– Рассказывай мне тут, – Егор замер, в прозрении поднимая указательный палец. – Может тебе на дискотеку сходить? – Зачем мне идти на дискотеку? – засомневался Дима: вряд ли это поможет делу. Чёрт, да какому делу? Женя же не проект, который необходимо приготовить вот кровь из носу. – Машка сказала, что с начала года она ходит на дискач с Женькой. Кста-ати! А это идея. Потанцуете, поговорите, наделаешь комплиментов. Про волосы, главное, не забудь. Думаю, она до фига в них вбухивает. Не зря они выглядят так… правильно. – Да ты волосяной фетишист, – отозвался Дима, задумавшись, что да, хорошо, на дискач можно сгонять. Он давно там не был. Заглядывал пару раз в начале лета – не понравилось. Всё оттого, что потом приходилось долго отсыпаться – минус для режима. Перед и после него была такая жёсткая бессонница и сложности с засыпанием, что мама сильно ругалась. Но большая проблема выбраться на дискотеку: по субботам была тренировка. – Но у меня же тренировка, – протянул Дима, понимая, что чем-то придётся жертвовать. – Придётся выбирать… – Ясное дело! – огрызнулся Дима, стараясь незаметно посмотреть на Женю, заметить хоть признак интереса в её движениях, взглядах, улыбке, положении… Ничего. Дима чувствовал себя слепым котёнком, что тыкался к теплу и спокойствию. – И, кажется, я знаю, что ты выберешь, – хитро проговорил Егор сбоку. – Да ну тебя, – фыркнул Дима, вставая с места. – Сядем на биологии вместе? Расскажешь про эту вашу дис-ко-те-ку. – Окай, – Егор поднялся следом. – Но на деле там ничего особенного. Качество музыки отстойное, сама музыка… ну иногда норм. Люди – слишком разные, чтобы их охарактеризовать одним словом. В общем, дискач – тухловат стал. – Кто-то говорит про дискотеку? – Карина каким-то чудом оказалось прямо позади Димы, дышала ему в затылок, слишком приблизившись. Дима успел подумать, что если её толкнут, она точно впечатается губами в него. – Что, Димочка собрался потанцевать? – М-м, Димочка, ты собрался потанцевать? – Егор вопросительно–удивлённо уставился на Диму, словно не сам до этого рассказывал про дискотеку. – Это ещё не решено, – нахмурился Дима. – Уи, Дима, наконец, выйдет в люди, – Карина притворно захлопала в ладоши, после чего положила руки ему на плечи. Слегка склонившись в его уху, она томно прошептала. Как-то слишком расслабленно и вальяжно: – А ты пригласишь меня на медленный танец? Дима взглянул в сторону. Успел засечь, как всколыхнулись волосы Жени, которая будто только что отвернулась. И только через мгновение наткнулся на злющий взгляд Маши, она словно пыталась им стукнуть Диму по голове – чтоб неповадно было, чтобы что-то уяснил. Он легонько, стараясь не обидеть, скинул руки Карины с плеч, взял тарелку. – Ещё не факт, что я пойду, – ответил он. И почему он прямо ей не скажет, что никаких танцев с ней не предвидится? Почему не обрежет эту странную её привычку его смущать и заигрывать с ним? Ведь Дима знал, что она не заинтересована в нём. Да и она не была его девушкой мечты, чтобы страдать от этого. Симпатичная, весёлая, но немного гоповатая. Диме не нравилась её дикая, какая-то необузданная самоуверенность, с которой она подкатывала ко многим, с которой она могла отбрить не только одноклассниц, но и иногда учителей. Дима и Егор сдали тарелки. Когда выходили из столовки, Дима заметил, что позади идут Женя и Маша. И так хотелось остановиться, подождать, хоть немного пройти вместе. – Постой, шнурок развязался, – Егор вдруг резко встал на пролёте между первым и вторым этажом. Народу вокруг было немного, потому что важные старшаки, которые обычно и заполняли вестибюль, площадку второго этажа и любое место, где можно было покрасоваться, как раз обедали. Егор отошёл чуть за угол и присел, но Дима никакого развязанного шнурка не заметил. – Я говорю тебе, она просто стерва и действует назло. Не бери в голову и не обращай внимания. Дима услышал низкий, хрипловатый голос Маши. Шаги приближались. Женя смотрела под ноги, не по сторонам. Аккуратно, размеренно спускалась по лестнице. Маша глядела куда-то вперёд и щурилась, как будто кого-то высматривала. Егор возник сбоку внезапно и неожиданно, Дима даже не успел понять его замысел, как тот перехватил Машу сзади за шею, словно бы за волосы, и развернул к себе, будто она кукла какая-то. Вначале раздалось возмущённое грубое «эй!», от которого, казалось, задребезжали даже стеклоблоки, которые здесь были вместо стены и хоть немного, но пропускали уличный свет. Но спустя мгновение, она заулыбалась, стала возмущённо сучить руками, пытаясь побить, прижавшего её к себе Егора. Он же Машу обнял и поцеловал в лоб, бережно и очень нежно. Дима засмотрелся на них, вначале было немного завидно, что вот, они могли себя так открыто и свободно вести, а Женя… От неловкости Дима отвернулся, встретился с внимательным взглядом Жени, словно она даже не смотрела на них, на другую пару, которая как будто была ей неинтересна. Дима замер, они замерли вместе, мир перестал тоже вертеться и куда-то нестись. Женя была картинкой: неподвижной и молчаливой, почему-то сосредоточенной и слегка, совсем немного испуганной. Дима смотрел в её льдистые глаза, понимая, что его тёмно-карие, почти чёрные радужки сейчас удачно скрывали наверняка расширенные зрачки, которые, как он где-то вычитал, были признаком симпатии. Прямые волосы её стекали по щекам, что замёрзший водопад, прикрывая слегка впалые щёки, по которым можно было догадаться, что Женя ни черта не дылда, как её называли некоторые в школе. Для Димы «дылда» – это не только высокая девочка, это ещё и крупная девочка. В Жениной высоте же была длина и изысканной, была даже некоторая аристократичность. Если бы Женя родилась в конце девятнадцатого века, то была бы диким, необузданным вдохновением, нежным и тонким идеалом. Пискнула Маша, хохотнул Егор. Волшебный момент растаял, и Женя смущённо опустила взгляд, хоть Дима успел заметить, как серебристо-голубого в них стало чуть меньше… – Ну вы идите, мы ещё постоим, – выдохнул Егор поверх макушки Маши. Она вывернулась из его захвата и, раскрасневшаяся, довольная, кивнула, глядя на Женю. – Хитрая жопа, – бросил Дима и пошёл за Женей, которая стала спускаться на первый этаж. – Пф, потом спасибо скажешь, – отчего-то ответила Маша, словно это был их план: чтобы Женя и Дима прошлись хоть немного рядом. Хотя почти каждый день на протяжении месяца они и так ходили вместе, и так всё больше общались. И привязывались. Дима не думал, что Женя окажется в его вкусе. Нет, тут дело было даже не в росте, хотя, он должен был признаться, её длинные ноги были хороши, особенно он это понял, когда они катались на горке и Женя обхватывала его ими. Дима ещё тогда стал представлять, каково будет, если эти самые ноги будут без джинсов, голые… но он пытался откинуть подобные мысли, больше думать о горке, о том, как бы не побиться и никого не раздавить, чтобы не увлечься этими мечтами. Всё же никакого интереса от Жени не поступало. Так почему он должен так переживать и пытаться что-то сделать. Если не было никакого шанса, то зачем страдать и волноваться по этому поводу? Спустившись, Женя замедлилась, посмотрела по сторонам, а потом уже глянула через плечо на Диму, и словно бы подождала его. – Что у вас сейчас? – догнал он её, решая, что это знак, что он может подойти. – История, во втором, – серьёзно ответила Женя и подошла к расписанию. – А зачем тогда к расписанию подошла? – спросил Дима, но следуя за ней. – Посмотреть, сделать вид, что я просто стою, – пожала плечами Женя и чему-то своему улыбнулась. Дима внимательно глядел на расписание, но боковым зрением заметил, как Женя глянула на него, вновь улыбнулась и тяжело вздохнула. – Трудно жить в маленьком посёлке, – проговорила она, уходя от расписания. Женя прошла очень близко к Диме, настолько близко, что зацепила его рукой, настолько близко, что он почувствовал её запах: свежий, холодный, как будто немного морозный, словно в составе духов была мята. Маша уже слетелела сверху, Егор же остался стоять на площадке, ожидая Диму и махая ему рукой, мол, иди сюда. Дима замялся у лестницы, засмотрелся на то, как взбалмошная Маша схватила Женю за запястье и затрясла руку, как начала что-то тихо, но жарко ей шептать куда-то вверх. Выглядело это и правда комично. Они совершенно не похожи, разные, но они дружат, друг другу доверяют и поддерживают несмотря ни на что. Дима поднял глаза на Егора, который уже отвлёкся на телефон, судорожно что-то написывая, постукивая большими пальцами по кнопкам, которые стёрлись у него давно, и только благодаря мышечной памяти, походу, знал, где какая буква находилась. Егор тоже его поддерживает, тоже за него горой, прикрывает и дружит с ним. Это было важно и нужно Диме. Если бы не Егор, не факт, что Дима начал бы заниматься собой и отстаивать свои границы. Егор был зачинщиком и подталкивал к тому, чтобы Дима готов был дать отпор. И благодаря ему Дима начал ходить в качалку. И теперь этот самый Егор уговаривал его прогулять то, ради чего всё тогда давно затевалось, предлагал пропустить занятие и сходить – куда? – на какую-то дискотеку, где не факт, что будет весело. В коридоре, куда ушли Маша и Женя послышался смех. Женя смеялась чему-то, профиль её словно бы светился в темноте и было видно, какая у неё красивая улыбка: правильная, ровная, а не такая косая, как у Димы. – Ладно, твоя взяла, – громко ругнулся Дима, радуясь, что вокруг почти никого нет: разбежались по кабинетам и этажам. – Ты о чём? – глядя на него сверху уточнил Егор. От телефона его пальцы так и не оторвались, а продолжали что-то писать. Какой-то гений, да и только. Дима поднялся по лестнице, приближаясь к Егору. – Пойду я на твою дискотеку, – Дима заметил, как пальцы Егора замерли, словно сбились с мысли. – Только обещай, что не будешь заставлять меня танцевать под Сердючку. – Не-а, – покачал головой Егор, кладя руку на плечи Диме и смотря на него как-то сочувственно. – Этого обещать не могу. Если её включат, тебе придётся выйти и зажечь под неё. Дима обречённо застонал, понимая, что Егор сделает всё возможное, чтобы вначале поставили Сердючку, а потом уже чтобы вытащить Диму. Такой уж был Егор настойчивый. Или упёртый – это как посмотреть. * Дима знал, что у Жени сегодня пять уроков. У него же было шесть, поэтому домой он шёл один. И даже не пытался торопиться, чтобы догнать ту, с которой было интересно ходить домой. Женя часто ему рассказывала о книгах, которые она читала сверх школьной программы. По большей части среди них были фэнтези и подростковые истории, но даже это впечатляло Диму, который если мог прочитать, то только классику. Да и то его надо было как-то заставить или сказать, что иначе влепят двойку. Родители были ещё на работе, и Дима под тикающие на холодильнике часы разогрел себе еду. Надо было учить уроки, да и постараться их сделать до того, как придут родители, чтобы было что показать перед тем, как отпроситься на дискотеку. От этой мысли, что Дима уже завтра может пойти на танцы, заволновался живот. Дима почувствовал лёгкую тошноту, но не выворачивающую, а скорее предвкушающую, волнительную. Мама пришла первая. Сварливая и злая, нервная и дёрганная. – Это ж надо, почистили они, молодцы, да, – бурчала она то повышая голос, то понижая и продолжая уже бубнить себе под нос. – И так каждый год. И ругалась, и жаловалась. Нет же. Всё равно эту чёртову гору снега оставляют у нас перед забором. Да там на противоположной стороне нет ни дома, ни людей. Почему бы туда не скинуть всё? Остаётся загадкой. Маме не нравилось, когда каким-то образом вторгались в её личное пространство, будь то прямо вокруг неё или же вокруг того, где она чувствовала себя в безопасности. И Дима знал, когда мама так недовольна – лезть к ней с вопросами и тем более просьбами не надо. Он решил дождаться папу, который в любом случае успокоит маму – у него это получалось отменно, – и заодно негласно потом поддержит Диму, ну или гласно, смотря какой ответ будет от мамы. Конечно, если бы это было какое-нибудь мероприятие днём или утром, то можно было и не отпрашиваться. Но Дима чувствовал, понимал, что просто смотать на дискач он не может: не в том положении. Хоть и подросток, хоть и относительно взрослый, но не до такой степени, чтобы бросать: я по делам – и пропадать до двенадцати ночи. А то и до часу – обратно же надо как-то дойти, это же тоже займёт время. Папа пришёл через полчаса. – Это что там за куча? – недовольно отозвался он, когда зашёл и увидел Диму, который как раз шёл из кухни, где мама до сих пор продолжала жаловаться самой себе. – Снег счистили к нам, – пожал плечами Дима. Всю прошлую зиму боролись они с этим снегом, но и сейчас всё началось. – Что, мама наверно расстроена? – погрустнел папа, уголки губ его переживательно опустились, а сам он стал скорее снимать верхнюю одежду, ровно ставя сапоги у порога, чтобы никто – особенно мама – не споткнулся. – Ну да, – отозвался Дима, решив выждать удобного момента в комнате. Лучше было отпроситься сегодня. По крайней мере, так у него будет полтора дня на то, чтобы родителям покапать на мозги, выпросить у них это освобождение. Точнее, не у них, а у мамы. Дима был уверен, что папа его с лёгкостью отпустит. Всегда отпускал, приговаривая: «Только не убейся». А где тут убиться? На дискотеке? Да там детишки – девчонки и мальчишки – никакого адреналина, никакой опасности. Хоть где-то он будет в большей безопасности, чем, например, на речке. Папа с досадой покачал головой, проходя на кухню.