Спустя двадцать минут после прибытия стандартный одноместный полулюкс напоминал лаборантскую на военной кафедре гражданского вуза. Одни распакованные и проверенные приборы лежали на столе, другие ждали своей очереди быть испытанными на профессиональную пригодность. Первым доказал качество отечественной сборки дозиметр-радиометр, отрапортовав движением стрелки, что радиоактивный фон не превышает верхней границы нормы, хотя приблизился к ней практически вплотную. Металлоискатель красиво защебетал, оценив количество болтов и скоб в мебели. Портативный детектор взрывчатых веществ успокоил, не обнаружив таковых в помещении. Следовательно, подавитель радиовзрывателей, тот самый неподъемный кейс, смутивший носильщика Мишеля, пока испытывать не на чем, и слава Богу. В идеале, лучше бы и вовсе им не пользоваться, но время и разведка на местности подскажут, что сослужит службу, а что будет оставлено в дар Международному бюро мер и весов. Часы подсказывали, что время по русским меркам обеденное — третий час дня, но за окном явно вечерело. На небе появились особенные, холодно-фиолетовые блики с неровными краями. Они расплылись, совсем как пятна акварели на мокрой бумаге — расползались, из узких языков превращаясь в блеклые, неинтересные полосы. Ясных, направленных потоков света не было, легкого дымчатого флера тоже. Тяжелый день стремился перетечь в мрачные сумерки, потом в глухую ночь, избегая полутонов. Вчерашний обед был очень вкусным, жаль только, что не обошелся без приключений. Хочется надеяться, что сегодня удастся поесть спокойно. Потом можно будет позволить себе короткую паузу с сигаретой и кофе… И отправляться на прогулку по окрестностям, осматриваться, обдумывать план действий. В боевых и приближенных к ним условиях это называется рекогносцировкой. За несколько минут он принял душ. К обеду постарался одеться элегантно и приметно. Возможно, в ресторане на первом этаже будут посетители. Хорошо бы познакомиться с кем-нибудь из завсегдатаев, разговориться, узнать местные новости. Пить кофе он отправится в бар, там тоже нужно будет присмотреться к аборигенам. Большой светлый обеденный зал, стилизованный под техно-модерн начала семидесятых, был почти пуст. Внимательно изучив меню, Глеб понял, что на встречу с жителями Севра ему рассчитывать не стоит — слишком дорого для повседневных обедов в провинции. Что ж, значит ужинать придется идти в другое, более демократичное заведение вне гостиницы. Очаровательная мулатка с фигурой Наоми Кемпбел радостно замерла возле него. — На каком языке желаете заказывать? — вопрос прозвучал на неплохом русском. После встречи на лестнице родным языком удивить его было невозможно, тем более, во французском ресторане. — Ваша должность предполагает знание языков? — поинтересовался Сиверов. Девушка явно любовалась своим отражением в стеклах его очков. Она кокетливо накручивала на тонкий пальчик единственную длинную кудряшку, выпущенную из строго подобранной копны волос, поигрывала остро отточенным карандашиком. — В последнее время у нас останавливалось много русских, и хозяин поощряет обслуживание на языке клиента. У меня была русская прабабушка, она со мной всегда по-своему говорила. Я до семи лет с ней жила, родителей только по выходным видела. Вот и научилась. Потом забыла, конечно, когда она умерла. Сейчас изнова вспоминаю. Один дед — немец, тоже могу немного. Мама, когда во Францию убежала с Кубы, кроме испанского, других языков не знала. Ну, а английский, — само собой. — И с таким «багажом» — всего лишь официантка? — С чем? — не поняла красавица. — Багаж — это владение языками. Неужели другой работы нет? — Почему же, мне эта подходит, я ведь студентка. Учусь в высшей школе экскурсоводов в Париже. Пока на первой ступени, дистанционно. Сама и оплачиваю. Через год, если все будет хорошо, приду на практику в музей Севрского фарфора или в Международное бюро мер и весов. Название интересующей Глеба Сиверова организации девушка поочередно произнесла на трех языках: по-русски, an International Bureau of Weights and Measures — по-английски и Bureau International des Poids et Mesures — на родном языке. Из ее прелестных пухлых губок любая речь звучала одинаково мило. — А родители с оплатой не помогают? — разговор нужно было продолжить во что бы то ни стало, и он на ходу придумывал вопросы. — Родители? Зачем? Я же не инвалид! А официантка — очень удобно. Можно практиковаться в разговаривании и специально готовиться не надо. Если клиентов нет, хозяин позволяет заниматься. Вот — девушка похлопала себя по кармашку и вытащила за шнур маленький флэш-проигрыватель и наушник к нему. Дома сбрасываю сюда тексты — звуковые файлы. Сажусь в служебной помещении и слушаю. — Какие тексты? — не сразу понял Слепой. — Учебные, по философии или по истории. К графическим файлам электронных учебников всегда прилагаются звучные, чтобы в транспорте повторять или на работе. Мама удивляется — у них в Гаванском университете только бумажные книжки были. Папа в Париже колледж заканчивал, тоже по бумагам учился, из библиотеки не выходил. Сейчас удобно — заплатил за личный пароль и пользуйся любой библиотекой прямо из дому! — И скачиваете бесплатно? — Что-что, качаемся? На качелях? — Downloading is free? — переспросил он то же самое по-английски. — Не все, но стоит недорого. Карточку покупаем прямо в библиотеке, и с нее переводим деньги. Вы, наверно, как мои родители, без компьютера учились? Как же люди тогда справлялись? — Слушай, а тебя ругать не будут за то, что долго болтаешь с клиентом? — ушел от ответа Сиверов. — Нет, что вы, наоборот! Поощряют. Вы же в моем ряду пока один. Значит, надо выполнять все ваши прихоти. Желаете говорить — поговорим, меня другие не ждут. Вот когда многолюдно, — Глебу очень нравились ее аристократические словечки, — тогда я извиняюсь и покидаю сразу. — А угостить тебя я могу? Мороженым? Если не будет других посетителей? Лишний хозяину не помешает? — Такого еще не бывало! — удивилась мулатка. — Но я спрошу. Глаза ее блестели радостно и очень по-детски. — Итак, если можно, добавь к моему обеду две порции мороженого на свой вкус, мне сто граммов, а себе — сколько хочешь. Отметив в блокнотике, девушка упорхнула на кухню. Довольно быстро она принесла закуску, сок и воду, потом добавила бульон и стейк с красным рисом и овощами. — Мороженое я доставлю, — радостно сообщила она, наливая ему воду в штампованный хрустальный бокал. — Зовут-то тебя как? — раз предстоит десерт, вполне резонно узнать имя компаньонки по его поглощению. — Николь, — коротко ответила официантка, снова лучезарно улыбнулась и поправила кудряшку. Глава 33 К столу Николь вышла не в гостиничной униформе, а в обычных джинсах и светлой блузке, глухо застегнутой до самой шеи. Переодевшись в «цивильное», прическу она не изменила, макияжа не добавила, зато переобулась — из темных строгих туфелек в нечто унтоподобное. Было непонятно, как при такой внешности эта красотка не демонстрирует купальники на модном подиуме. — Не смотрите слишком пристально, — смутилась она, — другая одежда, потому что смена закончилась. Последовательно работаю — то утром, то ночью. — Понятно, — улыбнулся Глеб ее стеснительности и своеобразному объяснению. — Каждый день новая смена или по неделям чередуешь? — Чере что? — не поняла девушка. — Завтра тоже с утра или только вечером? — он попытался сам разобраться в графике работы официантки. — По четыре дня в неизменное время, потом один выходной, — догадалась Николь и принялась снимать ложечкой разноцветные ягоды с горки мороженого. «Словно птичка клюет, — мысленно сравнил Сиверов. — И порцию взяла птичью — то ли из скромности, то ли не сладкоежка». — Те русские, о которых ты говорила — они давно здесь были? Уехали уже? — Вчера еще завтракали, а днем уже не приходили. — Так, может, просто в другое место отправились? Или тут поесть больше негде? — Они от нас отбыли — на кухню Жерар звонил, парень с ресэпшн, как это по-русски? Где ключи хранят и регистрируют… — Так и будет по-русски — рецепция, или попросту регистратура, а Жерар что говорил? — Если клиент рассчитывается и уезжает, в ресторан сообщают. Мы всегда для прогнозирования уточняем, кто убыл, кто прибыл… — А кто они, эти русские? — Приятные парни, брюнеты. У всех имена старинные — Илия, Захария, Владимир. Они по бизнесу приезжали — сырье закупали для косметики. — В Севре его производят? — он не стал разочаровывать девушку тем, что сырье для очень известных парфюмерно-косметических брэндов покупают в малоизвестных регионах, например в российской глубинке, в Кении, Румынии, Турции. — Ну, я не знаю подробно, где именно… И они не рассказывали… Мне один позвонить обещал, даже телефон взял. Приглашал в Нидерландское королевство… — она явно гордилась полученным предложением. — Почему не в Россию? — Сиверов забыл про мороженое. Он чувствовал, что разговор повернул в нужное русло и содержит много ценной информации. Сейчас важно узнать все, что только можно, об этих русских голландцах. — Так они же подданные Нидерландов, у них и бизнес там… — А как ты поняла, что они русские? — Говорили они со мной по-русски, а между собой по-молдавски. Это область такая в России, вы там бывали? — Ты и молдавский знаешь? — разочарованно протянул Глеб. Только что было «горячо», и вдруг стало холодно. Хотя… — Нет, — ответила приятная собеседница. — Только их разговор между собой очень странно звучал, я спросила, что за язык. По-английски спросила, а они ответили, что это молдавский, и объяснили, где это. — Пошутили они про Молдавию — это не область, а целая страна, рядом с Украиной и Румынией. Ты посмотри на карте… А английский все трое знали? — Двое — точно, один, Илия, кажется, нет. Что мы все про них, да про них. У вас мороженое тает, поедайте поскорей. Как все-таки мило и забавно вплетаются в ее речь немного неправильные словечки: прогнозирование, поедайте… Вместе с французским «р» и случайно переставленными ударениями — просто обворожительно. Мороженое действительно «поплыло», и Сиверов отодвинул креманку. Интуиция подсказывала ему, что голландские молдаване с русскими именами имеют прямое отношение к террористической организации. Он идет за ними по пятам. Лишь бы не оказалось поздно. Если верить сведениям Потапчука, исчезнувших из «Астории» чеченцев звали Ильяс, Захар и Гасан. Два имени из трех совпадают. Но назваться можно как угодно, важно — как они зарегистрировались. Возможно, болтушка Николь поможет ему это выяснить. Нет, не зря ему снилась умная улыбающаяся собака — вот он, новый друг, который поможет найти нужную дверь. Сон, как говорится, в руку. Думал Слепой всегда быстро, но действовал только обдуманно. Если подозрительные гости уехали из Севра вчера, а сегодня к обеду еще ничего нигде не взорвалось, не разрушилось и не объявлено в розыск, значит они приезжали на разведку. Не станут профессионалы закладывать взрывчатку с многодневным часовым механизмом — это стиль психов-одиночек, но никак не действующих боевиков. Можно не спешить, сегодня точно можно. Опыт подсказывает. — А если позвонит тебе русский поклонник — поедешь в гости? — Глеб постарался придать вопросу откровенно ревнивые интонации. Николь чутко уловила их и, как любая начинающая кокетка, попыталась подлить масла в огонь. — Возможно. Завтра утром доложу, держат ли слово ваши соотечественники. Только он мне не так уж сильно понравился, этот Илия. Владимир был симпатичнее, только сумрачный и молчаливый. — Так вы на завтра договорились? Значит, сегодня вечером ты свободна? Не составишь компанию для прогулки? В шесть? Буду ждать в баре, договорились! — эту фразу Сиверов сказал и властно и покровительственно одновременно. Он пристально посмотрел в огромные карие глаза мулатки, осторожно прикоснулся к ее руке. Это был нехитрый прием, но молоденькая официантка уже, похоже, готова была променять одного русского на другого. На смуглых щеках вспыхнул румянец, и изящная кисть вздрогнула под сильной ладонью Глеба. — В шесть! — еще раз твердо произнес он. Взгляд стал холодным и строгим, словно сама Николь, а не он, предложила это свидание. Из-за столика они поднялись вместе. Он измерил ее откровенным мужским взглядом и прищелкнул языком. Она вдруг засмеялась и, заправив кудряшку за ухо, шепнула: — Все человеки так делают, и русские и не русские. Уже входит в привычку.