– Спроси в оружейной. Думаю, он еще у них, – сказал Монтальбано. Потом встал – бледный как полотно, ноздри раздуты, руки трясутся, безумный взгляд – и произнес дрожащим от возмущения голосом: – Уважаемый начальник, синьор Аркуа глубоко оскорбил меня! – Полноте, Монтальбано! – Именно, глубоко оскорбил! А вы были тому свидетелем, синьор начальник! И я прошу вас это подтвердить! Своей просьбой синьор Аркуа поставил под сомнение мои слова. Пистолет в его распоряжении, но и он, синьор Аркуа, в свою очередь, должен быть в моем распоряжении. Аркуа перепугался, что его и впрямь вызовут на дуэль. – Но я не имел в виду… – начал он. – Полноте вам, Монтальбано… – повторил Бонетти-Альдериги. Монтальбано добела сжал кулаки: – Нет, синьор начальник, прошу меня извинить. Мне нанесено смертельное оскорбление. Я готов исполнить все ваши приказания. Но если синьор Аркуа потребует оружие моего следователя, вы получите его вместе с моим прошением об отставке. И вытекающим из него публичным заявлением. Всего хорошего. И прежде чем Бонетти-Альдериги успел открыть рот, чтобы ответить, он развернулся к ним спиной, открыл дверь и вышел, поздравляя себя с успешно сыгранной трагической мизансценой. Он сделал бы блестящую карьеру в Голливуде. Может, даже «Оскара» бы отхватил. Ему срочно нужно было удостовериться в услышанном. Комиссар сел в машину и поехал к Паскуано. – Доктор на месте? – Да, но он… – Я сам зайду. В зале, где работал Паскуано, двери были с круглыми стеклянными окошками. Прежде чем зайти, он заглянул. Доктор мыл руки, халат испачкан кровью. Стол для вскрытий пустовал. Комиссар толкнул дверь. Завидев его, Паскуано разразился проклятиями: – Чтоб вам пусто было! И здесь будете меня преследовать? Располагайтесь на столе, я мигом вас обслужу! – И схватил костную пилу. Монтальбано попятился – с Паскуано лучше перебдеть. – Доктор, да или нет – и я уйду! – Клянетесь? – Клянусь. Покойнику из Спиноччи делали трепанацию черепа или вроде того? – Да, – ответил Паскуано. – Спасибо, – ответил комиссар, спешно ретируясь. Теперь у него было необходимое подтверждение. – Ай, синьор комиссар! Я вам сказать хотел, что… – Потом скажешь. Срочно вызови ко мне Фацио и ни с кем не соединяй! Меня ни для кого нет! Бегом явился Фацио: – Что такое, комиссар? – Входи, закрой дверь и садись. – Слушаю. – Я знаю, кто этот покойник из Спиноччи. – Правда?! – Гуррери. А еще я знаю, кто его убил. – Кто? – Галлуццо. – Вашу ж мать! – Вот именно. – Так мертвец – Гуррери? Значит, он один из тех двоих, что в понедельник собирались спалить ваш дом. – Да. – А вы уверены? – На все сто. Доктор Паскуано сказал, что нашел следы операции на голове, трехлетней давности. – А вам-то кто сказал, что покойник – Гуррери? – Никто. Сам догадался. – И рассказал о встрече с начальником и Аркуа. – Выходит, мы в полном дерьме, комиссар, – заключил Фацио. – Нет, мы близки к тому, но еще не окунулись. – Но если доктор Аркуа будет настаивать, чтобы ему выдали пистолет… – Это вряд ли. Начальник, скорее всего, велит ему оставить эту затею. Я там такую сцену закатил! Но… Слушай, мы ведь оружие на ремонт в Монтелузу сдаем, верно? – Да. – А пистолет Галлуццо уже отослали? – Нет еще. Я случайно сегодня утром заметил. Хотел сдать пистолет агента Феррары, его тоже заело, но ни Туртуричи, ни Манцеллы не было на месте, а они отвечают… – Этот гондон Аркуа не станет просить у меня оружие. Я ведь сказал, что его заело, он проверит все пистолеты, которые прибудут из нашего участка. Нам надо обязательно поиметь его до того, как он поимеет нас. – И как же? – Есть одна мыслишка. Пистолет Феррары еще у тебя? – Да. – Погоди-ка, я позвоню кое-куда. Поднял трубку: – Катарелла! Дозвонись синьору начальнику и соедини меня с ним. Соединили сразу, и он включил громкую связь. – Слушаю вас, Монтальбано. – Синьор начальник, прежде всего хочу сказать: я глубоко сожалею, что позволил себе сорваться в вашем присутствии и… – Рад слышать… – А еще я хотел сообщить, что высылаю синьору Аркуа запрошенное оружие… Запрошенное оружие. Звучит неплохо. – …чтобы он произвел любые проверки, какие сочтет нужными. Еще раз простите меня, синьор начальник, и примите мои самые искренние… – Принимаю, принимаю. Рад, что у вас с Аркуа все разрешилось благополучно. До свидания, Монтальбано. – Мое почтение, синьор начальник. – Повесил трубку. – И что вы собираетесь делать? – спросил Фацио.