– Мистер Айкен, я не торгую информацией. Я торгую услугами. – А я их покупаю. Вы говорили, у вас нет контракта. Теперь есть. Я вас нанимаю. – Для чего? – Для защиты любыми средствами репутации и интересов корпорации «Континентал пластик продактс». Я выступаю от ее имени. – Сомневаюсь, что это сработает, – покачал головой Вулф. – Я не могу взять на себя обязательства по неразглашению наличия связи мистера Йегера с нехорошей комнатой. Неожиданный ход событий может все изменить. Единственный выход для меня – подчинить себе ход событий. – И как именно? – Направив его. С вашей стороны было бы напрасной тратой денег платить мне за сохранение в тайне того, что я узнал о комнате Йегера, даже если бы я оказался таким идиотом, чтобы принять ваше предложение. Рано или поздно полиция непременно обо всем узнает – дайте им время. Единственный доступный способ защитить репутацию и интересы вашей корпорации, который имеет хоть какой-то шанс на успех, – остановить полицейское расследование убийства путем приемлемого его объяснения без упоминания пресловутой комнаты. – Но это может оказаться невыполнимым, – нахмурился Айкен. – Далеко не факт. Вполне возможно, что убийца знал о существовании комнаты и ее назначении. Предположим, хотя бы на секунду, что это был разъяренный супруг, или отец, или возлюбленный. Это вполне реально установить, не раскрывая некоторых подробностей, включая место грубого нарушения приличий. Конечно, это будет трудно, но отнюдь не невозможно. Впрочем, не будем гадать на кофейной гуще. Нам нужно знать больше. – А если ваш план не сработает? Вулф буквально на одну восьмую дюйма поднял плечи и тотчас же опустил их: – Тогда вы просто выкинете деньги на ветер. Впрочем, самоуважение не позволяет мне браться за невыполнимые задачи. Хочу заметить, что не я вас принуждаю, а ситуация. Для вас угрозу представляю не лично я, а мое знание некоего факта. Потому-то вы и хотите меня нанять, и я охотно приму ваше предложение. Однако я готов оказать вам лишь те услуги, которые вписываются в мои представления о порядочности и профессионализме. Я не могу исключить ни единой возможности, в том числе и ту, что именно вы убили Йегера. Айкен опять невесело улыбнулся: – Что ж, я могу. – Естественно, – заметил Вулф и, повернувшись ко мне, сказал: – Арчи, пишущую машинку. Оригинал и две копии. Я развернул к себе пишущую машинку, вставил три листа бумаги и две копирки: – Да, сэр. – Через один интервал, с широкими полями. Дата. От лица своей корпорации «Континентал пластик продактс» я сим нанимаю Ниро Вулфа для расследования обстоятельств смерти Томаса Г. Йегера. При этом предполагается, что Вулф предпримет максимальные усилия для защиты репутации и интересов корпорации и не раскроет фактов или информации, запятая, способных нанести ущерб престижу или репутации корпорации, запятая, если только ему не придется это сделать в силу своих обязательств как гражданина и лицензированного частного детектива, точка с запятой, в случае невозможности соблюсти данные положения он лишается платы за свои услуги или компенсации расходов. Цель данного контракта с Ниро Вулфом – предотвратить, запятая, насколько возможно, запятая, любой ущерб корпорации вследствие особых обстоятельств смерти Йегера. Место для подписи и ниже: президент «Континентал пластик продактс». Я напечатал все, как сказал Вулф. После чего вынул листы бумаги, проверил текст и протянул оригинал Айкену, а второй и третий экземпляры – Вулфу. Айкен дважды прочел договор и поднял глаза на Вулфа: – Но вы не указали сумму гонорара. – Да, сэр. Я не могу этого сделать. Гонорар будет зависеть от достигнутых результатов. – А кто будет оценивать, удалось ли вам соблюсти положения контракта? – Здравый смысл и добросовестность, вместе взятые. В противном случае решать будет суд. Что, впрочем, маловероятно. Айкен бросил еще один взгляд на контракт, положил бумагу на подставку возле подлокотника кресла, вынул из кармана ручку и расписался. После этого я забрал подписанный экземпляр и отдал Вулфу, а Айкену протянул копию контракта. Он сложил бумагу, убрал в карман и спросил: – Каким образом и когда вы узнали о комнате? Вулф в очередной раз покачал головой: – Не в моих правилах приступать к сложной работе, выбалтывая секреты, даже вам. – Он бросил взгляд на стенные часы, отодвинул кресло и поднялся. – Уже начало первого ночи. Конечно, я буду вам докладывать, но что и когда – исключительно по своему усмотрению. – Глупости! Вы ведь работаете на меня. – Да, сэр. Но единственный показатель качества моей работы – это результат. Возможно, чем меньше вы будете знать о деталях, тем будет лучше для вас. – Вулф взял подписанный оригинал контракта. – Хотите, чтобы я вернул вам договор? – Нет. Но я хочу знать, как вы собираетесь действовать. – Но этого я и сам пока не знаю. – Все вы прекрасно знаете. О комнате вам рассказал один из моих директоров? – Нет. – Может, мистер Йегер? – Нет. – Тогда кто? Вулф смерил Айкена сердитым взглядом: – Проклятье! Прикажете выкинуть ваш контракт в мусорную корзину? Сэр, вы хотите, чтобы я выполнил работу, или нет? – Дело не в том, чего я хочу или не хочу, а в том, что нужда заставляет. Музыку заказываете вы. – Он встал с места. – Пойдемте, мисс Макги. Глава 8 В среду в половине одиннадцатого утра я крутил стоявший в кабинете большой глобус, пытаясь найти место, куда можно было бы осенью поехать в отпуск. Поскольку перед этим я провел пару часов, пытаясь решить, что бы я велел себе сделать, будь я на месте Вулфа, и в результате пришел к выводу, что наиболее подходящим вариантом был бы приказ выйти на улицу и подмести тротуар, мне показалось полезным на время переключиться на нечто более приятное. Когда прямо с утра у Вулфа есть для меня инструкции, он обычно передает через Фрица указание подняться к нему в спальню. Но сегодня утром Фриц ничего мне не передавал, и без четверти девять я позвонил Вулфу по внутреннему телефону. Услышав в ответ лишь раздраженное ворчание, я принялся составлять список вещей, которые Вулф мог бы включить в программу действий на сегодняшний день, но в результате у меня получился только один пункт: подмести тротуар. Я сработал великолепно, тут даже спору нет. Во вторник в девять утра я отправился на поиски клиента, и уже к полуночи, буквально пятнадцать часов спустя, мы сорвали банк: заполучили не только президента крупной корпорации, но и саму корпорацию. И вот теперь, чтобы получить пятизначный гонорар, нам оставалось всего-навсего заработать его. Итак, во-первых, мы… Мы – что? Наше главное преимущество состояло в том, что мы знали: Йегера убили в той самой комнате. Кроме нас, об этом знали лишь семья Перес и убийца. Нам также было известно, что в воскресенье вечером Йегер ждал в гости какую-то особу женского пола, поскольку заказал икру и фазана, которые должны были подать в полночь. Но если допустить, что женщина там точно была, отсюда вовсе не вытекает, что именно она убила Йегера. Она могла обнаружить труп сразу по приходе. Если рассматривать вопрос под этим углом, то следовало начать с составления полного списка дам, имевших ключи. На это ушел бы год или около того, и тогда следующим шагом было бы выяснить, кто из них… Полный бред! Если рассматриваешь проблему убийства в трех ракурсах – средства, возможность и мотив, – выбираешь тот, который позволит быстрее найти решение. Я вычеркнул возможность. Все, у кого были ключи, имели такую возможность. Теперь возьмем средства, а именно револьвер, способный вышибить пулей мозги. Револьвер не нашли, поэтому единственный путь решения проблемы – составить полный список лиц, имеющих ключи и имеющих доступ к оружию, а затем… Я вычеркнул средства. Тогда мотив. Поскольку у меня не имелось личного опыта знакомства с методами и процедурами, используемыми в гнезде разврата, я не мог считать себя специалистом, но все эти штучки наверняка могли вызывать сильные чувства у любой из посетительниц Йегера. Скажем, за последнюю пару лет у Йегера перебывало десять разных посетительниц. Допустим, у каждой из них имеется муж, брат, отец и тот, кого Вулф называет возлюбленным, и получим сорок человек с первоклассными мотивами. Я вычеркнул мотив. Итак, если поставить крест на средствах, возможностях и мотиве, единственное, что остается, – ловить рыбку в мутной воде. Поймать кого-нибудь на вранье. Найти, например, две нестыковочки. Найти кого-нибудь, кто что-то видел, или слышал, например, кого-нибудь из обитателей этого дома либо квартала, или заметил незнакомого человека, входящего в дверь цокольного этажа дома номер 156 либо выходящего оттуда. Такой план действий может принести свои плоды, если у тебя в распоряжении есть четверо-пятеро опытных оперативников и тебе наплевать, сколько времени это займет. Но убойный отдел мог в любую минуту выйти на дом номер 156 и обнаружить там Фреда Даркина. И тогда полетят пух и перья, а у нас больше не будет клиента, поскольку мы не могли продать ему то, что он хотел купить. Значит, этот вариант отпадает. Нам нужен был или гений, или счастливый случай. Нет, гений у нас, конечно, был – Ниро Вулф. Но он, очевидно, еще не включился в работу. Спустившись из оранжереи в одиннадцать утра, он поставил в вазу на письменном столе выбранную на сегодня орхидею: Calanthe veitchi sandhurstiana, сел в кресло, бросил взгляд на календарь, просмотрел утреннюю почту, в основном состоявшую из рекламных проспектов и просьб сделать пожертвование, после чего повернулся ко мне: – А что это за запись на моем календаре? Четырнадцать миллионов шестьсот восемьдесят две тысячи двести тридцать долларов и пятьдесят семь центов. – Так точно, сэр. Я получил эти данные в банке. Резерв наличности «Континентал пластик продактс», согласно отчету от тридцать первого января. Я решил, вам будет интересно узнать, а других занятий у меня не было. Не люблю сидеть сложа руки. – Пф! – Так точно, сэр. Совершенно с вами согласен. – Ты обдумал ситуацию? – Обдумал. Черт знает что такое! Вчера у нас временно был переизбыток клиентов. Целых двое. Сегодня только один, но и это уже перебор, так как, вероятно, мы не сможем выполнить его заказ. Если хотите спросить, имеются ли у меня предложения, можете не трудиться. Единственное предложение, которое я могу внести, ничего не стоит. – Интересно какое? – Джулия Макги – врунья. Вы слышали описание той комнаты, но не видели ее своими глазами. Человек, который ее оборудовал, приглашал туда секретаршу отнюдь не для диктовки писем. Спорю на что угодно. Даже если бы она была квашней, возможно, Йегеру захотелось бы поэкспериментировать. Однако ее явно нельзя назвать квашней. С точки зрения сатира, у нее есть свои достоинства и скрытые возможности. Итак, она соврала, что в любом случае нас никуда не ведет. И хотя она проводила со своим шефом вечера, это не мешало ей сделать то, что она сделала: настучать на него, поскольку ей или наскучили картинки, или захотелось выслужиться перед президентом. В том, что касается убийства, тут очко в ее пользу. Раз уж она настучала на шефа, зачем ей его убивать? Не желаете сами у нее спросить? – Нет. – Вулф набрал полную грудь воздуха и с силой выдохнул. – Я свалял дурака, взявшись за эту работу. Теперь нам остается лишь барахтаться в грязи. И свидетельством того, что мы дошли до точки, может стать необходимость найти человека, который втянул нас в эти неприятности, хотя, по нашему мнению, он явно не знал о смерти Йегера. Сколько времени это займет? – От одного дня до одного года. Вулф скривился: – Впрочем, мы можем попробовать другой вариант. Мы обвиним мистера и миссис Перес в том, что они убили Йегера, так как он соблазнил их дочь. Скажем Пересам, что, если полиция узнает о комнате Йегера и о том, для каких целей она использовалась, они обречены. Впрочем, так оно и есть. Они, естественно, не могут рассчитывать оставаться там до бесконечности. Мы предложим им большую сумму: допустим, двадцать тысяч долларов, пятьдесят тысяч – не имеет значения, возьмем их из резерва наличности корпорации, – чтобы они могли уехать на край света, если подпишут признание в убийстве Йегера. Мотив – он приставал к их дочери с непристойными предложениями. Подтверждать, что непристойные предложения увенчались успехом, совершенно не обязательно. Можно даже намекнуть, что это – лишь плод фантазии их дочери. Признание останется у нас, и мы анонимно отправим его в полицию, когда Пересы будут в безопасности. Никаких упоминаний о той комнате, само собой, в признании не будет. Полиция, безусловно, рано или поздно обнаружит тайную комнату, но там не останется ничего, что связывало бы ее с Йегером. Они поймут, что комната его, но не смогут ничего доказать, да и вряд ли станут озвучивать предположения, бросающие тень на выдающегося члена общества. – Замечательно! – с энтузиазмом откликнулся я. – Вот только тут есть два небольших «но». Во-первых, поскольку Йегер был владельцем дома, дом числится в описи наследуемого имущества. Во-вторых, они его не убивали. Да и вообще, какого дьявола вешать убийство на… – Это твоя точка зрения. – И чертовски хорошо обоснованная! Признаюсь, вы проявили галантность, выставив Марию фантазеркой, а не шлюхой, но было бы даже лучше… Меня прервал звонок в дверь. Посмотрев через одностороннее стекло в двери, я увидел на крыльце именно то, что имел в виду под словом «квашня» применительно к женщине. Не карга, не пугало, а просто средних лет женщина, которую необходимо полностью переделать и переоснастить, прежде чем показывать публике. Что касается этой, то после переделки наверняка останутся кое-какие лишние детали, например второй подбородок. Даже прекрасно сшитый темный костюм и палантин из серебристой норки не слишком меняли дело. Я открыл дверь и поздоровался. – Ниро Вулф? – спросила она. – Это его дом, – кивнул я. – Мне нужно его видеть. Я Эллен Йегер. Миссис Томас Г. Йегер. Когда посетитель приходил к нам без предварительной договоренности, я, согласно инструкции, должен был оставить его на крыльце, чтобы проконсультироваться с Вулфом. Именно так я обычно и делал, но сейчас выбирать не приходилось. Мы были в тупике, к тому же имелся реальный шанс, что Вулф окажется настолько упертым, чтобы выкинуть номер с семейством Перес, если мне не удастся заставить его свернуть на запасной путь. Поэтому я пригласил даму войти, провел ее в кабинет и объявил: