– Ну так уж ко всему, – поза папы стала более расслабленной и лёгкой: сразу видно, что человек собрался отдохнуть на выходных. И только школьникам завтра на учёбу. Какой же бред. [1] Непара – Бог тебя выдума Глава 11. Женя Женя никогда не надевала юбку, или платье. Да, летом она могла носить шорты, но это было немного не то. И сейчас, когда она изъявила желание пойти на дискотеку в юбке, хоть на улице и было около минус десяти, Маша очень сильно удивилась: – Чего?! Юбку где найти? Кому? – Мне, – улыбнулась Женя, думая, что глаза у Маши сейчас возьмут и вывалятся. – Как, тебе? – отчего-то прошептала Маша. Она подошла к Жене, которая сидела на табуретке за кухонным столом: вначале обед, а потом уроки, — и потрогала её лоб. – Ты что, заболела? – Нет, – усмехнулась Женя с готовностью подставляя лоб: до этой части тела до неё редко дотрагивались. – Хочу попробовать новый образ. – Ну и ну-у, – протянула Маша, до сих пор не отрывая взгляд от Жени. Микроволновка дзынькнула, сообщая, что макароны с сосиской погрелись, но Маша смотрела, вглядывалась. – Это из-за Димки? – А что с ним? Он же не ходит на дискотеки. Женя резко оборвала себя, надеясь, что Маша не заметит этих слов. Женя перестала улыбаться и по возможности сделала беспечное лицо, но, видимо, вышло не очень хорошо и убедительно. – Брешешь, – коротко бросила Маша и тут же протянула такое длинное и раскрытое «а-а», что Женя испугалась, что Маша вывихнет челюсть. – Егорка же придёт! А ему не нравится ходить одному. Точня-як! Маша хлопнула по столу ладонью и поднялась к микроволновке ехидно посмеиваясь. – Просто захотелось… – решила продолжить оправдываться Женя. – Я спрошу у мамы. У неё подруга есть, у которой скорей всего найдётся одежда твоего размера. Ну примерно хотя бы, – Маша не смотрела на Женю, а очень аккуратно несла тарелку двумя руками в рукавицах. Оправдания она не принимала, будто решила не заострять на этом внимание. И Женя была ей за это благодарна. – Спасибо, – искренне поблагодарила Женя, убирая в сторону кружку, что мешала поставить тарелку. – Да что уж, – дёрнула головой Маша, ставя вторую тарелку греться. – Главное, жопу не отморозь. Женя серьёзно кивнула, будто давая обещание маме, что после дискотеки нигде не будет задерживаться. Маша не выдержала и рассмеялась первой, Женя подхватила её низкий смех. * Дискотека начиналась в девять и шла до двенадцати. Правда, если было мало народу, могли закончить и раньше: никто не считался с недовольными тремя орами. В этот раз потанцевать пришло очень много человек, и Женя никак не могла понять, что это за праздник такой у них, почему они все решили навалиться на несчастный зал Дома культуры, радостно и воодушевлённо подпевать песням как старым, так и новым. – Может соскучились по дому? – предположила Маша, пританцовывая рядом с Женей, которая облокотилась на подоконник. Ноги длинными макаронинами уходили куда-то вперёд – одни из парней, проходя мимо, споткнулся о них и, проследив взглядом куда они идут и кому принадлежат, удивлённо уставился на Женю. Но его сразу же утащила какая-то девушка – и на том спасибо. – Разве такое возможно? – громко усмехнулась Женя, пытаясь перекричать музыку. Говорили, что в конце прошлого учебного года ДК купили новые колонки, но Женя не знала, как звучали старые, и эти «новые» уже казались ей совершенно старыми и дряхлыми, потому что хрипели и трещали, и иногда слишком высоко задирали ноты. Маша пожала плеча и, показав Жене указательный палец в жесте «подожди-ка», куда-то ускакала. Женя стала тихонько рассматривать людей. В принципе, почти этим она всегда здесь и занималась. Да, совсем редко выходила танцевать, но только если песня ей нравилась до такой степени, что Женя могла забыть о стеснении, о своём росте и отдаться музыке, во время которой она ощущала своё тело более плавным и мягким. Маша же почти всегда танцевала: то одна и где-то в стороне, то одна и напротив Жени, то со знакомыми, которые с удовольствием её принимали, то танцевала-прыгала вокруг тёть Светы, которая смотрела за порядком в зале и иногда заходила, делая круг почёта. Маша была девочка-зажигалка с невероятной энергией, поэтому Женя и не обижалась на то, как она себя вела. Если у неё оставалось энергия и на школу, и на музыкалку, и на вечерние прогулки, и на разных подруг, и на уроки – значит всё хорошо. Только вот Женя даже не представляла, где вся эта энергия хранится. И удивлялась, почему в ней нет такого. Удивлялась и немного завидовала. Зазвучала следующая песня, в которой Женя с первых нот – а точнее свиста – узнала «Reflex – Танцы». Не удержавшись, она отошла в угол, поближе к колонке, где было не так много народу, но остальные танцующие прикрывали её от ненужного внимания. Женя отдалась музыке, двигалась насколько могла плавно и неторопливо, старалась сильно не махать руками и не поднимать их, понимая, что таким образом сможет привлечь к себе взгляды. Прикрыв глаза, Женя стала напевать песню, зная, что её никто не услышит. Она чувствовала себя невидимой сейчас, хоть ощущение, что её рассматривают, появившееся почти сразу, как она пошла танцевать, не покидало. Но Женя старалась не обращать внимания на него: она потанцует всего одни танец под волнующую песню, она вытерпит то, что на неё смотрят. Песня закончилась. Колени чуть побаливали от того, что Женя танцевала в лёгком присяде. Даже от плавных движений она раскраснелась, да и в зале становилось жарче с каждой минутой: приходило всё больше людей. Женя открыла глаза и посмотрела на подоконник, где лежали их вещи. На подоконнике сидели Дима и Егор, который обнимал Машу. Они втроём смотрели на Женю. Лицо Егора выражало что-то типа «неплохо»: уголки губ чуть опущены, а брови вопросительно приподняты. Дима с приоткрытым ртом осматривал Женю сверху-вниз и опять, задерживаясь на ногах, которые в прозрачных колготках замёрзли пока она шла сюда: что же будет на обратном пути в ночи, которая, как известно, холоднее? Женя направилась в их сторону, злясь на себя, что не посмотрела, не нашла эти взгляды раньше. Маша хитро улыбалась и посматривала на Диму, а потом наклонилась к нему и что-то сказала. Он мотнул головой и смущённо опустил глаза, заулыбался так, как нравилось Жене: одним уголком губ, словно он звезда на дорожке, но не признаёт своей славы. – Привет! – сказала Женя парням. Они в ответ кивнули, скованно и неловко, будто и не пялились на то, как она танцевала. Было бы неловко пойти и встать позади Маши и Егора. Тем более Дима бы остался совсем один, в стороне. Как и Женя, которая бы специально встала в стороне. Поэтому взъерошенная Женя подпёрла подоконник возле Димы, неуверенно улыбнулась. Слегка пританцовывая, Маша зашептала что-то на ухо Егору. Женя увидела, как он напряг руку на талии Маши и будто бы сильнее прижал её к себе. Женя торопливо убрала взгляд и наткнулась на обнимающуюся с другой стороны зала парочку, где парень слишком уж увлечённо исследовал ягодицы девушки, спина и затылок которой Жене казались слишком знакомыми. Когда заиграла какая-то индийско-зажигательная песня[1], Маша повернулась в сторону Жени и Димы: – Мы танцевать, пойдёте? Женя первой замотала головой, аж шея заболела от упорства. Дима запнулся на секунду, но тоже отказался. Маша кивнула и, схватив Егора за руку, утащила его в самую гущу тел подростков, которые танцевали так, словно их пару месяцев запирали дома и не давали пройтись даже до кухни. – Почему ты не пошла танцевать? – спросил Дима, двигаясь по подоконнику поближе к Жене и наклоняясь к её уху. Дыхание у него было горячее и согревающее. По шее Жени побежали мурашки. – Потому что я не танцую, – она повернула голову в сторону Димы, который уже приготовил ухо для ответа. Оно у него было чуть красноватое, а мочка выглядела мягкой карамельной капелькой, которую хотелось лизнуть. Женя резко отпрянула от Димы, словно он её ткнул в бок или ударил током штукой с зажигалки. Но ничего не сказал по этому поводу, только посмотрел боком, словно понял, словно услышал её мысли. – Ну ты же только что танцевала, – сказал он с кривой улыбкой. Женя ясно ощутила, как волоски на затылке зашевелились, и приятная дрожь прошлась по позвоночнику. Это было похоже на долгожданных отдых после тяжелого дня, на мягкую кровать, на одеяло, что согревало в выветренном к утру доме, на объятие Маши, которая не любила обниматься, но если позволяла себе вольности, то её было уже не оттащить. А Жене нравилось обнимать. И Маше, правда, теперь, с появлением Егора, тоже нравилось обниматься – кто бы мог подумать. – Это другое, – засмущалась Женя, думая, что они всё же обойдут этот разговор. – Там песня была хорошая, все были заняты собой. – Ты боишься, что на тебя будут смотреть? – Дима прямо посмотрел на неё. От неожиданности Женя ответила на взгляд, понимая, что тонет в нём, словно в земле её закапывают, и присыпают сверху, чтобы не вылезла, чтобы не болталась по посёлку, как зомби. – Да, боюсь, – отчего-то прямо ответила Женя одними губами, даже не стараясь, чтобы Дима её услышал. Но он услышал, кивнул. Отвернулся к залу, где начали сформировываться пары, танцующие под медляк. Мальчики выше девочек, нежно держали их за талии. Девочки умиротворённо положили головы на их груди. Женя отвернулась к сцене, где через окошечко в деревянной огораживающей стенке была видна диджей – Алёна, которой было под тридцать. Она вернулась в посёлок после учёбы, и теперь вот работала в Доме культуры. И Женя всем сердцем не понимала, как можно было вернуться обратно, когда перед тобой были такие возможности большого города и свободной, лёгкой жизни. Задумавшись, Женя не сразу поняла, отчего по всему телу бегают мурашки, а коленки ослабли и стали немного трястись, как от волнения. И только спустя мгновение ощутила на локте мягкое давление, совсем невесомое, но именно из-за него, от него в животе приятно тянуло. Женю редко трогали. И мама, которая то ли боялась показывать свою нежность, то ли этой нежности у неё не было. И Маша, которой не нравились нежности и прикосновения. И остальные люди, прикосновения от которых Женя и не хотела бы получать. Пару парней, которые были у неё в восьмом классе, не стеснялись лапать и жамкать, но это было не то. Там было созревание, было желание показать себя крутым и важным, но не было той нежности, которая чувствовалась сейчас даже во время этого лёгкого прикосновения. Медленно повернувшись в сторону Димы, Женя опустила глаза на локоть, куда он положил ладонь и чуть скрёб пальцами, чтобы привлечь внимание. – Может потанцуем? – Дима махнул головой в сторону танцпола, где кучно танцевали парочки. Некоторые особо пьяные парни не удерживались и их куда-то сносило в сторону, отчего соседним танцующим приходилась аккуратно уклоняться, чтобы не зацепить остальных. Женя отрицательно помотала головой, но уже менее уверенно. Ей очень хотелось потанцевать с кем-нибудь медляк. Особенно с тем, кто ей нравился. А Дима был хороший парень. Внимательный и совершенно не злобный. Возможно это было от того, что он и сам выглядел немного неординарно, не так, как все. Но Женя хотела верить, что всё дело в его душе – светлой и пропитанной добротой. – Нет, – наконец выдавила Женя и торопливо добавила, – но спасибо, что предложил. Она могла бы сказать «да» или «конечно», или «с удовольствием» и пойти танцевать с парнем, который на почти двадцать сантиметров ниже неё. Могла бы попытаться не обращать внимания на косые взгляды и смешки, которые она, сто процентов, слышала бы даже через тягучее «верю, мы с тобою будем счастливыми»[2]. Могла бы попытаться как-то проигнорировать издевательства в школе, которые за этим точно последуют. Но всё это Женя готова была вынести в краткосрочной перспективе. Но терпеть до конца года… А потом ещё дальше, даже когда уйдёт Дима, потому что ничто, никакая новость так быстро не забывается. Женя не хотела бы быть изгоем ещё по одной причине до конца обучения. Ей хватало и собственного роста, и видимости из-за роста, и маленькой подруги, которая буквально приклеилась сейчас к своему парню. Парню, рост которого позволял поцеловать свою спутницу в лоб или в переносицу, или в глаз, или что-то прошептать на ухо. А не просить склониться для очередного поцелуя в щёку. Дима медленно, словно нехотя убрал ладонь и улыбнулся одними уголками губ, глаза его при этом даже не дрогнули. Женя отругала себя за то, что обидела его, но пойти против себя не могла. Чувство самосохранения у неё ещё осталось, и не было желания потом попадать под обстрелы издевательств. Остальная часть дискотеки прошла весело. Маша танцевала с Егором, который двигался как будто нехотя, но всё же бодренько. Егор как-то упросил Алёну поставить Сердючку «Чита-дрита» и вытащил Диму танцевать, после чего он вернулся ещё более горячим и притягательным. Маша же, словно заяц на батарейках, бегала от него к Жене то попить воды, то посплетничать и показать на ту самую обжимающуюся парочку, которыми оказались Карина и её парень с первого курса, то ненароком подвинуть Женю в сторону, чтобы она ближе оказалась к Диме, соприкасаясь с ним бёдрами из-за чего в этом месте слегка покалывало, даже немного зудело, и хотелось дотронуться, провести там, но если бы Женя опустила руку, то наткнулась бы на Диму. А этого уже нельзя было допустить. Или?.. Они сидели бок о бок. Его рука стояла на подоконнике позади её спины и иногда, когда Дима наклонялся, чтобы что-то рассказать Жене, он подвигал руку ближе, плотнее. И получалось, что Женя была окружена Димой, его свеже-морским запахом с двух сторон. И это дурманило, заставляло голову кружиться, волноваться, представляя вещи, которые нельзя было допустить между ними. И почему Женя такая высокая? Была бы она как Маша. Ну или на крайний случай, как Карина. Ведь если Карина снимет каблуки, будет всего на пару сантиметров выше Димы. Жене нравилась неуверенность Димы, его неловкость. Она была благодарна, что его рука позади неё не явно, но осторожно проводила по пояснице, посылая жаркость в бёдра и сердце, что часто направленный взгляд на её ноги быстро поднимался и Дима смущённо улыбался, краснел, словно она заставала его за просмотром неприличный картинок. Ей нравилось, как он краснел. Его лицо становилось реальным, в моменте. С живыми, человеческими красками любой человек выглядел более настоящим и искренним. Именно поэтому Женя недолюбливала свою внешность и способность не розоветь, хотя Маша и завидовала ей, потому как «можно врать и не краснеть, ха-ха». На последнем медляке в зале осталось уже мало людей. Дима подался к Жене, она же чуть наклонила голову в его сторону, чтобы приблизиться тоже, показать заинтересованность. – Не хочешь хотя бы на последнем танце станцевать? – спросил он, и Женя почувствовала, как его ладонь опять прошлась по пояснице, немного зацепила верх задницы, но быстро поднялась к талии.