Женя написала: «Нет, не болит. А должно?» Дима появился в сети мгновенно: вот его не было, и вот резко возник, словно каким-то шестым чувством узнал, что Женя написала ответ. Дима: «Нет, но мало ли копчик ушибся, или ещё что. А то в последний раз мы знатно так перевернулись все вместе». Женя: «Хех, да, было весело. Особенно потерявшаяся под нами Маня». Дима прислал в ответ смеющийся до слёз смайлик. Женя улыбнулась, довольная, что хоть так рассмешила человека, даже просто вспомнив весёлый момент, а совсем не своей шуткой или словами. За этот вечер Женя навеселилась и наобщалась с людьми больше, чем за первую четверть. А может, и за все полтора года. Если это была не реабилитация её положения, то Женя не знала и не понимала, для чего это всё было затеяно. Конечно, была смутная тревога, что вот сегодня они такие весёлые, а завтра возьмут и начнут её высмеивать, прикалываться и рассказывать, как она своими ногами буквально опутывала Диму. Но и надеялась, что ничего такого не будет. Однако всё равно старалась быть сдержанной в сообщениях с ним, сильно не откровенничать, не рассказывать то, о чём потом будет жалеть. Они переписывались до полдвенадцатого, разговаривали про стихи – что было удивительно. Женя узнала, что Диме нравятся стихи Цветаевой, которые они – ни Дима, ни Женя – пока не проходили, но каждый из них откуда-то знал такие строчки, как: «Я обращаюсь с требованьем веры / И с просьбой о любви». Выяснила, что вообще поэзия нравится Диме больше, чем проза. И это было необычно. Но Женя сама прервала переписку, буквально силой отправляя Диму спать. И он послушался, легко согласился, отчего стало одновременно и приятно, что он подчинился, и грустно – без его слов, без его откровений и желания с ней переписываться. * Учебные пятницы Женя не очень любила. Ей казалось несправедливым, что взрослые работают пять дней в неделю, а детям и подросткам приходилось заниматься шесть дней из семи. Даже учителя и те работали пять дней, хотя могли отдыхать не чисто в выходные, а, например, в среду и воскресенье, или в понедельник и воскресенье. Учебные пятницы Женя не очень любила, потому что после них обязательно были учебные субботы, к которым тоже приходилось готовиться. И не было некоторого предвкушения двухдневного отдыха, как у мамы, которая каждую пятницу вечером с удовольствием вытягивала ноги (как будто до этого ей так делать было нельзя) и расслабленно мазала лицо глиной, масками и кремами. Учебные пятницы Жене лишь говорили о том, что на следующий день будет вечер субботы, когда она сможет пойти на дискотеку, громко слушать музыку, отвлекаясь от своих мыслей, и немного потеряться среди толпы, потому что иногда приезжали из городов студенты – бывшие выпускники, высокие и статные, важные и вальяжные – они слишком размеренно и чинно бродили по дискотечному залу, словно это их владения. Но Женя была рада этим проходам, так как они отвлекали внимание на себя, и у неё была возможность раствориться и почувствовать себя более свободной, более счастливой и… более собой. – Ух, чёрт, у меня вся жопа болит, – Маша ходила чуть прихрамывая, как подбитая собака. – Не пойду больше с вами на горку, вы кони и когда-нибудь меня раздавите. – Ну прости, мы нечаянно перевернулись. Паровозик сошёл с рельсов, – улыбнулась Женя своей шутке. – Очень смешно, – исподлобья глянула на неё Маша. – Лично мой вагон чуть не смяло. Женя продолжила улыбаться, чувствуя, что у неё с каждым днём всё лучше получается шутить. Ну или, по крайней мере, так казалось. – Что у вас с Димкой? – вдруг спросила Маша. – В каком смысле? – озираясь уточнила Женя. Навострённых ушей поблизости она не увидела, слегка успокоилась. – Ты поняла в каком, – хохотнула Маша, хватая Женю за локоть, словно непослушный ребёнок. – Заволновалась, заозиралась и ладошки вот вспотели. – В этом нет ничего преступного. Они часто потеют. Женя украдкой вытерла ладони о водолазку. Маша прищурилась, разглядывая Женю, словно до этого не заметила одежду, в которой она была. – Откуда у тебя эта водолазка? Новая? Не видела её раньше. Слушай, а не слишком ли она обтягивающая? Ты такие вещи не носишь, – из Маши посыпались вопросы, которых Женя как раз и страшилась. И почему Маша такая внимательная, когда ей надо? И откуда в ней столько интереса? – Новая, взяла на базаре в прошлые выходные, – отчиталась Женя. Но уточнять, что да, раньше такой одежды она не носила – не решилась. Это было слишком палевно и открыто: проще было признать, что Женя не выносила себя, чем признаться в том, что она принарядилась. Ради одного человека. – Тогда у тебя точно есть ответ на первый мой вопрос, – прихлопнула в ладоши Маша, словно ожидая обалденную историю. – Какой именно вопрос? – вырвалось у Жени, и потом она вспомнила, сама себе мысленно отвесила подзатыльник, услышав шипящий ответ Маши: – Что у тебя с Димкой? А ну делись! – Да ничего, ходим до дома вместе и переписываемся. А что у тебя с Егором? Вы… – Ты мне зубы не заговаривай, – оборвала Маша. Глаза её сверкали в преддверии новости, которую, вероятно, Женя ей пока не сможет рассказать. Пока? Женя оступилась и чуть не слетела с лестницы. – И так понятно, что у нас с Егором… целуется он не ахти, но я его научу, ничего. Так что?.. Женя тяжело выдохнула, признавая поражение. Знала, что увести на другую тему не получится, отвлечь Машу не выйдет: пока она не вызнает ответы на свои вопросы, не отвяжется. – Ничего такого, просто общаемся, – промямлила Женя, снова осматриваясь. – Но он тебе нравится, – Жене показалось, что Маша не спросила, а как будто подытожила очевидное. Но потом она быстро добавила: – Так? – Есть немного, – прошептала Женя, не желая признаваться. Но не зная, как выйти из этой ситуации, чтобы не врать и не плодить недоговорённостей. – Немного или нравится? – громко уточнила Маша, рядом проходящие девятиклассницы покосились на них. Женя вжала голову в плечи, не желая быть во внимании. Маша, видимо, заметив этот жест, зыркнула на девочек так, что они заторопились уйти. – Нравится, – выдохнула тихо Женя. И сразу стало так легко. Так спокойно. Она призналась не только Маше, но и себе. Призналась. Но это ничего не значило. – Но это не важно, – уверенней проговорила она, чувствуя какую-то странную твёрдость и отрицание в себе. Отрицание и некоторую жертвенность. Она ощущала себя Желтковым,[1] который ради чужого счастья, готов был отказаться от своего. – Почему это? – опешила Маша, чуть отставая. – Эй, Женька! Ты чего это несёшь? Почему не важно?! Маша заговорила громко, призывающе и переживательно. Словно Женя призналась ей, что собралась делать операцию по укорачиванию ног. – Потому что мы с ним не подходим друг другу, Мань, – прошептала Женя, оборачиваясь и нависая над Машей. Потом выгнулась, даже распрямила плечи, чтобы быть ещё выше, ещё больше и внушительней, и продолжила: – Посмотри на меня. Нас засмеют как только увидят вместе. – Пусть только… – Посмеют. Ещё как посмеют, – оборвала её Женя. – И никто их не остановит, не сможет. Люди слишком падки до чужих смущений и болей. Они будут рады даже лёгкому уколу, поверь. Маша во все глаза смотрела на Женю, с сомнением хмурилась и слегка мотала головой. – Ты неправа, – аккуратно, очень тихо проговорила Маша. – Ты собралась сдаться, даже не начав сражение. Это ошибка. – Это разумно и сбережёт множество нервов, – со снисходительной улыбкой отозвалась Женя, почувствовав в своём тоне слишком много морализаторства, но ничего не могла с собой поделать: лучше не выделяться и не нарываться, тогда и жить будет проще. – Но так и от скуки можно сдохнуть, если жить, постоянно оглядываясь и примеряясь к обществу: а не скажет ли кто что против, – Маша горячо зашептала, схватив Женю за руку и притянув к себе поближе. Женя была уверена, что со стороны они выглядят довольно забавно, и как будто просто делятся секретами, а не обсуждают что-то важное для Жени, чем она жила уже давно. – Мань, но так будет легче, так меньше проблем. – Меньше, но жизнь от этого станет, что… твоя водолазка! Серой и невзрачной! – Маша резко захлопнула рот и сжала губы, словно была недовольна своими словами. – Ну и пусть, – только и ответила Женя. И мысленно добавила: «Если это плата за жизнь без насмешек, то я согласна на эту серость». [1] Персонаж книги «Гранатовый браслет» И. Куприна. Глава 10. Дима – Снова пялишься, ты в курсе? – усмехнулся Егор. Правда, в этот раз даже не пытался залезть в тарелку Димы. Там была пшённая каша, которая ему не нравилась. Он свою-то порцию ел с превеликим неудовольствием. – Бывает, – Дима попытался сосредоточиться на каше, получилось не очень. Бледное лицо и отчего-то сегодня более яркие губы привлекали, манили. Такая тонкая, нежная шея, что даже через водолазку это было заметно. Дима присмотрелся: одежда сегодня облегала Женю, была по размеру и не висела мешком. Под водолазкой угадывалась небольшая, манящая грудь. Дима тяжело сглотнул и резко опустил глаза, когда Женя попыталась поймать его взгляд. – Дурашки, – хохотнул Егор, и тут же усиленно замахал как раз в ту сторону. Дима поднял взгляд, заметил, как Женя смущённо округлила глаза, как сказала что-то вбок и мгновенно в поле его зрения появилась Маша и так же усиленно начала махать. «Они стоят друг друга», – подумал Дима, сдержанно улыбаясь. Всё, теперь об этих «любезностях» начнут говорить все. Ничто никогда не укроется от средней школы Посёлка. К концу дня – максимум к завтрашнему утру – каждый школьник будет знать об этом. И с одной стороны, Диме было плевать – пусть говорят, слова его уже давно не задевают, главное, чтобы не начали руки распускать и стараться зацепить не только словами, но и действиями; но с другой стороны – слишком много было завязано именно на словесной репутации, именно от неё зависели связи и первое впечатление. Никакое «встречают по одёжке» не работало, если до этого тебе обсасывали косточки где-то за углом, что ой как вероятно. – А как вы дошли тогда? – вдруг спохватился Егор. – Чёрт, забыл спросить с этой Машкой: сообщениями и приколами бомбит, что из пулемёта… прикольная она. Крутая даже в чём-то. – Угу, – коротко подтвердил Дима, не зная, что отвечать на это заявление. Маша была прикольной, да, но слишком весёлой, словно легкомысленной. Может, это было и не так, но небольшое наблюдение почему-то подсказывало именно так, а ему такие девочки не нравились. – Твоя слишком серая и невзрачная… ну если не считать роста. Ну и волосы у неё красивые. – Она не моя, – торопливо решил заверить Дима. – Ага, конечно, – Егор со звоном кинул ложку в тарелку с недоеденной кашей. Практически весь длинный стол из их и параллельного класса обернулся. – Блин, такие все любопытные, мочи нет. В общем, каков план? – План для чего? – не понял Дима. – Ну как ты собираешься её заполучить? – Но я не…