– Ни за что ни про что? – Какое там! Хочешь узнать о его последней проделке? Он нагадил на газетку, свернул ее в кулек и засунул в ящик учительского стола. – И почему только его назвали Анджело? Что у него общего с ангелом? – Когда он родился, родители и представить не могли, что вырастет из их отпрыска. – Он продолжает ходить в школу? – Нет, я посоветовал матери сказать, что мальчик болен. – Это правильно. – Здравствуйте, комиссар, – входя, приветствовал Фацио. Заметил фото мертвеца: – Можно мне взять одну? Хочу кое-кому показать. – Забирай. Что ты делал вчера после обеда? – Продолжал собирать сведения о Гуррери. – С женой говорил? – Еще нет. Зайду к ней сегодня в течение дня. – И что ты узнал? – То, что говорил вам Ло Дука, комиссар, отчасти подтвердилось. – То есть? – Гуррери ушел из дому больше трех месяцев назад. Все соседи слышали. – Почему? – Он разругался с женой, обзывал ее шлюхой и беспутной бабой и кричал, что никогда больше не вернется. – А он не говорил, что собирается поквитаться с Ло Дукой? – Этого они не слышали. Но и поклясться, что он такого не говорил, соседи не могут. – Может, соседка еще что-нибудь рассказала? – Соседка – нет, а вот дон Миникуццу – да. – Что за дон Миникуццу? – Зеленщик. Держит овощную лавку напротив дома Гуррери. Ему видно всех входящих и выходящих. – И что он сказал? – Миникуццу говорит, Ликко никогда туда не заходил, комиссар. Тогда как он может быть любовником жены Гуррери? – А что, он хорошо знает Ликко? – Спрашиваете! Да он ему дань платил! И еще одну важную вещь сказал Миникуццу. Однажды ночью он подумал, что плохо запер рольставни. Встал с постели и пошел проверять. А когда был у магазина, дверь дома Гуррери открылась и вышел Чиччо Беллавия, которого он хорошо знает. Как тут было не вылезти этому Чиччо Беллавии! – И когда это было? – Месяца три тому назад. – Значит, наша версия работает. Беллавия идет к Гуррери и предлагает ему сделку. Если его жена предоставит алиби Ликко, выдав себя за его любовницу, Гуррери наймут к себе Куффаро. Гуррери подумал-подумал и согласился, разыграв спектакль, будто навсегда покидает дом, поскольку жена наставила ему рога. – Надо признать, план неплохой, – отметил Мими. – И что, Миникуццу готов дать показания? – Ни боже мой! – ответил Фацио. – Так, значит, мы ни к чему не пришли, – сказал Ауджелло. – Однако кое-что необходимо уточнить, – возразил Монтальбано. – Что именно? – спросил Фацио. – Мы ничего не знаем о жене Гуррери. Ее так легко удалось уговорить, потому что они предложили денег? Или они ей угрожали? А как она поведет себя, когда узнает, что может попасть в тюрьму за лжесвидетельство? Она понимает, что рискует свободой? – Комиссар, – сказал Фацио, – я считаю, Кончетта Сирагуза – честная женщина, которую угораздило выйти замуж за преступника. В плане поведения я не слыхал о ней ничего дурного. Уверен, ее принудили. С одной стороны – тумаки, пинки, пощечины мужа, а с другой – то, что сказал ей Чиччо Беллавия. У бедняжки не было выбора. – А знаешь, что я скажу, Фацио? Возможно, это даже к лучшему, что ты еще не успел с ней поговорить. – Почему? – Потому что надо придумать, как загнать ее в угол. – Я мог бы туда пойти, – сказал Мими. – И что ты ей скажешь? – Что я адвокат от Куффаро, меня прислали проинструктировать ее, что следует говорить в суде, ну и дальше по ходу дела… – А вдруг они это уже сделали и она начнет подозревать? – И правда. Тогда отправим ей анонимку! – Уверен, она не умеет читать и писать, – сказал Фацио. – Тогда давайте так, – продолжал настаивать Мими, – я наряжусь священником и… – Кончай уже бред нести! Пока что никто не идет к Кончетте Сирагуза. Надо немного подумать, дождаться, пока нас осенит подходящая идея… Спешить некуда. – Идея со священником была подходящей, – заметил Мими. Зазвонил телефон. – Ай, синьор комиссар! Ай, синьор комиссар! Дважды? Наверняка «синьор начальник». – Начальник отделения? – Так точно, синьор комиссар. – Соедини, – сказал он, включая громкую связь. – Монтальбано? – Здравствуйте, синьор начальник, слушаю вас. – Не могли бы вы немедленно явиться? Простите за беспокойство, но дело очень серьезное и разговор не телефонный. Тон начальника был такой, что комиссар немедленно дал согласие. Повесил трубку, переглянулся с коллегами. – Когда он так говорит, дело наверняка серьезное, – заметил Мими. 16 В приемной начальника отделения Монтальбано, конечно же, столкнулся с синьором Латтесом, слащавым и церемонным шефом канцелярии. И что тот вечно ошивается в приемной? Время девать некуда? Шел бы уже к себе в кабинет – баклуши бить. При одном его виде у Монтальбано начинал глаз дергаться. Приметив комиссара, Латтес состроил такую физиономию, будто только что узнал, что выиграл в лотерею пару миллиардов.