Дима хотел расцеловать Егора. За его прекрасную идею, за его длинный язык, за его смелость, за его симпатию к Маше. Симпатия началась давно, и Егор всё капал на уши Диме, думал, как бы подкатить к Маше, чтобы это не выглядело некрасиво или чисто за компанию с Димой. Но так как сам Дима не решался сделать первый шаг к Жене, видя её явное недовольство и неудобство, когда они находились рядом, то была вероятность, что пара «Егор + Маша» образуется много быстрее. И хоть Дима слегка завидовал, но был рад за друга: такова жизнь. Из каморки Женя вышла уже в своём обычном облике невзрачной и не привлекающей внимания девушки, но после того как Дима увидел, что она может быть яркой в этой своей невзрачности и прозрачности, он смотрел на неё по-другому. Теперь казалось, что где-то там внутри прячется совершенно иная Женя, которая могла своим видом очаровать и увести так далеко и так греховно, что оставалось бы только молиться. – Чего ждёте? – Карина торопливо собиралась, пытаясь запихнуть в сумку меховую жилетку. – Вы же хотели играть идти. Дима недовольно надул щёки, но быстро совладал с собой. Эта Карина везде сунет своё ухо и узнает о планах каждого в классе. И как она только умудрялась за этим следить? Дима собрался раскрыть рот, чтобы сказать о том, что вот, сейчас они пойдут, никуда не торопятся, как Егор его опередил: – Слушай, Трошина, у меня дело есть к твоему Сергею. Ты не могла бы дать мне его номер телефона? – Какое дело? – Карина в ступоре замерла, тупо хлопнула длинными, накрашенными ресницами, которые, Дима слышал, некоторые одноклассницы называли «паучьи лапки». – Он летом гонял на мотоцикле, вот я хотел спросить, не будет ли он его продавать, – Егор сосредоточенно смотрел на Карину, которая, казалось, не понимала, о чём вообще идёт речь. Как и Дима. – И ты решил спросить его об этом сейчас? Зимой? – удивилась Карина, выпучивая глаза, отчего стала похожа на удивлённую обезьянку. – Чем раньше спрошу, тем больше вероятность перехватить, – пожал плечом Егор, взглянул в сторону, кивнул, но быстро переключился на Карину, доставая телефон. – Ну так что… – Ой, ну давай потом, чего сейчас-то, – засуетилась Карина, поднимая запястье и посматривая на время. – Я тороплюсь, мама приехала из командировки. Всё. Чао. Карина поспешно ушла. И как она так быстро ходила на каблуках? Каждый раз Дима диву давался этому. – Мотоцикл? – только и спросил он, когда они пошли догонять Машу и Женю, которые по ходу уже переодевались в вестибюле. – Отвлёк, чтобы она не дободалась. И получилось же, – ухмыльнулся Егор. – Гениально, – только и ответил Дима, уже представляя горку, хоть и небольшую, но скользкую, паровозик из них четверых, и весёлый смех. Женин. Смех, который он слышал единожды, но никак не мог забыть. * На улице было холодно, но не сильно. В шапке самое то, но если они сейчас начнут кататься, скорее всего, им станет жарко. Возле горки лежали полиэтиленовые прозрачные пакеты и картонные коробки: специально кто-то принёс, чтобы дети катались на них. И Дима порадовался, что пакеты со сменками останутся в добром здравии, не придётся их портить. Вечером подморозило, горка стала настолько скользкой, что было сложно забраться наверх по ледяным ступенькам. Маша пищала, когда Егор деловито и аккуратно поддерживал её, когда она залезала. Женя счастливо улыбалась, смотря на это всё. Пока не веселилась, нет, пока никак не могла расслабиться. Дима заметил, что она часто посматривает по сторонам, оглядывается, выискивает что-то или, наоборот, надеется, что ничего в округе не заметит. Но на улицах было относительно пусто. Только изредка проезжали машины, да иногда проходили люди с работы домой. – Кто первый? – прокричала с горки Маша. Она раскраснелась, из-под шапки выбились красновато-рыжие пряди, которые на фоне снежного дня смотрелись огненными лепестками. Дима глянул на Женю, которая задрала голову и посмеивалась над тем, как Маша пыталась устоять на скользкой поверхности. Женя была бледная и неприметная, вся светленькая и слишком неземная, словно и не по-человечески появилась, а спустилась к ним откуда-то сверху, с метелью. – Видимо, ты, раз уже забралась, – попыталась в громкий голос Женя, но вышло не очень, и слова её потонули в возмущающемся возгласе Маши, которую обогнул покатившийся на животе Егор. – Э-эй, – низко заголосила Маша. – Так нечестно, я должна была быть первооткрывателем! – Старших надо пропускать, – уже сидя у подножия горки и улыбаясь широко и заразительно, ответил Егор. Он медленно и аккуратно начал подниматься, чтобы не завалиться вновь. – Мань, может, не надо… – слабо проговорила Женя, протягивая руку, словно пыталась успокоить, утихомирить подругу. – Ну я тебе сейчас, старший… – пробубнила под нос Маша, вскочила в стойку на картонку и в таком положении покатилась вниз. Дима думал, что всё, сейчас она упадёт, расшибёт себе и курносый нос, и голову заодно. Но нет, обошлось, Маша ловко подогнула колени и буквально долетела до ошеломлённого Егора, который даже не пытался спастись от скатившегося маленького разъярённого человечка. Маша врезалась в него так быстро и сильно – Дима выдохнул и хотел было подойти, спросить, как у них там, всё нормально? Но подходить не понадобилось: со стороны Егора и Маши послышался смех и ругательства, борьба и визги. Димы выглянул из-за горки. Маша пыталась выбрать из захвата Егора и насыпать ему за шиворот снега, но получалось не очень, потому что… ну, она была меньше и, очевидно, слабее, чем и проигрывала Егору. Дима усмехнулся, покачав головой и тихо прошептав: «Как дети». Он обернулся на Женю и поймал её заинтересованный взгляд. Она или просто рассматривала его, или смотрела на его реакцию – Дима так и не понял. Но Женя быстро перевела взгляд на ворох из Егора и Маши, улыбнулась как-то по-матерински, словно там боролись её котята, а не подруга с парнем, которого она-то и знала не очень хорошо. – Ну, кто следующий? – решился Дима спросить, потирая ладони. Он был без перчаток, но холода не чувствовал. Дима понимал, что это странно. И он даже не мог сам объяснить то, что был горячее, чем среднестатистический человек. Его обычная температура была на пару десятых выше, чем тридцать шесть и шесть, но он не болел, не чувствовал в своём организме чего-то нездорового. Наоборот, эта жаркость в его крови, как будто бурлила, иногда норовила выплеснуться и захлестнуть всех, кто находился рядом. Это тоже была одна из причин, почему Дима начал посещать качалку. Ему казалось, если бы не возможность выплеснуть энергию в безопасное русло, вымотаться до такой степени, что вечером хотелось одного – лечь, вытянуть ноги и отдохнуть, он бы стал слишком вспыльчивым и взбалмошным. А так, нормальный человек, уравновешенный и адекватный. Ну, по крайней мере, таким себя считал Дима. Именно поэтому ему нравилась Женя. Она была спокойной и рассудительной. Уравновешенной. Разумной. Как будто слишком взрослой. Холодной. Диме казалось, что она смогла бы остудить его пыл, охладить, заставить чуть замедлиться и посмотреть по сторонам, потому что он был настолько тороплив, что даже не успевал сказать маме, что она слишком много беспокоится о нём и буквально не по делу, а папе, что любит его. И Жене… что она нравится ему. Пока что нравится, но Дима чувствовал, что с его горячностью и привычкой привязываться к людям, всё могло перерасти на новый уровень. – Ты следующий, – уверенно ответила Женя и, просияв лицом, как будто придумала крутую шутку, продолжила: – Старших надо пропускать. Дима рассмеялся: тихая, скромная, но внутри неё живёт яркий человек со своими страстями и желаниями. И сейчас Дима надеялся, что тот человек внутри неё желал веселиться. Как это уже делали Егор и Маша. – По-обереги-ись! – проорал, приближаясь, Егор, когда Дима собрался залезть на горку. Дима вовремя отскочил, иначе его бы вначале снёс Егор, а следом затоптала бы маленькая, проворная Маша, которая не отступала, совсем не отставала от него. У неё что, встроенный пропеллер? Откуда она такая быстрая и резвая? Егор съехал так шустро, что прочистил дорожку дальше, чем она была. За ним полетела хохочущая Маша, опять врезалась. Но Егор подскочил и стал убегать, она, догоняя, пыталась лепить снежки и как-то попасть в него. – Мань, заболеешь же потом! – крикнула Женя в сторону, приблизившись к Диме, видимо, собираясь подняться на горку. – Да по фиг! – выкрикнула в ответ Маша и взвизгнула: Егор стремительно развернулся, уклонился от её хватки, поднял с лёгкостью её маленькую и потащил в сугроб. Она кричала матом так пронзительно и сильно, что Дима подумал: и правда горло скорей всего будет болеть на завтра. Но промолчал: не его подруга. Он только переживал, что такими темпами Егор и Маша сойдутся быстрее, чем он скатится с горки. – Ну давай, иди уже, – тихонько пихнула его Женя. – А то мы так замёрзнем без движения. Дима не чувствовал холода, но то, как чуть посинели губы Жени, как заалели щёки, словно не опавшие яблочки на снежных ветках, подсказывало, что да, всё же стоять без действия холодновато. Он схватил плёнку и торопливо полез на горку, пару раз поскользнулся, когда плёнка попала под ноги, но добрался до верха. Здесь было прохладнее и высоко. Снизу горка не казалась такой высоченной, а раскатанная дорожка – такой бесконечной. Мозг Димы обрадовался, требуя поскорей скатиться и получить дозу хорошего настроения. Дима присел на край, чувствуя зарождающийся в крови адреналин. Позади послышалось бормотание, на площадке показалась Женя. – Присоединяйся, сделаем паровозик, – уверенно предложил он, чувствуя, как заколотилось сердце, ожидая, что же она ответит и как. Женя покосилась на него. На площадке она стояла максимально напряжённо и с растопыренными ногами. И, чёрт, какой же она была высокой и… даже величественной. Настоящая Снегурочка, точно. Дима моргнул, когда увидел её сдвинутые, будто в неуверенности, брови. – Может, лучше по отдельности, – засомневалась она, заглядывая за плечо Димы, словно прицениваясь, как далеко ехать. Чуть в стоне от дорожки, по которой предстояло катиться, выползала из сугроба Маша, которой помогал выбираться Егор. – Или… ладно! Давай. Женя выдохнула так, будто собралась нырнуть в прорубь с головой. А может взаимодействие с Димой и было таким ощущением? Новым действием, которое требовало храбрости и сосредоточенности. Она опускалась тихо, неслышно, почти не касаясь Димы, чтобы, наверно, не столкнуть его, чтобы раньше времени не испортить паровозик. Ноги Жени вынырнули по обе от него стороны. Длинные, в чуть расклёшенных голубоватых джинсах, на ногах зимние ботинки, которые смотрелись миниатюрными по сравнению с длиной ног. И Дима только сейчас обратил внимание, что сама Женя высокая, а вот размер стопы у неё небольшой: наверняка ноги часто болят в конце дня. Маша и Егор стояли в стороне и о чём-то разговаривали. Диме показалось, что он перехватил взгляд Егора, но не акцентировал на этом внимание. Женя придвинулась к Диме близко, но недостаточно, чтобы получился качественный паровозик. И даже не обхватила руками: такими темпами они потеряются по пути. – Только не потеряй меня, – словно прочитав его мысли, прошептала Женя. – Никогда, – выдохнул Дима облачко горячего воздуха, чувствуя, что в куртке становится ещё жарче, чем было. Показалось, что на затылке появилась красная точка, прицел, в который кто-то жалил, смотрел, как будто внимательно вслушивался, пытался понять: шутка была или как. Дима полуобернулся, где-то на заднем фоне Маша громко спросила: «Чего-о?» – и засмеялась. Но Дима старался не обращать на них внимания. Сейчас перед ним стояла задача развлечь и провести весёлые пару часов с одной девушкой, которая ему нравилась. Он видел Женю краем глаза, она же на него смотрела прямо. Дима успел заметить, что она опять хмурилась, опустив ладони по обе стороны от себя, даже не собираясь держаться за него, хвататься, прижиматься… Всё ещё неудобно поглядывая за спину, Дима вытянул руки назад, пытаясь нащупать Женины запястья, которые, как он уже обратил внимание, были тонкими и слишком хрупкими на вид. Одной рукой он нашёл её руку, другая – всё не находила, было несподручно. Потом он почувствовал, как Женя сама подала ему ладонь в перчатке. Дима ухмыльнулся, со стороны послышалось, что Женя как будто задохнулась, после чего слегка кашлянула. Держа её руки нежно и практически невесомо, он немного потянул, ведя их себе на талию. Дима почувствовал, как грудь её коснулась его спины, но низом, тазом, она всё ещё была далеко – будет неудобно ехать. Дима потянул ещё немного, и Женя теперь поддалась, чуть подвинулась, села близко и трогательно неуверенно. Дима почувствовал лёгкий водянистый запах, словно повеяло свежей рекой, немного летней, но одновременно замороженной, неприступной. Дима сцепил Женины руки перед собой, чтобы она не отстала. Закрепил её на себе, чувствуя тёплое дыхание позади, но совсем рядом. Мгновение и она начала дышать более прерывисто. – Может, не надо? – с сомнением произнесла она и дёрнула ногой, словно собралась подняться. Дима положил руку ей на колено, чтобы даже не думала дёргаться, потому что вставать уже было нельзя – поздно пить боржоми, да и мало ли они съедут без предупреждения… без предупреждения. Когда Дима оттолкнулся пятками, придерживая Женю за ноги, чтобы не потерять её, он понял, что услышал только тихое, невесомое «ох», как будто даже не испуганное, а такое, ради приличия высказанное. Катились не быстро, но долго и к концу дорожки успели даже развернуться и немного проехать задом наперёд, отчего Женя начала смеяться: звонко и счастливо, как ребёнок, которого рассмешил мокрый палец, который ещё и ползёт! – Ещё! – воскликнула она и подскочила. Дима только и успел почувствовать холод позади себя и какую-то пустоту без ног Жени. – Дима, чего расселся? Идём. Только я теперь спереди, хорошо? – Конечно, – выдавил он из себя и торопливо подскочил, словно его позвали есть деньрожденский торт. Длинные ноги Жени уже унесли её к подъёму на горку. Неподалёку стояли Маша и Егор – они целовались. Глава 9. Женя