Это была спонтанная идея, но Соня неожиданно почувствовала ее силу. После этого разговора она несколько дней обдумывала предложение Кейти, пролистывая свой дневник. Она могла бы прекратить рисовать Равенсбрюк и начать делать портреты своих подруг. В любом случае она и так уже почти закончила с лагерем. Соня сделала несколько эскизов – кого-то она рисовала по памяти, а кого-то с натуры, когда на нее не смотрели. Слов она пока что не придумала – еще не знала, о чем будет ее история. Героини были уже ей известны, так что и слова найдутся. Однажды Соня получила письмо от своих двоюродных бабушки и дедушки, которые оплатили ей поездку через Атлантику. Они изредка ей писали и иногда приезжали на Рождество, но ни разу не предлагали забрать ее к себе. Эта пожилая пара не горела желанием обзаводиться детьми. Но последнее письмо сильно отличалось от предыдущих – в нем бабушка с дедушкой приглашали Соню приехать к ним на выходные. Соня перечитала письмо несколько раз и даже показала подругам, пытаясь понять его смысл. Почему они внезапно решили ее позвать к себе? Зачем им это? Может быть, они хотят забрать ее из Айдлуайлда и поселить у себя? В ее душе тревога смешивалась с надеждой. Как она могла покинуть Айдлуайлд и своих подруг, которых считала сестрами? Бабушка и дедушка всегда говорили, что против детей. С другой стороны, у нее может появиться собственная комната… Свой двор… И каждое утро она будет просыпаться в своей постели и идти в школу… Она приняла приглашение и стала с нетерпением ждать поездки. Было 19 ноября 1950 года. Ей оставалось жить 10 дней. Глава 21 Портсмут, Нью-Гемпшир Ноябрь 2014 г. Перед входом в крошечное кафе Фиона несколько раз потопала ногами, чтобы стряхнуть с ботинок ошметки присохшей грязи. Утром земля была покрыта тонким слоем снега, который быстро таял на дороге, что делало ее поездку из Вермонта довольно рискованной. Тем не менее она прибыла в Нью-Гемпшир вовремя, чтобы успеть встретиться с Робертой Монтгомери, в девичестве Грин. Фиона позвонила ей наудачу и спросила, не она ли случайно, но под другой фамилией, в юности училась в Айдлуайлде – пожилая женщина ответила утвердительно. Фиона рассказала ей по телефону о реставрации Айдлуайлда и о своей статье. После секундного молчания Роберта согласилась встретиться. Ей было 79 лет, и Фиона быстро узнала ее среди посетителей кафе. Эта женщина с седыми волосами и прямой спиной и сейчас походила на девочку с фотографии хоккейной команды. – Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала Фиона, подвигая себе стул и заказывая кофе. – Жаль, что вам пришлось ехать по такой погоде, – ответила Роберта. У нее был спокойный голос хорошо воспитанной женщины, которую мало что может вывести из равновесия. – Боюсь, я больше не в состоянии водить. Но мне нравится бывать здесь и разглядывать мой офис через дорогу. Она показала в окно на Ислингтон-стрит. На одном из старых зданий виднелась вывеска «Монтгомери и Тру. Адвокаты». – Вы были партнером в компании? – спросила Фиона. – Тридцать лет. Сейчас я, конечно, на пенсии. – Роберта наклонила голову, и Фиона вдруг увидела, что она до сих пор красива той тихой красотой, которую пощадило время. – Несколько раз в неделю я прихожу в офис и даю консультации. Конечно, надо мной иронизируют, но какая мне разница? – Она снова повернулась к Фионе и улыбнулась: – Попробуйте круассан с сыром. Их пекут прямо здесь, и я их ем каждый день. В моем возрасте уже нет смысла беспокоиться о фигуре. Фиона улыбнулась в ответ и последовала ее совету. Кофе был таким крепким, что она подумала, у нее лопнет голова, и все же после долгой поездки кофе оказался кстати. – Я хочу поговорить с вами об Айдлуайлде, – сказала она. – Да, – ответила Роберта. – Вы упоминали, что кто-то занялся его реставрацией. – Вы не знали? Роберта пожала плечами: – Не думаю, что вам удалось собрать много информации о школе. Всем было плевать на это место. Фиона рассматривала Роберту изучающим взглядом. Прошлой ночью она прочла ее личное дело из Айдлуайлда: родилась в 1935 году, поступила в школу в 1950 году, после того, как стала свидетельницей попытки самоубийства, – ее дядя вернулся с войны и попытался застрелиться в гараже. Это подтверждала и Сара Лондон. После того случая Роберта на какое-то время перестала разговаривать, и родителям пришлось отослать ее из дома. При этом в школьных документах не упоминалось, что у Роберты были какие-то проблемы с речью. Фиону ужасно раздражало, что записей было так мало. Кажется, никто в Айдлуайлде не обращал особого внимания на учениц. – Что вы помните об Айдлуайлде? Вам там нравилось? – задала Фиона свой первый вопрос. Руки Роберты плотнее обхватили чашку с горячим кофе. – Там было ужасно, но дома-то еще хуже, – ответила она. – Я нашла одну фотографию в Историческом обществе Бэрронса. Вот она. – Фиона достала из кармана распечатанный снимок хоккейной команды и развернула на столе. На некоторое время повисла тишина. Роберта Монтгомери (или Грин, как Фиона продолжала называть ее про себя) была из тех людей, что обладают талантом к молчанию. Как и Джейми. Он никогда не болтал попусту, просто чтобы заполнить паузу в разговоре, – золотое качество для полицейского. Фиона почувствовала болезненный укол, когда подумала о Джейми. С того вечера он ни разу не написал ей и не позвонил. – Я помню тот день, – сказала Роберта. – Это было в мае. Снег уже сошел, но было еще холодно, и трава была сырая. Господи, да это Леди Ку-ку! – показала она на учительницу. – Кто? – переспросила Фиона. – Мы ее так называли, потому что когда она злилась, то всегда обращалась к нам «Леди!». Это так раздражало, – она покачала головой. – А почему «ку-ку»? Роберта закатила глаза, и Фиона на мгновение увидела в ней прежнюю девочку-подростка. – Она была с приветом. И не могла справиться с кучкой девчонок вроде нас. Ее настоящее имя было мисс Лондон. – Я знаю, – сказала Фиона. – Она живет в Вермонте. – Она до сих пор жива? – Роберта вскинула брови. – Что ж, она была немногим старше нас, как мне кажется. Я всегда думала, что у нее случится инсульт и она не доживет и до 50-ти. Мы ее все время доводили. – Миссис Монтгомери… – Пожалуйста, называйте меня Робертой. – Роберта, – сказала Фиона, – вы помните девочку по имени Соня Галлипо? Она помнила. Фиона поняла это по ее лицу, сразу же, как произнесла имя Сони. – Конечно. Она была моей соседкой по комнате. Я очень хорошо ее знала. – Она исчезла в 1950 году. – Вы хотите сказать, ее убили. Сердце у Фионы забилось. Столько предположений, столько поисков, и вот наконец она сидит за столом с живой свидетельницей Сониной жизни. – Почему вы так думаете? – Разумеется, ее убили, – сказала Роберта, снова переводя взгляд на фотографию. – Мы всегда это знали, хотя нам никто не верил. Соня не сбежала бы просто так, без чемодана. – Но она уехала от родственников раньше, чем должна была. – Я знаю, – ответила Роберта. Голос у нее был спокойный и в то же время бесконечно печальный. – Это совсем на нее непохоже. – Она сделала паузу, но Фиона ждала, чувствуя, что Роберте есть что сказать. Наконец та продолжила: – Соня рассчитывала на эту поездку к родственникам. Она надеялась, что они заберут ее жить к себе. Возможно, это оказалось не так, и она расстроилась. Она ведь на самом деле никуда не сбегала: села на автобус до Бэрронса, а ее чемодан нашли в траве у ворот. Она возвращалась в школу. – Роберта подняла глаза от фотографии. – К нам. Мы были ее подругами, и если бы ей причинили боль, мы бы поняли ее и утешили. Я думаю, она пыталась вернуться в свой единственный дом. – Судя по всему, директриса считала, что она сбежала с парнем. Роберта издала горький смешок. – Ни о каком парне и речи не было. Фиона набрала воздуха в грудь. Она никогда раньше не делала ничего подобного – не сообщала человеку, что его давний друг мертв. Возможно, стоило предоставить это полиции. Джейми. Но Роберта не была родственницей Сони. Она всего лишь дружила с ней 50 лет назад. – Роберта, – осторожно сказала Фиона. – Я должна вам кое-что сказать. Об этом еще не было официального объявления. Но во время реставрации Айдлуайлда строители нашли в старом колодце тело девочки. Роберта Грин медленно подняла голову и посмотрела на потолок. Фиона видела, как ее накрывает скорбью, словно одеялом. Роберта моргнула, и две слезы скользнули вниз по ее морщинистым щекам. Ее печаль была такой яркой, такой искренней, как будто этих 50 лет вовсе никогда не существовало. – Соню, – произнесла она. У Фионы тоже защипало в глазах. «Ты ее любила», – подумала она и откашлялась. – Да, Соню. – Пожалуйста, расскажите мне все. – Ее ударили по голове. Судя по всему, она умерла сразу. – Фиона понятия не имела, так ли это, но обязана была это сказать. – Она… ее тело все это время пролежало в колодце. – О Господи, – выдохнула Роберта. – Мне так жаль. Роберта покачала головой: – Насколько я понимаю, после стольких лет полиция вряд ли сможет отыскать убийцу. – Вы знали ее лучше всех, – сказала Фиона. – Как вам кажется, кто мог желать ей зла? Были ли такие люди?