джинсах. Распущенные волосы, длинные ноги, голубые глаза, крепкое мускулистое тело. В общем, в точности такая, какой можно себе представить валькирию. – Садитесь, синьора. Она села, закинув ногу на ногу. Странное дело, ее скрещенные ноги будто стали выглядеть еще длиннее. – Слушаю вас. – Я пришла заявить об исчезновении лошади. Монтальбано подпрыгнул на стуле, но замаскировал это резкое движение, притворившись, что раскашлялся. – Вижу, вы курите, – сказала Ракеле, указав на пепельницу и пачку сигарет на столе. – Да, но, думаю, кашель… – Я не про кашель, тем более что он притворный, но раз вы курите, значит, я тоже могу закурить. – И достала пачку из кармана. – Вообще-то… – …здесь запрещено? Вы же не будете поднимать шум из-за одной сигареты? Потом проветрим. Она встала, прикрыла дверь, снова села, взяла сигарету и наклонилась к комиссару, чтобы прикурить. – Слушаю вас, – сказала она, выпуская дым через нос.