— Я не хотел ничего тебе сейчас поручать. Я хотел спросить. — Спрашивай. — Садись. Он по-дружески хлопнул по подлокотнику своего кресла, предлагая ей пристроиться прямо тут. Она не стала кривляться или стесняться. Она запросто устроила свою аккуратную попу рядом с ним. Игорь приобнял ее, пока что по-отечески, безобидно, за талию. — Ну? Говори. Там же бабка тебя ждет. — Да к черту бабки, когда рядом такой шикарный фрукт! Лена, ты что, думаешь, что я все-таки полный идиот-фанатик, помешанный на конце света и идее спасения человечества? — Ты с ума сошел, Игорь? С чего это я вдруг начну так думать?! Я же не слепая. И мой брат с тобой работает. — Я что, старый уже? — Ты о чем? Объясни, ради всего святого! — Но ты же не видишь во мне мужчину. — Отчего же?! — искренне изумилась девушка. — Я вижу, что ты, без сомнения, мужчина. Ничего женского я в тебе не замечаю. Не замечала до сих пор. А куда ты клонишь? Я чего-то не знаю? — Я вот сегодня увидел тебя и подумал, что надо бы нам устроить уик-энд на двоих у меня в резиденции на Селигере. Лена перестала дышать. Такой расклад ей вовсе не нравился. Он ее даже пугал. Игорь же положил ладонь ей на зад и стал легонько поглаживать взад-вперед. — Ты уютная девушка. Я энергетически сильный и в постели, поверь, не мальчик… «А жаль, что не мальчик», — подумала Лена, отчетливо вспоминая бесконечную готовность к новым атакам своего партнера этой ночью. — Ну, в общем, я хочу тебя, Лена, — продолжал гнуть свою идею мужчина. Девушка выпрямила спину и замерла на вдохе, судорожно соображая, как разруливать ситуацию. Он, придерживая ее ладонью за бедро, приподнялся в кресле и поцеловал ее в спину через тонкую шелковую кофточку. Лене стало противно. Она вспомнила долгие живые поцелуи Оборотня, живые потому, что каждый из них, кажется, искал новые и новые чувствительные, возбуждающиеся точки на ее теле и непременно попадал прямо в цель. Теплые расслабляющие мурашки разбегались во все уголки тела, разнося радость с тех мест, где Оборотень прикасался губами. Лена резко поднялась; может быть, слишком резко, потому что чуть не поцарапала застежкой молнии щеку шефа, и отошла на пару шагов. — Сегодня такой день, Игорь, что все мужчины посходили с ума. Наверно, весеннее солнце так действует. — А кто еще? Тут никого нет. — На улице невозможно. Даже в машине. Все заглядывают и строят масляные физиономии, а то и шлют пошлые поцелуйчики. Лена врала, но врала вдохновенно, поэтому получалось убедительно. — Хм. Значит, я добавил к тому фактору, который тебя сегодня раздражает. Жаль. Жаль, что настроения женщин часто противоречат настроениям мужчин. Он, как показалось Лене, обиженно поднялся и перешел за свой стол. — Позови бабусю. Хм, получилось смешно. Прекрасная девушка меня не хочет — придется разговаривать со старой мумией, которая меня, кажется, боготворит. Лена уже опомнилась от неожиданного шока и решила слегка разрядить ситуацию, поправить настроение босса. — Игорь, только не надумывай себе всякой ерунды. Она тебя обожает, — Лена придвинула стул и села рядом с его столом, — потому что ты несешь ей надежду на ее спасение. Ты у нее и. о. Иисуса Христа. Поверь, спать с тобой она вовсе не хочет. — Спасибо, доктор! Успокоила, — грустно усмехнулся Игорь. — А я к тебе отношусь как к мужчине, именно поэтому не хочу. Я не хочу портить наши отношения. Любовные игры рано или поздно приедаются. И что тогда мы будем делать друг с другом? Причем для работы плохи все варианты: и когда ты меня трахаешь и нам хорошо — потому что я начну наглеть, а ты прыгать передо мной; и когда я перестану хотеть — потому что я начну ненавидеть своего начальника. Ты же понимаешь, во что это выльется. Ужасно будет и в том случае, если ты устанешь от меня, пресытишься. Ты меня со свету сживешь и уволишь. Игорь слушал ее, медленно кивая головой. — Да, я и сам все понимаю. Ты забыла добавить, что мой партнер — твой брат и ты не хочешь разводить бл…ство, если я не могу дать гарантии серьезных, длительных, ты бы еще добавила «официальных» отношений. — Ну, как-то так, да, — Лена склеила на лице извиняющуюся улыбку. Тебе же в голову не приходил вариант серьезных, длительных, официальных отношений. — Да. Не приходил мне в голову такой вариант. Просто я тебя сегодня увидел стоящую у окна. Ты так красиво отставила зад… Что-то торкнуло. Прости, ты права. Прости. — Понятно. Я буду аккуратнее. Спасибо, что не разозлился. Ты не только красивый, но и умный мужчина, Игорь. Она встала и благодарно, невинно поцеловала его в щеку. — Позови посетительницу. Буду изображать Иисуса, как ты говоришь, Христа. «Все же она хороша! — с вожделением подумал Игорь, когда девушка шла к двери. — Надо будет найти время и место, чтобы въехать в нее на подходящей волне». Он поднял чашку и отхлебнул сильно остывший чай. Вместо чашки ему виделись губы Лены. Он встряхнул головой, отгоняя видение, но оно тут же рассеялось само — дверь открылась, и в кабинет, улыбаясь почти беззубым ртом до самых ушей, вошла то ли живая мумия, то ли чудом еще живая женщина. — Игорь Леонтьевич, вы меня помните? Я вчера была у вас на лекции, и вы мне дали адрес, сказали, что можно приходить в любой день в рабочее время. Вот, я пришла. Столыпин был очень рад тому, что старуха сама болтает без умолку. Ему, видят боги всех народов и религий, совсем не хотелось говорить хоть что-то. Контраст между Леной и этой старухой был разительный, а времени на адаптацию прошло пока что слишком мало. Он не успел перевести дух и перестроить сознание. Приходилось делать это прямо во время старухиной болтовни. Постепенно, правда, Игорю удалось справиться со своими прыгающими с образа на образ мыслями и таки включиться в идеологическую обработку клиента. — Это-то и привело меня к единственно верному, как я сейчас совершенно уверена, решению. Вот, как видите, я у вас, — торжественно изрекла бабушка и замолкла так неожиданно, как будто ее кто-то грубо выключил. Она сидела, держа спину прямо, и смотрела на Игоря так, будто непременно ожидала от него если не аплодисментов, то, как минимум, проявлений бурной радости и безмерного счастья. К удивлению Игоря Леонтьевича, он совершенно прослушал, что говорила посетительница. Он даже не помнил того, что она говорила вчера после лекции, когда желающие большего интима собрались вокруг его стола. То ли Игорь терял форму, возможно, просто устал, то ли эта старая женщина имеет оригинальную способность говорить так, чтобы все сказанное сразу забывалось. «А неплохая мысль! — пронеслось в голове мужчины. — Надо проверить это на ком-то еще, и, если так оно и есть, с этой старушенцией стоит поработать». Правда, зачем она ему нужна, он еще не придумал. Но главное, и это было его любимым лозунгом, ввязаться в драку. Если есть инструмент, всегда найдется то, к чему его прикладывают. — Уважаемая, подождите секунду, пожалуйста, мне надо кое-что уточнить у секретаря, — вежливо попросил, вставая, Игорь и тут же исчез за дверью. Лена категорически не помнила, что трещала ей эта бабушка несколько часов кряду. У нее «голова была занята собственными мыслями». — Ленок, тогда у меня к тебе просьба. Когда она будет уходить, спроси у нее, где она живет и как добирается сюда, к нам. Мне это очень важно. Постарайся все запомнить, потом расскажешь. — Обязательно. Я запишу для верности. — Нет. Я сказал «запомни», а не «запиши». — Странно. Но ладно. — И кстати, как чувствует себя старший Парамонов? Он мне нужен, и срочно. Он сможет прийти? — Не знаю, где он. Я позвоню, позову его, а там — как уж он сможет. — Ты до сих пор не поинтересовалась здоровьем брата? — изумленно поднял брови Игорь. — Не хочу его, знаешь ли, разбудить, если он еще отсыпается. Он убрался только тогда, когда я пришла. Спал, правда, все время, но видок был еще тот. Все только что сказанное было ложью от начала до конца, но Лене было даже приятно обмануть Столыпина. После того как он попытался к ней приклеиться — и зачем только Оборотень весь вечер болтал о том, что она любовница шефа, сглазил, дурак, — ей очень хотелось как-нибудь ему отомстить. Даже мелкая ложь о ничего не значащих вещах доставляла ей непередаваемое наслаждение. Она делала из него полного дурака! — М-да, дал Владик вчера жару! Редко с ним такое случается. Я так и не припомню подобного. Правильно, что не звонила. Ты — хорошая сестра, — улыбнулся он и подмигнул одним глазом, — но теперь позвони и попроси приехать. Если совсем уж плох, пусть лечится, но вообще-то он мне нужен. И поскорее бы. — Хорошо, Игорь Леонтьевич, — сказала Лена, когда мужчина уже брался за ручку кабинетной двери, и с очевидным ехидством добавила: — Я, кстати, вот что придумала: я запишу, где живет эта бабушка, на бумажку, потом выучу с бумажки. У меня сегодня что-то память рассеянная. Игорь хмыкнул, показывая, что ему не хочется дальше играть в эту игру, напомнил, чтобы девушка скорее вызвала Влада, и нырнул обратно в кабинет. «По крайней мере, это — деньги», — подбодрил он себя, приклеивая на лицо маску, которая должна была всех убедить, что он — воплощение внимания и заботы. — Знаете что… уважаемая?.. — Клавдия Васильевна, — подсказала бабушка, — Сидорчук. — Очень приятно, Клавдия Васильевна. Так вот, что я хотел сказать. Очевидно, что годы для вас — только цифры, ничего не значащие по большому счету. Вы — бодры и инициативны. Нам такие люди очень нужны в помощники… — Да я многое могу. И я с радостью помогу вам, чем смогу. Вы мне очень симпатичны, я чувствую, что вы — люди честные и всерьез думаете о спасении человечества. А скажите, это действительно возможно? — Многим, Клавдия Васильевна, до сих пор кажется, что Ноев ковчег — это только сказка, только легенда… — О! Я уверена, что только так было спасено человечество много лет назад! — Вы удивительная женщина, Клавдия Васильевна! Я рад, что познакомился с вами. Вижу, вы не только способны нас понять, но можете всерьез укрепить наши ряды. Вы знаете, что мы готовим в некотором роде ковчеги нового поколения? — Да что вы говорите?! — воскликнула старушка. У бабушки, несмотря на ее высохшую плоть, были очень живые, даже по-молодому хулиганские глаза, в них постоянно прыгали озорные искры. Сейчас Игорь даже не был уверен, что именно означал ее вопрос: скептицизм или настоящий, неподдельный восторг. Он хмыкнул на всякий случай так, чтобы можно было понять это и как шутку, и начал осторожно обрабатывать старушку. — Да я и сам частенько думаю, сколько правды и сколько нереального во всех этих фильмах по Нэшнл Географик, по Дискавери, Би-би-си? Да и как относиться к художественным кинометрам типа «2012» и другим? С одной стороны, понятно, это даже не пропаганда, а эксплуатация человеческих слабостей, в данном случае страхов, ради наживы кинопродюсеров. Это низко, вы так не думаете? Клавдия Васильевна очень согласно закивала головой. Игорь на миг испугался: ему показалось, что голова вот-вот сорвется с сухонькой хрупкой шеи и закатится в какой-то труднодоступный угол. — Вы согласны? Очень отрадно. Но с другой стороны, вспомните произведения старых фантастов. Гиперболоид инженера Гарина когда-то казался невероятной выдумкой воспаленного болезнью сознания, а сейчас технологии так далеко шагнули, что описанный тогда невероятный агрегат уже стал устаревшей, скучной даже детям идеей. — Да, Игорь Леонтьевич, — перебила его бабушка, сверля мужчину взглядом, излучающим преданность, — людям свойственно знать, что их ждет, они просто боятся в этом признаться. А я верю. И по телевизору показывают, не только в фильмах, но и в документальных передачах ученые выступают. И все знают, что ничего хорошего нас не ждет в будущем. — Вас это, я вижу, сильно беспокоит?