— Давайте сначала данные ваши запишем, — строго сказала медсестра. — А то там еще раненых привезли. — Раненых?! — не на шутку встревожившись, переспросил Сливин. — Фамилия, имя, отчество… — вместо ответа продиктовала медсестра. Сливин на секунду задумался, но все-таки вспомнил: — Сливин Артур Павлович. — Место работы и должность, — продолжала опрос медсестра. — Я… помощник губернатора, — пробормотал Сливин, и ему вдруг показалось, что он говорит не о себе, а о ком-то другом. — Помощник губернатора? — растерянно переспросила девушка. — Да, — подтвердил Сливин, и тут его как током шибануло. Папка! У него была серая папка с документами. С какими-то жизненно важными для него документами. — Девушка, — обратился он к медсестре, — скажите, а со мною не было папки? Серой папки? Там очень важные документы… — Папки? — переспросила медсестра. — Нет, у вас ничего с собой не было. Никаких документов. Мы потому вас даже в список пострадавших внести не могли. — А может, она где-то по дороге потерялась? — с надеждой спросил Сливин. — Если бы у нас потерялась, вам бы ее давно уже вернули, — уверила его девушка. — Но вы там все-таки спросите… — попросил Сливин. — Минуточку, — кивнула девушка и вышла в коридор. Через пару минут в приемную вошли тот самый рыжеусый доктор и два санитара, которые и увезли Сливина в операционную. Как успел заметить Артур, в коридоре стояли несколько каталок, на которых лежали и стонали молодые парни с окровавленными руками и лицами. Несколько человек стояли и сидели, прислонившись к стене. После того как Сливину наложили несколько швов на руку и ногу, он пришел в себя уже в просторной светлой палате. Санитары почему-то увозили из нее еще одну каталку. — Вот буржуй! — пробурчал один из парней. — Там люди в коридоре на сквозняке валяются, а он здесь один будет нежиться. — Да он не буржуй, чиновник какой-то, не то из мэрии, не то из ведомства губернатора… — пояснил второй. — А нам это один хрен — что буржуй, что чиновник! — ответил ему первый. Артур, сосредоточившись, обнаружил, что рука и нога уже не болят, и опять попытался приподняться, за что тут же оказался наказан головокружением и тошнотой. Тяжело вздохнув, он опять лег на подушку. Нужно было обязательно вспомнить, что с ним произошло. Папка! У него была серая папка с документами. Документы… Паспорт, водительские права и даже кредитная карточка… Нет, не это главное! Самыми ценными в той папке были оформленные им самим бумаги на куплю-продажу офисного помещения и разрешение на открытие адвокатской конторы. Артур еще только начал восстанавливать в памяти все, что с ним произошло, но уже точно знал, что главное для него теперь — найти папку. Если документы уничтожены, это еще полбеды. С трудом, но он сможет повторить операцию с извлечением из сейфа Глухова печатей — гербовой и с его подписью. Но вот если эта папка каким-то образом попадет в руки Глухова и тот увидит, что его помощник Сливин за его спиной развернул такую бурную деятельность, это даже не драма, это трагедия. И сколько Сливин ни старался, он не мог вспомнить, когда и как исчезла папка. В детстве, когда он что-нибудь терял, мама просила его вспомнить все, что с ним произошло с того момента, когда эта вещь еще точно была у него в руках. И Сливин вспомнил, как он стоял перед черным блестящим столом в мебельном магазине. Тогда серая папка с документами точно была с ним. Он сначала посмотрел на стол, который очень хотел купить для своего нового офиса, а потом в окно. Там хорошо просматривался вход на кладбище, где уже толпились люди. Многие держали в руках цветы. И хотя светило солнце, молодые люди натягивали на лицо шарфы, а на голову — капюшоны. Они явно боялись кино- и фотокамер, которых, судя по вспышкам, тоже хватало. Артур точно помнил, что он не собирался идти на кладбище. Однако, как только он вышел из мебельного магазина, толпа буквально потащила его в ту сторону. Но тогда папка еще была у него в руках. У самого входа ему удалось, ухватившись за прутья решетки, остановиться и отойти в сторону. Но, обернувшись, он понял, что к салону модных причесок «Лэйла», где его должен был ждать Исмаилов, ему не пробиться. Толпа двигалась в сторону кладбища. Милиционеры, которых тоже хватало, ни во что не вмешивались. Сливин попятился подальше от входа и чуть было не уперся спиной в припаркованную у кладбищенской решетки вишневую «тойоту» с московскими номерами. Возле машины стояли два здоровенных амбала в кожаных куртках с угрюмыми лицами. В кузове что-то лежало. Амбалы курили и время от времени беспокойно поглядывали на часы. Толпа чуть расступилась, и к воротам подъехал катафалк. Тут же появились высокие, здоровенные, коротко стриженные парни в черных кожаных куртках со странными, похожими на кресты белыми знаками на них. Их лица скрывали белые маски. Они подхватили гроб с телом и понесли его на кладбище. Оркестр, который уже расположился на кладбище, вместо траурной музыки заиграл «Боже царя храни…». Сливин отошел еще подальше и теперь оказался позади вишневой «тойоты». У одного из амбалов зазвонил мобильный. — Але! — отозвался он хриплым голосом. — Да, мы на месте. Тут только началось, надо чуть подождать. Мы помним. Рынок и вокзал. — Наши все на месте. Не волнуйтесь. Будем держать вас в курсе. Сливин напряг память. Тогда еще серая папка была у него в руках. Потом прямо возле него притормозил «харлей». На нем, не снимая шлема, сидел и наблюдал за происходящим крепкий мужчина в черной кожаной косухе с множеством замочков и заклепок. Похоже, он притормозил именно здесь не случайно. Его, по-видимому, интересовали приехавшие на «тойоте» амбалы, которые пока что его не замечали. Между тем на кладбище началась панихида. И какой-то мужчина срывающимся, довольно высоким голосом прокричал в мегафон: — Вадим Котов стал жертвой нашей с вами беспринципности. Да, он, молодой журналист, открыто писал о той несправедливости, которая творится вокруг. И он пал жертвой тех, кто сегодня угрожает спокойствию и стабильности нашего общества. Ведь вы посмотрите, кто именно стоит сегодня во главе коррупционных структур и организованной преступности?! Разве русские могут быть такими жадными и жестокими?! Это приезжие вынуждают нас сегодня жить по их диким законам! Это они занимаются терроризмом, насилуют наших сестер и невест, издеваются над стариками! И при этом в их руках сосредотачивается все больше и больше богатства. Вы посмотрите, кто сегодня стоит у руководства крупнейшими банками и холдингами?! Кто стремится подчинить себе власть?! Почему женщина, вырастившая на своем маленьком огороде лук, должна продавать его у входа на рынок, а за прилавками стоят и заламывают жуткую цену приезжие?! Давайте наконец задумаемся! Чтобы нам и нашим детям не пришлось служить и прислуживать чужеродным элементам, террористам, мы должны уже сегодня подумать о том, кому мы оставим нашу мать-Россию! — Россия — для русских! — выкрикнул кто-то. — Отомстим за жизнь нашего товарища! — поддержали его. — На рынок! На рынок! К машине, возле которой стоял Артур, подошли парни в черных куртках с белыми знаками, в белых масках. Один из амбалов пожал им руки, а второй тем временем принялся вытаскивать из-под брезента биты. Вслед за «чернокожими» к амбалам начали подходить и другие молодые люди. Кто-то вновь выкрикнул: — На рынок! На рынок! Толпа сначала прижала Оливина к решетке, а потом потащила в сторону рынка. Сливин, который все еще надеялся добраться до салона «Лэйла», находящегося в противоположной стороне, повернулся и увидел, что парень в мотоциклетном шлеме завел мотор и… как показалось Сливину, хотя звука выстрелов не было слышно, выстрелил в одного, а потом в другого амбала. Те упали как подкошенные, а мотоциклист стремительно промчался сквозь расступившуюся толпу и исчез за углом. Артур Сливин был уверен, что тогда папка с документами еще была при нем. Боясь потерять ее, он вцепился в нее мертвой хваткой. Когда толпа вынесла Сливина к рынку, там уже пылало несколько костров. Парни и даже девушки с замотанными шарфами лицами хватали и бросали на землю апельсины, помидоры, арбузы, переворачивали ящики с виноградом. Кто-то поскользнулся, упал, но толпу это не остановило. Несколько парней в кожаных куртках и масках тащили окровавленного парня. Сливин не сразу понял, что парень этот нерусский. Потом ему все-таки удалось остановиться и ухватиться за железный столб. Потом он осторожно перешел к забору и добрался-таки до выхода. За территорией рынка людей уже было значительно меньше. По проезжей части, останавливая машины и автобусы, часть толпы двинулась по направлению к вокзалу, Сливин же, воспользовавшись представившейся возможностью, направился к парикмахерскому салону «Лэйла». И наконец добрался до входа. Здесь людей не было, и Сливин вздохнул с облегчением. И тогда серая папка с документами все еще была при нем. Он вошел в салон и оторопел. Помещение, в котором он собирался без всякого предварительного ремонта начинать работу, было не узнать. Диван и кресла в прихожей были изрезаны, вокруг валялись обрывки бумаги и инструменты. А весь пол в зале был усыпан осколками зеркал. Разбиты и вывернуты были даже умывальники. — Господин Исмаилов! — позвал Сливин. Но вместо ответа… Да. Да, именно тогда кто-то стукнул его по голове. Падая, он только сильнее прижал к груди папку с документами. Дальше — провал. Дальше он ничего не помнил. Сливин открыл глаза и посмотрел в потолок. Что же это было? И кто так похозяйничал в салоне Исмаилова? Именно они, вероятно, и забрали его серую папку. Это, конечно, могли быть и земляки Исмаилова. Чего ради это они будут оставлять ему, русскому, отремонтированное чистенькое помещение? Тогда понятно, почему они напали на Сливина. И почему забрали папку с документами, возможно рассчитывая найти в ней деньги. С другой стороны, более правдоподобной выглядела версия участия в разгроме помещения тех самых отморозков с рынка. Они вполне могли разнести вдрызг салон, который принадлежал инородцу Исмаилову. Но почему они тогда напали на Сливина? И зачем им нужна была папка с документами? Хотя папка эта могла просто вывалиться из его рук на пол. И значит, теперь она где-то там лежит-полеживает. Артур вновь попытался приподняться. И опять ничего у него не получилось. Как раз в это время в палату заглянула молодая медсестра. Заметив, что Артур пытается приподняться, она поспешила подойти к нему и, помогая ему лечь, спросила: — Ну, как вы? — Нормально, — сказал Сливин и постарался улыбнуться. — Только встать не могу. — Вам не надо вставать. Вам нельзя вставать, — заявила медсестра. — Врач сказал, что вам нужен полный покой. — Но а как же мне умыться или в туалет сходить?.. — пробормотал Сливин. — А утка зачем? — напомнила девушка. — Утка? — пытаясь скрыть смущение, переспросил Сливин.