Женя улыбнулась и помотала головой. Нет, она не будет подвергать себя такой опасности. И его. Возможно, была небольшая вероятность, что Диму потом не начнут дразнить и прикалываться над ним. Но она не хотела проверять теорию о том, что его боятся за счёт коренастости и мышц, с которыми Дима, казалось, смог бы поднять и Женю. – Не в этот раз, – ляпнула Женя и одёрнула себя. Да, не в этот раз. А в какой? На следующей дискотеке? Зачем она даёт надежду непонятно на что? Дима важно кивнул, как будто говоря: «Хорошо, я запомнил». Женя недовольно поджала губы, и мысленно отругала себя. И надо ж было так сказануть. – Ну хоть домой тебя можно проводить? – он опять прижался к боку Жени, уже горячо дыша ей в ухо. Или это просто было жарко в зале? – Мы всё равно идём в одну сторону, – по возможности беззаботно проговорила Женя, хотя сердце предательски зашлось, благо из-за музыки Дима не слышал, как оно стало барабанить явно не в такт песне, представляя, что ещё двадцать минут они будут общаться. – Ну да. Всё равно, – неопределённо ответил Дима. Включили свет. Маша и Егор оторвались друг от друга и подошли к подоконнику взять вещи. Женя протянула руку к куртке, но Дима опередил её, перехватил одёжку и повернул в сторону Жени, чтобы помочь ей запихнуть руки в рукава. Она испуганно уставилась на это действие, думая, что вот, сейчас кто-нибудь начнёт зубоскалить. Но Егор лишь мельком зацепил их взглядом, Маша вообще не посмотрела, увлечённая закутыванием в шарф и шапку. Тёть Света, выглядывающая Алёна, остатки танцующих – никто на них не смотрел, все были заняты упаковкой вещей и подпеванием «не сходи с ума, не жалей ни о чём»[3]. Никому и дела не было, что за высокой девушкой стал ухаживать низкий парень. * Машу всю дорогу как-то мотало по сторонам, она продолжала петь песни и слегка подпрыгивала, держась за руку Егора. Женя знала, что таким образом она пыталась согреться: свой неуёмный огонь души Маша перерабатывала в тепло для тела. Маша и Егор собрались отделиться от Жени с Димой спустя пять минут. Парни пожали друг другу руки, Женя уже думала махнуть рукой Маше, но та подбежала к ней обниматься: вот тебе и налаживание личной жизни. Хотя, казалось бы, Маша может отдавать свои нежности другому человеку, с чего она… – Не профукай свой шанс, – Маша с силой потянула за висящей на шее Жени шарф и с жаром зашептала ей эти непонятные слова. – Ты о чём? – спросила громко Женя, не собираясь никаким шансом пользоваться. Она не хотела этого, не желала ни себе, ни другому человеку никаких проблем. – Идём? – в стороне стоял нахохлившийся Дима. Отчего-то он решил этим вечером вырядиться в лёгкую куртку. Хотя Женя уже давно начала носить зимнюю, потому как знала, что на обратном пути с дискотеки уже холоднее и более морозно по сравнению с тем же самым днём. Маша ничего не ответила, только многозначительно глянула за спину Жени и подняла брови, как бы намекая. И Женя прекрасно знала, про что он сказала. Но так не хотелось понимать. И с каких это пор Маша записалась в сводники? Усмехнувшись, Женя одними губами сказал «нет» и пошла с Димой домой. * На улицах было пусто. Где-то на параллельной центральной улице слышались крики и весёлый смех. Тротуары и дорогу покрывал слой снега, скрипящий и рыхлый. Лёгкие крупные снежинки стали падать с неба, цепляясь за ресницы и плавно опускаясь на щеки, где таяли. Женя часто чесала нос, потому что растаявшие там снежинки щекотались. Этим Женя и не любила зиму: пусть снег идёт, когда она не на улице, пусть он не летит на нос и в глаза, отчего идти было неудобно и неприятно. – Как мама относится к тому, что ты ходишь на дискотеку? – спросил Дима, пиная льдинку, что лежала на тротуаре. Она отлетела на дорогу, где и осталась. – Хах, положительно, – не удержалась Женя и резко хохотнула, отчего Дима удивлённо посмотрел на неё. – Когда я в начале десятого сказала, что хочу ходить на диску, она только выдохнула и сказала «да ради бога». Словно давно ждала этого. – Прикольно, – фыркнул Дима. – Мама меня вообще не хочет отпускать. Еле уговорил её отпустить меня сегодня. Благо отец помог: «Пусть идёт, уже большой». – Женя смешливо вытолкнула воздух из лёгких в знак того, что Дима весьма точно передал интонацию взрослого человека. – Да уж, большой. Дима закончил фразу невесело и натянуто. Женя постаралась не обращать внимания на намёк, на недовольство, что было выражено им. – Уже через полгода ЕГЭ, потом институт и взрослая самостоятельная жизнь. Конечно, большой, – поддержала Женя, показывая, что большим можно считаться не только с высоким ростом, но и с ответственностью, что приходит со временем. – С этой стороны, да, – с улыбкой глянул на неё Дима. Они шли под фонарём и именно в этот момент Женя увидела у Димы небольшой шрам на губе. Он стал светлее на фоне раскрасневшегося от мороза лица. Дима облизал губы, и Женя поняла, что засмотрелась, и резко отвернулась. И вовремя: на пути была ветка, которая как раз ткнулась бы в голову. Женя торопливо увернулась, неуклюже зацепив ветку рукой: посыпался снег, полетел следом, слегка запорошил плечо. – Тебе идёт зима, – внезапно выпалил Дима, и шрам на губе стал выделяться ещё больше. – Не удивительно, что ты играешь Снегурочку. – Повезло с цветом волос, – начала оправдываться не привыкшая к похвале Женя. – И со светлой кожей, – тихо проговорил Дима. И Женя уже не нашлась, что ответить. Краем глаза она заметила, как Дима приблизился, почувствовала, как его рука стала слегка цепляться за её руку, словно он хотел взять её за ладонь. Женя торопливо сделала полшага в сторону, чтобы не обидеть, но и одновременно разорвать связь, и обернулась проверить: не видел ли кто этого действия со стороны Димы. Но ни сзади, ни спереди никого не было. Фонари ещё работали, в редких домах тоже горел свет, но никто за ними не следил, не высматривал, чтобы потом донести эти слухи до школы. Да и какие слухи? Женя нервно дёрнула плечом. Ведь ничего нет. Они вместе идут домой, потому что живут рядом. И что такого? Дима ничего не сказал. Даже видом не показал, что он как-то обиделся или ему неприятно было действие Жени. Он криво улыбнулся, тоже обернувшись. И сказал: – Так пусто в посёлке ночью, словно все вымерли. – И чуть помолчав добавил: – А ты знала, что по большей части людям пофиг на чужую личную жизнь? – Что-то я сомневаюсь… – начала Женя, задумавшись над словами Димы. – Это точно не относится к нашему посёлку. Думаю, даже, интерес к чужой личной жизни как раз и зависит от размера населенного пункта: чем меньше домов и людей живут рядом, тем больше будет интерес. – Чего это? – хмыкнул Дима, опять предпринимая попытки взять Женю за руку. И теперь она уже не отходила в сторону и не убирала руку, а позволила тёплой, живой ладони взять свою – более холодную и замёрзшую – словно не живую, ненастоящую. – Потому что чем меньше народу живёт в городе, тем меньше у них развлечений и занятий. Вот они и сплетничают с соседками, – Женя попыталась унять своё сердцебиение и придать словам твёрдости, но в голосе нет-нет, да проскальзывали хрипловатые и томные нотки. – Это в большом городе у тебя знакомых немного, в районе каком-нибудь знаешь пару человек, в другом ещё столько же. Рассказываешь о себе столько, сколько хочешь. У нас же все друг друга знают. И разносят сплетни со скоростью паводка. – Хм, это мысль, – Дима сделал манипуляцию ладонью, и рука Жени оказалась полностью в его власти, даже с пальцами, кончики которых мёрзли сильнее всего. – Но про одного человека будут-то интересоваться от силы несколько улиц. Они уже подошли к перекрёстку Жени и остановились, став друг напротив друга, но не расцепляя ладони. Дима даже задействовал вторую руку, чтобы греть руки Жени. – Но если этот определённый человек связан с другим человеком, то ими будут интересоваться уже несколько улиц умноженные на два, – Женя склонила голову набок, как бы спрашивая: что ты скажешь на это? Дима прищурил глаза и чуть приоткрыл рот, словно собираясь ответить, отбить летящие в него доводы. И наконец сказал: – Чёрт, и не поспоришь, – и тихо засмеялся, Женя подхватила веселье, рассматривая Диму: плотный, уверенный в себе, со светлой, доброй душой и совсем не зацикленный на общественном мнении – и чего Женю потянуло именно к нему? Может как раз по последней причине? Или из-за его кривой ухмылки? Или из-за внимания к Жене? Или из-за его теплоты не только душевной, но и физической? Может Жене не хватает тепла и внимания людей, вот она и тянется к тем, кто освещает всех вокруг своим присутствием: вначале Маша и теперь вот Дима. – Но знаешь, ведь на это можно не обращать внимания… – продолжил Дима, улыбаясь, словно и не о серьёзном и жизненно-важном говорил, словно они просто обсуждали фильм. И было от этого так легко и спокойно, что Женя подняла взгляд в чистое звёздное небо, улыбнулась, думая: «Если он сейчас не заткнётся, я не выдержу и поцелую его». Дима слегка сжал её руки и чуть подёргал, видимо, чтобы она была полностью сосредоточена на нём, смотрела на него, услышала, поняла наконец его идею. Женя опустила голову и посмотрела на Диму, который весь воодушевился, стал каким-то сияющим и таким увлечённым, что стало понятно, если он сейчас предложит ей спрыгнуть с крыши, она согласится не раздумывая. – Нет, ты послушай. Если постоянно так оборачиваться на них и слушать каждого, что он о тебе думает, это же можно… Чувствуя, как голова начала кружиться, как сердце погнало кровь быстрее по венам, согревая пальцы и даже колени, Женя резко подалась вперёд, обхватывая губами верхнюю губу Димы. Он наконец замолчал, и в этой зимней тишине, в лёгком шорохе опускающихся снежинок, покрывающих холодным теплом землю, Женя осознала, что сделала: одно дело держаться за руки и совсем другое – целоваться. Разве от Димы поступали знаки, что он этого тоже хочет? Всего мгновенные мысли, быстрые сомнения – Женя захотела отпрянуть, но тут же почувствовала, как на талии сомкнулись железные тиски, не дающие ей отступить. И Дима сильнее прижался к ней, хватаясь за куртку, огненно выдыхал в рот и целовал сильно, пылко и жадно, словно давно хотел попробовать Женю на вкус. Она отвечала на его напор неловко и неуверенно, боялась сделать что-то не так. Но он смело вёл их вперёд и, когда его язык скользнул по её губе, Женя сдалась и расслабилась. Она не думала ни о чём. Полностью отдалась желанию и той горячности, что вспыхнула, как сухостой в жару. Женя прекрасно чувствовала, как Дима храбро водит ей по спине и уже робко, невесомо скользит ниже, как иногда он поднимает руку и дотрагивается уже до щёк, которым давно стало жарко – как и всему телу. Ощущала, как на уровне её солнечного сплетения стучит, трепещет, неистовствует чужое сердце, бьётся мотыльком о стенки, пытаясь вырваться к свету. Женя не поняла ни сколько прошло времени, ни видел ли их кто, ни звонила ли мама, ни что будет в понедельник в школе, но прекрасно услышала, что со стороны Смоленска неслась машина, неотвратимо приближалась, шумела, рычала, как бык, который сомнёт и не моргнёт. Прервав поцелуй, Женя попыталась отойти от Димы, но он крепко обнимал её, не отпускал, пытаясь взглядом отыскать её глаза. – Посмотри на меня, – наконец прошептал он. Женя уже видела фары, запаниковала ещё больше, но посмотрела на Диму. – Мы им безразличны. И я им не позволю смеяться над тобой. Дима провёл по губам, по щеке Жени большим пальцем, горячим и успокаивающим. И она чуть расслабилась, больше не вырывалась, но попыталась спрятаться, опуская голову всё ниже, хоть как-то прикрываясь Димой. Машина проехала мимо. – А над собой? – наконец страх прошёл, и Женя разжала руки, которыми полностью опутала шею Димы. – Что надо мной? – не понял он. – Над собой позволишь смеяться? – О, они не посмеют, – как-то неопределённо усмехнулся Дима, в его глазах засверкали огоньки жёсткости и твёрдости. – Пусть попробуют. Вспомнят тогда, почему сейчас я не мальчик для битья. – Почему? – заворожённая переменой в его тоне, спросила Женя. – Как-нибудь потом расскажу, – Дима ослабил объятие, отходя на треть шага от неё, но взял за руки, словно боялся, что она сорвётся и убежит. – Надо тебя спасать и отправлять домой. А то отморозишь ещё свои великолепные ноги. На что мне потом смотреть? – Чего-о? – воскликнула Женя и, вырвав руку из цепких ладоней, игриво хлопнула его по груди. – Ну ты и бесстыдник. – Ничего, – улыбнулся он, вновь подтягивая Женю к себе. – Иногда можно. [1] Panjabi MC – Jogi [2] Ради славы – Будем счастливыми [3] Тимати – Не сходи с ума Глава 12. Дима Дима всё не мог уснуть. Родители уже спали, когда он пришёл. Старался, как можно тише пробраться до комнаты, но постоянно натыкался то на косяк, то на тумбочку, про которую именно сегодня за семнадцать лет жизни в этом доме забыл, то цеплял висящий на вешалке пакет, которого раньше здесь не было.