— В том-то и дело, что по прописке его нет уже несколько суток. А как же он оставляет мать? — в надежде на информацию о каком-то адресе для связи спросил Глеб. — Вы знаете, молодой человек, — задумчиво покивал врач, — я и не думал о том, чтобы выпытывать у него детали его новой жизни. Он сам спросил и записал наш номер счета, куда будет переводить деньги на поддержание клиники и содержание матери, и оставил в свою очередь мне свой электронный адрес, чтобы я мог в случае надобности уведомить о текущем положении дел. — Вы можете дать мне этот адрес? — тут же попросил Глеб. — Пожалуйста! — без колебаний согласился Аркадий Львович. — Только это мало вам поможет, я полагаю, потому что адрес тот то ли на индексе, то ли на яху, не помню точно. — Понятно, — огорчился Слепой. — Ну а мать может знать чуть больше? — Нет, молодой человек. Она не разговаривает. Она вообще не в контакте с внешним, то есть с нашим с вами, миром. Адрес, как и сказал врач, был открыт на одном из общедоступных поисковиков. Отследить по нему человека, конечно, возможно, но это потребует очень много возни. Надо делать официальные запросы на поисковый портал, откуда были последние выходы пользователя в его почту, и потом по ID компьютера надо будет смотреть, где сейчас находится Петров. Если он пока еще в Москве, это одно дело… Впрочем, при наличии доказательств того, что он — преступник серьезного уровня, то и в другой стране поймать его не составит труда — с помощью местных служб безопасности. Но этот вариант Глеба категорически не устраивал. Петров ему был нужен в Москве и прямо сейчас. Как минимум, для того, чтобы получить неоспоримые доказательства его преступной деятельности. Надо было бы взять его с поличным. К тому же Потапчук не мог сейчас делать официальные запросы по делу этого человека — он не находился в официальной разработке. Нужны были факты, чтобы открыть дело. Мелкий политический деятель Геннадий Владимирович Кудраков категорически побоялся идти в органы с заявлением на Петрова. Он удивлялся, как его новый сотрудник и защитник, брат невинно убиенного Василия Пурикова, может вообще предлагать ему такие бредовые идеи?! Кудраков вполне осознавал, что и сам неминуемо понесет какое-то наказание, потому как участвовал в махинациях, разработанных Петровым. Конечно, явка с повинной облегчит его бремя кары, но он предпочел бы «обойтись без таких зятяжных проблем». Федор Филиппович одобрил предложение Слепого пока придержать Кудракова, подождать либо крайнего случая, когда не найдется ни одного прямого доказательства, либо когда тот сам созреет до желания во всем признаться и освободить себя от постоянного страха перед преступником. Во время разговора с главврачом лечебницы Глеб Сиверов еще не знал, насколько пророческими были его слова о том, что Дмитрия Петрова не удается застать дома. После того как посетил загородный приют для душевнобольных, Слепой направился прямиком по адресу, который продиктовал ему Потапчук утром, и, пристроив машину в удобном месте так, чтобы видеть и подъезд и окна квартиры, приготовился ждать, не теряя бдительности. За остаток дня — до самой темноты — ни сам Дмитрий Степанович Петров, урожденный Шершнев, ни даже кто-то похожий на него хотя бы фигурой не появился. Днем жизнь в его подъезде вообще не отличалась активностью. Похоже, жильцы были люди сугубо деловые и, выезжая утром в центр столицы, полностью отдавались бизнесу до самой ночи. Даже жены и дети почему-то не ходили туда-сюда. Только какой-то странный электрик развлек Глеба своей суетой. Он привлек его внимание уже тем, что был совершенно непохож на людей этой профессии. Он был высокий, очень крепкий, как будто как минимум вчера провел не один час в спортивном зале, где качался вообще не реже чем дважды в неделю. Его светлые волосы были аккуратно очень коротко пострижены. Он больше походил на охранника олигарха, чем на ленивого районного электрика из ЖЭСа, как правило, всегда пьяного. К тому же за то время, которое Глеб провел около дома в наблюдении за жильцами и гостями, он приходил дважды. Второй раз уже совсем вечером. Впрочем, Глеб подумал, что как раз после того, как жильцы вернулись домой, аварий и других проблем начинает происходить гораздо больше, чем в спокойное дневное время суток. В доказательство его размышлений с наступлением темноты окна Петрова тоже вспыхнули игрой электрического света. Слепой знал расположение квартир в разных типах домов и умел точно определять, куда выходят окна интересующей его квартиры. По перемене освещения в разных комнатах петровской квартиры было понятно, что дома кто-то есть. Наконец, когда наступила ночь и жильцы улеглись спать, выключив все лампы, Глеб набрал номер домашнего телефона Петрова. Глеб предположил, что, если за все это время клиент не приходил и не уходил — что доказывалось тем, что Слепой его не видел, — и тем более в квартире больше не ждут его возвращения, стало быть, он, возможно, все это время находился дома. Ответила женщина. Она была строга и немногословна. Она сказала, что Дмитрия Степановича дома нет и что перезванивать не имеет смысла, даже если очень-очень надо, потому что его сегодня не будет. — Он уехал. В ближайшее время можете его не искать, — отрезала она и положила трубку. * * * Какое-то время после пробуждения Оборотень никак не мог вспомнить, где он находится. Кровать была незнакомая, стены незнакомые, запахи незнакомые. Только звуки за еще по-предрассветному темным окном тронули чем-то родным, очень близким и уютным. Оборотень сделал попытку подняться, но дернулся слишком резко — в голове как будто сдвинулись кости черепа и сдавили мозг. Это было очень больно. Парень откинулся обратно на подушку и громко выругался. Дверь тут же открылась, и в комнату заглянул, как ни удивительно Старший. Тут Оборотень вспомнил завершение вчерашнего пьяного знакомства с будущими коллегами по работе. — Проснулся, горемыка? Пора собираться на смену, раз уж ты так классно придумал! — улыбаясь, подмигнул командир. Вчера, когда уже порядком стемнело и значительная часть компании разбрелась, а кто-то даже заснул на лавке, рискуя подхватить воспаление легких, потому что погода по ночам была все еще зимней, Оборотень дал мужикам денег на еще одну бутылку и, сославшись на то, что добираться надо далеко, отчалил. Кто-то предложил перекантоваться у него, но Оборотень категорически отказался, потому что надо было уладить дела в отряде. Все же прошлую ночь он прогулял. — Может, завтра воспользуюсь предложением, — пообещал он вознамерившемуся обидеться новоявленному доброжелателю. — Завтра решим вопрос иначе! — встрял еще кто-то. — Завтра мы подыщем тебе жилье тут, на районе. Мыто знаем, где и кто сдает. Не боись, парень, устроим. И брата найти поможем. Наша жэсовская система, если проявить желание, может сработать не хуже родных органов внутренних дел. — Это круто! — вдохновился обещаниями Оборотень. Такие предложения действительно сулили интересные шансы на успех не только в поиске Петрова, но и в поиске его собственного брата. «Пожалуй, — подумал Оборотень, — это я удачно придумал, будто сама судьба привела». Он совершенно уверовал, что не пройдет и месяца, как он пожмет руку Митяю и крепко обнимет его. Садиться за руль Оборотень не стал, ума хватило. Он вызвал такси, по дороге позвонил Старшему и предупредил, что едет в отряд совершенно пьяный. — Этого требовалось для решения вопроса! — заверил парень. Он сам был настолько убежден в этом, что мог убедить кого угодно в этом мире. Старший адекватно оценил ситуацию и по собственной инициативе устроил Оборотню ночлег отдельно от парней — и для того, чтобы не мешал им, и для того, чтобы не подавал дурной пример. Поди объясни каждому, что и почему его привело к такому состоянию. Ну и в принципе для того, чтобы ему тупо не лажаться самому перед отрядом. Проснулся Оборотень за три минуты до того, как прозвенел будильник. Будильник, судя по всему, выставил Старший; он теперь готовил завтрак на кухне, которая одновременно была и прихожей в его блоке. Отряд тоже уже поднялся, парни вышли на утреннее построение. Эти-то звуки и разбудили Оборотня: сначала его инстинкты, потом память, потом уже сознание и, наконец, тело. Перед едой командир выложил на стол десять таблеток активированного угля и заставил их съесть, а после завтрака, сказал он, даст специальный отвар, помогающий снять похмелье. — Когда это вы успели стать профессионалом в этом деле? — ехидно спросил Оборотень, забыв в своем текущем состоянии о субординации. — Так жизнь я прожил, как ты можешь догадаться не маленькую. Всяко пришлось повидать, попробовать, выучить. Так что перенимай опыт, пока я добрый. Во время завтрака он внимательно расспросил о деталях дела и одобрил план, который придумал его ученик. Старший даже поддержал идею снять квартиру поблизости, потому что действительно может возникнуть множество ситуаций, когда добраться до отряда будет сложно. Тем более что появляться утром на работе надо каждый день рано. — Только ты должен звонить мне каждый день, понял? Ты обязан оставаться на связи! Потому что ты все еще на службе в отряде, а не личная кукла Столыпина. Ты же понимаешь это? — Так точно! Понимаю. Мой командир — вы, а не Столыпин. И я выполняю дело, порученное мне отрядом. Столыпин только дал детали. — Молодец. Мы очень на тебя рассчитываем. Думаю, ты справишься. — Сделаю все, что могу. Так же на такси Оборотень поехал обратно. Он отдавал себе отчет в том, что в это время суток все подъезды к Москве забиты машинами, из-за чего риск опоздать вырастает в разы. Тем не менее придется ехать в душной даже в зимнюю пору электричке, да еще в толпе, да в тряске!.. И бесконечно долго. Его подташнивало даже от мысли об этом. Хотя Старший сказал, пока ждали такси, что подташнивает его от похмелья, но благоразумно выпитый чай скоро уберет эти симптомы. Более того, Оборотень рассчитывал еще немного добрать сна в машине. Перестраховавшись и выехав сильно загодя, он добрался даже рановато, но некоторые из сотрудниц уже были на месте и располагались на своих рабочих местах, устраивая гнездо, в котором проведут грядущий день. Оборотень, не теряя времени, насел на них и устроил допрос, где снять квартиру. Было очевидно, что уставшие от компании грубых, потому что вечно пьяных, стариков девушки и женщины активно флиртовали с молодым, красивым и сильным парнем. Оборотень включил все обаяние, на какое был способен сегодня утром после вчерашнего праздника на районе. Ему казалось, что ресурс был весьма скуден, но вроде как женщинам вполне хватило. Все же истина есть истина: на безрыбье и рак — рыба. В общем, все остались довольны друг другом: женский контингент получил обильную пищу для пережевывания и переваривания на весь день, а Оборотень — солидный список адресов, каждый из которых мог оказаться его будущим жилищем. Вызовов на это утро не было. Парень, не без радости узнав об этом, сам придумал себе занятие: он вызвался пойти на обход по району. Чтобы познакомиться с хозяйством в целом, пока есть такая возможность. По дороге же он смотрел квартиры в аренду и, только обойдя их все, определился с окончательным выбором. — Игорь Леонтьевич, мне бы для мобильности жилье снять неподалеку от Петрова. Как вы думаете? — сказал он по телефону главному распорядителю в деле, прежде чем сообщить хозяйке, что берет ее симпатичный, хоть и не самый дешевый вариант. — Мне новые коллеги по ЖЭСу, назовем их так, помогли подобрать несколько вариантов. Это только на то время, пока отлавливаю клиента. Что скажете? Командир отряда отпустил и одобрил. Игорь Леонтьевич выдержал паузу лишь несколько коротких секунд и с энтузиазмом сказал, что считает мысль правильной и даже добавит денег на карточку. Столько, сколько надо. Но еще до этого всего, когда день практически только начинался, Оборотень отправился в тот главный дом, который находился под прицелом его профессионального внимания. Доступ к счетчику Петровых был закрыт общей тамбурной дверью. Новоявленный электрик нажал кнопку звонка с номером квартиры Петрова. Довольно долго никто не отзывался, но после третьего настырного звонка, на который, впрочем, Оборотень уже не ожидал ответа, вдруг послышался шум открываемой где-то в недрах подъезда двери, затем приоткрылась и тамбурная дверь. Оборотень сразу подумал, что эта женщина может быть только женой того человека, которого он ищет. Она была очень привлекательная, уверенная в себе и в своей жизни. Она была аккуратная, точнее, ухоженная. Строгая, но, как говорят, справедливая. Незаносчивая, но и цену свою держала, не допуская ни грамма фамильярности по отношению к ней. — Я никак не могла сообразить, что вы не внизу звоните. В чем, собственно, дело? Я не вызывала никого, — сообщила она, вопросительно глядя на незнакомого парня в форме работника служб коммунхоза. — У меня профилактическая проверка состояния счетчиков. Ваших соседей нет, простите за вторжение. — Когда общая проверка, на подъезде заранее вешают объявление с предложением обеспечить доступ к счетчикам, — назидательно указала она на явный непорядок. — Ситуация нештатная. Простите, пожалуйста. В последние два дня случилось довольно много непонятных аварий, из-за чего целые подъезды, а иногда и дома остаются без света. Мы нашли несколько идентичных поломок и думаем, что это был брак всей партии. Оборудование износилось. Капитальный ремонт или даже замена будет делаться в ближайшее время, но сейчас я должен в рабочем режиме осмотреть все, чтобы предупредить возможные поломки. Это даже не осмотр с целью оценить и проанализировать, что и как потом менять, а стратегическое предприятие, если хотите. Оборотень не боялся вставлять необычные для электрика формулировки, чтобы привлечь ее внимание. Он тараторил очень вдохновенно, чтобы она не перебивала, чтобы было побольше времени пообщаться, чтобы женщина успела попривыкнуть к нему, чтобы не воспринимала его в штыки. Она действительно стала помягче. — Разрешите, пожалуйста, пройти и осмотреть счетчики, — попросил он. — Я недолго. Если вы заняты, то можно со мной не тратить время. Я сам справлюсь. Спасибо. — Для электрика вы как-то очень… интеллигентны, что ли, — отметила женщина, пропуская парня в общий тамбур. — Как будто вуз закончили. Непривычно. — Нет, институтов мы не заканчивали. Просто в жизни приходилось с разными людьми общаться, вот и научился. Я и с братвой могу. — Оставьте при себе эти навыки. Я не буду с вами тут околачиваться. Когда будете уходить, просто захлопните дверь. Всего хорошего. Оборотень внимательно изучил счетчик квартиры Петрова и уже через пятнадцать минут снова позвонил в дверь его квартиры. Снова вышла та самая женщина. — Простите, я закончил. — Ну я же говорила, что вы можете просто захлопнуть дверь?! — Нет, я очень извиняюсь, мне действительно неудобно, мадам… — Говорите скорее, я занята. — Разрешите в туалет? Простите, пожалуйста. Он сделал такое несчастное и умоляющее лицо, что она даже улыбнулась. И согласилась пропустить его. Оборотень скорее почувствовал, чем увидел, но был совершенно убежден, что сейчас в доме никого нет, кроме нее. Никакого Петрова. — Я вам дам свои координаты, — сказал он, выходя из квартиры и опуская руку в карман, — чтобы в случае чего вы могли позвонить прямо мне. Напрямую. Через диспетчерскую, может быть, придется долго ждать. Пока они в носу поковыряют, потом меня найдут… Вы понимаете? Он, вытащил из кармана около пяти одинаково нарезанных картонок размером примерно равных обычной визитке. На всех одинаково от руки были выведены его имя Станислав и номер его мобильного телефона. Давая одну из самопалок женщине, он как будто случайно рассыпал остальные. — Я смотрю, вы очень серьезно относитесь к работе. С каких это пор у нас такой заботливый сервис? В ЖЭСе что-то случилось? Или у нас наступил капитализм с человеческим лицом? — по-доброму ухмыльнулась хозяйка квартиры.